— Да, — признал он. — Слегка подровнял. На нем была красивая серая рубашка поло, явно выглаженная и накрахмаленная. На брюках красовались идеально ровные стрелки, даже обувь на ногах блестела. — Выглядишь мило, — отметила я, не в силах скрыть удивления в голосе. Он кивнул мне. — Не стоит так удивляться. И да, ты тоже. Я провела руками по переду своего красного платья в горох, разглаживая складки на ткани. Это было одно из моих любимых платьев в милом стиле ретро. Моя мать всегда говорила, что оно слишком короткое и не одобряла, когда я надевала его. Джуд пробежал взглядом по моим ногам так стремительно, что я не была уверена: рассматривал ли он их или разглядывал что-то на полу. Может, платье и впрямь было чересчур коротким. — Ну что, можем садиться? — спросила у меня тетя. — Да, — закашлялась я, борясь с краской, которая прилила к моему лицу. Я поставила еду на стол, а Джуд галантно отодвинул передо мной стул. Садясь, я одарила его благодарной улыбкой. — Что, стейка не будет? — Джуд посмотрел на меня с прищуром. — Скажи спасибо, что это не подгорело, — сказала ему я. — И я не уверена, что оно пропеклось внутри. — Пахнет вкусно, — заключила тетя, сделав глубокий вдох. — Ты определенно не унаследовала мои ужасные кулинарные способности. В этом плане ты пошла в мать. Я взяла разделочный нож и вонзила его в курицу. Из разреза пошел пар, и по мясу потек сок. — Мама уже тысячу лет не готовила, — сказала я. — С тех пор, как мы перебрались в новый дом. Я украдкой посмотрела на Джуда. Я не рассказывала ему о финансовом состоянии своей семьи и уж точно не собиралась рассказывать сейчас после того, как увидела его дом. — Да уж, — согласилась тетя Лидия, принимая от меня тарелку с курицей, — твоей матери всегда нравилось командовать другими. — Она одарила меня озорной улыбкой. Я не удержалась и рассмеялась. — В таком случае она точно пошла в свою мать, — добавил Джуд. Я наставила на него вилку. — Полегче там, а то не получишь ни кусочка. Он протянул мне пустую тарелку. — Простите великодушно. Покорми меня, пожалуйста. Умираю с голоду. Как только тарелки были наполнены, мы молча приступили к трапезе. По моей спине побежал холодный пот. Неужели мы проведем так весь вечер? Я посмотрела на часы на плите, наблюдая за тем, как время буквально застывает на мучительную минуту. — Итак, Джуд, — подала голос тетя Лидия, промокнув губы салфеткой, — твоя татуировка что-то означает? Она бросила взгляд на черную линию, выглядывающую из-под рукава его рубашки. Джуд закатал рукав, демонстрируя обвивающие руку черные линии. — В ней зашифрованы инициалы моего брата. Он провел пальцем по линиям, показывая буквы «Л» и «У», которые я раньше не замечала. — Что? Дай-ка взглянуть! — встрепенулась я, хватая его за руку и задирая рукав. У него была теплая и на удивление гладкая кожа. Я водила пальцем по татуировке, пока он осторожно не убрал свою руку. Тетя Лидия улыбнулась. — Красиво. Моя не так хороша. Всего-то вилочка (Имеется в виду грудная кость птицы, а не обычная вилка, прим. переводчика). Мои глаза едва не выскочили орбит. — У тебя есть татуировка? Почему я никогда ее не видела? — Просто она находится в месте, которое обычно не показываешь людям, — объяснила тетя. Она махнула рукой. — Я сделала ее тысячу лет назад, еще в молодости. В одну веселую ночку вместе с твоей мамой до того, как она вышла замуж за твоего отца. Мы тогда слегка перебрали и решили, что татуировка — отличная идея. Теперь моя голова и впрямь готова была взорваться в любую минуту. — У моей мамы тоже есть татуировка? — взвизгнула я. — По крайне мере была, — сказала тетя Лидия. — Мы сделали парную татуировку. Полагаю, сейчас она уже свела ее. Мы сделали это в ночь на ее День Рождения, — она вздернула брови. — Только не подумай: я не призываю тебя сделать татуировку завтра в твой собственный День Рождения. Иначе твоя мать меня убьет. Лишившись дара речи, я в шоке плюхнулась обратно на стул. Все эти годы мама только и твердила о том, как отвратительно выглядят люди, уродующие свое тело татуировками, а сама… Какую еще ложь она придумывала, чтобы поддерживать свой идеальный образ? — Что думаешь делать осенью? — спросила тетя Лидия Джуда, меняя тему. — Подал заявление в колледж? Несмотря на гудение в голове, вызванное новостью о том, что у моей мамы есть татуировка, я готова была запустить в тетю Лидию своим пюре. Неужели она решила пытать меня весь вечер, задавая неудобные вопросы? — Ну, — протянул Джуд, — в последнее время я много думаю о том, что делать со своей жизнью. Мои брови взметнулись вверх. — Правда? — Есть кое-что, чего я давно хочу, но пока не сделал, — ответил Джуд. Он решительно посмотрел мне в глаза. — Хочу пойти в армию. Помнится, он упоминал об армии во время нашего неловкого ужина с Эштон и ее друзьями. Но тогда он говорил об этом вскользь, будто все уже решено. Он не пошел в армию, а остался в Эшвилле. В безопасности. — Армия — это большая ответственность, — заметила тетя Лидия. Джуд кивнул. — Знаю. Но я всегда этого хотел. Я открыла рот. Мне хотелось сказать: «Но тогда ты можешь погибнуть, как твой брат». Но я не смогла произнести ни слова. Просто не имела права. Мы с Джудом не встречались. И я сама настояла на этом. Так что его будущее меня не касалось. Наши взгляды снова встретились, и мы молча смотрели друг на друга. Я видела грусть в его глазах, но в то же время надежду и воодушевление. — Ты еще не разговаривал с вербовщиком? — спросила тетя Лидия. (Здесь вербовщик — сержант по набору пополнения, прим. переводчика) Джуд отрицательно покачал головой. — Нет, с тех пор как Лиам… с тех пор, как он ушел. Тетя Лидия улыбнулась ему. — Здорово иметь планы на будущее. Тебе следует с кем-то поговорить и решить, действительно ли ты хочешь этого. Уверена, солдат из тебя выйдет отменный. Щеки Джуда покраснели, и он уставился в свою тарелку. — Спасибо, мэм. Не знаю, так ли это, но мне хочется стать тем, кем можно гордиться. — Отец Ханны чуть было не подался в военные, — сказала тетя Лидия. Я не была уверена, способна ли вытаращить глаза еще больше. Как много секретов мне еще предстоит сегодня узнать? — Серьезно? — спросила я. — А что случилось? — Твоя мать боялась, что его отправят в горячую точку, — объяснила тетя. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но когда-то она любила его так сильно, что не могла отпустить, — она вздохнула, зачерпнув вилкой пюре. — Поэтому я удивилась, когда она уехала в Париж, а он остался в Уиллоубруке. Мой взгляд метнулся к Джуду, который смотрел на тетю Лидию с выражением крайнего смущения на лице. Я выдавила лающий короткий визгливый смешок. — Но ведь она не могла взять его с собой, ты же знаешь. — Может, потому что ей очень трудно принять это, — предположил Джуд. — Может быть, ее до сих пор ранит эта потеря. Мне это знакомо. С тех пор, как умер мой брат, каждый день дается с трудом. Я была слишком напугана тем, что Джуд мог с минуты на минуту узнать, что мой отец жив, что даже не заметила, как смело он себя вел. Меня слишком заботила реакция тети Лидии, которая смотрела на Джуда с явным непониманием. Мое сердце билось о ребра. Вот оно, подумала я, сейчас Джуд узнает, что я гадкая лгунья. Однако тетя продолжила жевать и переместила взгляд на меня, сжав губы в тонкую полоску. *** — Спасибо за ужин, — поблагодарил Джуд. Я обхватила себя руками и улыбнулась ему. На крыльце было не холодно, но я внезапно поняла, что не знаю куда деть руки, пока мы тут стоим. Тетя Лидия осталась внутри мыть посуду, что хотел было сделать Джуд, но получил решительный отказ. Поэтому мы вышли на крыльцо, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи.