— Конечно, — тихо произнесла она. — Мы все любили Лиама, Ханна. И все его оплакивали. Но в какой-то степени ты сам начинаешь нести ответственность за свою жизнь. Легко ей было говорить. И Марку легко было говорить мне то же, в надежде, что я смогу стать другим человеком — не тем, кем хотели видеть меня родители. Только следовать их словам невозможно. В магазине продавалась куча красок и холстов. Эштон постоянно сверялась со списком, пока мы бродили по лабиринту товаров. — Слушай, — вздохнув, сказала она, — не думай, что мы ненавидим Джуда. Я бы хотела, чтобы он стал прежним. И здорово, что вы подружились. За эти три недели он выходил из дома чаще, чем за последние десять месяцев. Не знаю, что там между вами происходит, но что бы ни было, ему это на пользу. — Мы просто друзья, — сказала ей я. Эштон изучила тюбики с краской и вручила мне несколько штук. — Ладно, хорошо. Это не моё дело. Ужин вышел ужасным, но, возможно, Джуду будет комфортнее в более тесной компании. — Даже не представляю, как уговорю его на новую встречу. Эштон вручила мне стопку холстов и несколько кисточек. А сама стала набирать вёдра с красками и другие вещи, о назначении которых я вообще не имела понятия. — Мы могли бы вместе пойти на День независимости, — предложила она, прокладывая дорогу к прилавку. — Вполне обыденно и разговаривать не надо. Просто посмотрим на салюты. Ты, я, Джуд и Кейт… Я вздернула брови. — А Картер? Эштон порозовела. — Может быть и он. Я помогла Эштон погрузить покупки в багажник автомобиля, и мы двинулись дальше. — Картер очень милый, — заметила я. — Ты должна позвать его на свидание до того, как это сделает другая. Эштон застонала и рухнула на руль. — Знаю. Но всякий раз, когда пытаюсь, впадаю в ступор. Как будто язык отказывает, и я теряю дар речи. — Поверить не могу, что ты теряешь дар речи, — ухмыльнулась я. Эштон швырнула в меня старым платком. — Заткнись. Разве ты никогда не теряла дар речи перед каким-нибудь парнем? В моей жизни было только два парня. Разговор с Заком — моим последним бойфрендом никогда не вызывал проблем. А того, с кем я встречалась до него во время первого года в старшей школе, я знала по математическому клубу и студенческому совету. И ни перед кем из них я не теряла дара речи. Так почему же я не испытывала того, что испытывала Эштон рядом с Картером? Может, никто из них просто не нравился мне по-настоящему? — Нет, — ответила я. — Я никогда не испытывала ничего подобного с парнями. Эштон уставилась на меня не верящим взглядом. — Раскрой свой секрет. Можешь мне довериться. Я хотела сказать ей, что никому не доверяю. После Эйвери я никогда не раскрывала другим свою душу. Подобно родителям, я пряталась за маской, чтобы никто не видел, насколько несчастны и сломлены мы были внутри. Но рассказать ей о своей семье, значило нарушить наше с Джудом правило. Правило №1: не усложняй. Я не хотела, чтобы Кейт с Эштон стали вести себя со мной так же странно, как в обществе Джуда. Мне нравилось наше непринуждённое общение. — Просто будь той, кем хочешь, — повторила я ей совет Марка. Эштон фыркнула. — Легко сказать. — Она въехала на свалку. За воротами виднелась куча всякого мусора. Я сморщила нос и повернулась к Эштон. — Мы здесь по поручению тёти Лидии? — спросила я. — Нет, — ответила Эштон, отстёгивая ремень. — Это остановка для меня. Я подумала, раз мы проезжаем мимо, можем подыскать что-нибудь для моей собственной работы. По пути к горе мусора Эштон махнула какому-то парню в сторожке. Он не остановил нас, только помахал в ответ, словно привык видеть девочек-подростков, шарящих в помойке. Подойдя к первой куче, Эштон выудила из заднего кармана тонкие перчатки, наклонилась и стала рыться в горе мусора. С минуту я наблюдала за ней, не зная, что делать. — А что именно мы ищем? — поинтересовалась я. — Не знаю, — отозвалась Эштон. Она осмотрела проволочную корзинку и отбросила ее в сторону. — Я пойму, когда найду. Я посмотрела на вещи, которые выбрасывали сюда люди. Сплошной хлам, вполне оправданно отправленный в помойку. — Мне этого не понять, — сказала я, глядя на то, как Эштон зарывается в мусорную кучу. — Как хоть что-то из этого можно использовать в творчестве? — Во всем есть своя прелесть, — объяснила Эштон, сдувая со лба прядь рыжих волос. — Просто нужно видеть нечто большее в том, на что смотришь. Видеть внутренний потенциал. Это было так непохоже на то, чему меня учили. В глазах моих родителей, если что-то портилось, то и не имело смысла это чинить. Это мусор, а место мусора за дверью. Хлам не может быть красивым или полезным. Следующие несколько минут я аккуратно перебирала кучу мусора рядом с Эштон, ища что-нибудь, что она может счесть красивым. Я старалась смотреть на вещи вокруг глазами Эштон. — Как насчет этого? — спросила я, продемонстрировав Эштон разбитое винтажное стекло. Пока я держала его, стекло переливалось красными, голубыми и зелеными оттенками. Я не могла сказать, что именно, но что-то в нём явно меня завораживало. Лицо Эштон озарила широкая улыбка, её глаза засияли. — То, что надо! Отлично, Ханна. Я улыбнулась в ответ. Возможно, я никогда не стану художником, но, по крайней мере, я начала понимать, что она имела в виду, говоря о потенциальной красоте. — Только обещай, что покажешь финальный результат, — сказала я, вручая ей стекло. — Хочу посмотреть, что ты с ним сделаешь. Эштон кивнула. — Идёт. Даю слово, когда я закончу, ты его не узнаешь. Глава 11 Когда я проснулась на следующий день, тётя Лидия уже работала в своей мастерской, Эштон трудилась над собственным проектом у себя дома, а Кейт отрабатывала смену в Mountain Dairy. Послонявшись по дому некоторое время в поисках хоть какого-нибудь занятия, я собралась и пошла к Джуду. — Привет, — сказала я, направляясь к нему через двор. — Привет, — ответил он. Зелёно-жёлтая полосатая рубашка болталась на дереве, повиснув на трёх ветках. Я прислонилась к открытому капоту пикапа, наблюдая за работой Джуда. — Ты собираешься покрасить пикап? — спросила я. — Или тебе нравится серый цвет? Джуд пожал плечами. — Я пока не решил, в какой цвет его покрасить. — И как долго ты уже думаешь? — поинтересовалась я. — Год, — последовал ответ. Всё время, пока Джуд поправлял шланги, склонившись над двигателем, он ни разу не взглянул на меня. — И за целый год ты так и не смог выбрать цвет для пикапа? — поддразнила я. Джуд не ответил, а я прикусила губу, почувствовав, что снова перегнула палку. Хотела бы я, чтобы Джуд подал мне какой-то знак, вроде огромных горящих слов: «ОПАСНОСТЬ! РАЗВЕРНИТЕСЬ И ДЕРЖИТЕ РОТ НА ЗАМКЕ!» — Так, — протянула я, пытаясь сменить тему, — чем занимаешься сегодня? Джуд откинул с лица прядь взмокших волос. — Ничем особенным. А ты? — Сижу на попе ровно, ничего не делая, — ответила я. — Все заняты.