— Как? Как все наладится? Все это увидят, — я вытаращила глаза. — А обо мне там есть? Они упомянули меня в статье? По тому, как нахмурилась тетя и по тому, как изрезали ее лоб глубокие морщины, я поняла, каким будет ответ. Я даже представила, что именно они могли написать. «Уроженец Уиллоубрука (Северная Каролина), Дэниэл Коэн, проживающий в городе со своей женой Мэрилин и дочерью Ханной, основал и в течение пятнадцати лет развивал Willowbrook Bank & Trust, начав с одного единственного филиала в Уиллоубруке». — Я говорила с твоей матерью, — сообщила тетя. — Ей уже поступают звонки от друзей и коллег по работе. — И когда она вернется домой? — спросила я. Морщинка между бровей тети стала глубже. — Прямо сейчас она возвращаться не собирается. Я забралась с ногами на высокий стул и подтянула колени к груди. Ну конечно она не собирается. Идеальный мир Мэрилин Коэн просто не выдержит этого. Куда безопаснее отсидеться в Париже, притворяясь, что у ее семьи нет проблем, пока остальные будут устранять последствия катастрофы. — Ханна. — Тетя Лидия подалась вперед, но я не нуждалась ни в ее жалости, ни в участии. Я спрыгнула со стула и вылетела в холл, хлопнув дверью своей комнаты и осев на пол. *** Телефон звонил несколько раз, но я не брала трубку. И даже не посмотрела кто это. Мысль о том, что это мог бы быть Джуд, промелькнула в моей голове, но я никак не могла понять, что было бы хуже: если бы это и впрямь был он или же кто-то другой. Я лежала на кровати, подтянув одеяло к подбородку и свернувшись в комочек, и тщетно пыталась уменьшиться до состояния атома. Хотелось стать крошечной. Настолько крошечной, чтобы исчезнуть совсем. На этот раз я понимала: скрыться под маской «идеальной Ханны» не удастся. Тетя Лидия предприняла попытку накормить меня, но я не вылезла из постели. В течение всего дня я то и дело проваливалась в сон. А когда просыпалась, то пялилась в потолок и пыталась ни о чем не думать. Стоило же мне заснуть, как все неправильные поступки, которые я совершала в жизни, начинали проигрываться перед моими глазами во сне. Возможно, то была моя плата за презрение к людям и хождение по головам в попытках забраться на вершину. Я всегда старалась соблюдать правила, быть лучше всех, быть достойной внимания. Но сейчас все взгляды мира были обращены ко мне, а я хотела только одного — чтобы этот чертов мир исчез. Мой телефон опять завибрировал. Я вздохнула и взяла его, прокрутив сообщения на дисплее. Эштон: Мне так жаль! Дай знать, если я могу чем-то помочь. Кейт: Я с тобой!!! Если буду нужна, звони!!! Натали: О, господи!!! Новости про твоего отца правда? Эштон: Позвони мне!! Натали: Мой отец говорит, что лучше бы твоему отцу не тратить наши деньги на свои таблетки. Эштон: КАК ТЫ??? Кейт: Эй, крошка. Мы с Эштон очень волнуемся. Позвони! Натали: Теперь понятно, почему ты не хотела, чтобы я ехала с тобой в Париж. Я удалила сообщения от Натали, а также от остальных людей из дома, с которыми не хотела говорить. Оставила только от Эштон и Кейт. Осознание, что теперь они знали правду о моей семье и обо мне, дарило странное чувство свободы. Осталось всего одно сообщение с номера, которого я не знала. «Мне очень жаль, Ханна. Надеюсь, ты в порядке. Эйвери». Я долго смотрела на сообщение прежде, чем стереть его. Затем я залезла в телефонную книгу, нашла нужное имя и нажала на кнопку вызова. Он ответил через секунду. — Это ты дал Эйвери Джеймс мой номер? — рявкнула я. Сперва никто не ответил, а после из трубки послышалось неуверенное: — Ханна? — Само собой это Ханна, Зак, — сказала я. — Не притворяйся, будто не сохранил мой телефон. Так это ты дал мой номер Эйвери или нет? — Меня саму поражала та жесткость, с которой я говорила — будто прежняя Ханна вернулась и бушевала в полную силу. — Да, — признался мой бывший, а нынче действующий парень Эйвери, Зак Грили. Странно было говорить с ним по телефону столько месяцев спустя. — Она хотела написать тебе. Беспокоилась. Мы оба беспокоились. Я села и откинула одеяло. — Не стоило. Я в порядке. Все просто прекрасно. Так что возвращайся в свой идеальный мир к своей новой девушке и забудь меня. — Я никогда не смогу забыть тебя, — мягко сказал Зак. — Когда-то мы были друзьями, до того, как начали встречаться. Помнишь? Мне хотелось бы снова быть твоим другом. Я вспомнила день, когда Зак впервые позвал меня на свидание. Мы работали над докладом по истории в школьной библиотеке, и Зак сидел за соседним столом. Я предложила ему свою помощь, каждый из нас принимал участие в исследовании. Он смешил меня, а я помогала ему закончить доклад. — Слушай, — начал он в тот день, когда мы складывали учебники, — ты ходишь в кино? — Периодически, — ответила я, стараясь выглядеть скромно. — Если есть, что посмотреть. — Тогда можем проверить, что идет. Вместе, я хотел сказать. Посмотрим, есть ли там что-то стоящее. Он произнес это так застенчиво и так мило. Он совсем не был похож на самоуверенных сынков бизнес партнеров и друзей моих родителей. Он произнес это так, словно мой ответ был самой важной вещью в мире, и откажи я ему, он мог потерять все на свете. В попытках отогнать воспоминания, я ощутила боль в ухе — так сильно прижала к нему телефон. — Ты все еще хочешь дружить со мной после всего, что я сделала? — спросила я, заметно смягчившись. Зак засмеялся. — Даже после этого. Знаешь, — добавил он тише, — если ты хотела порвать со мной, могла бы просто сказать. И не нужно было платить кому-то, чтобы он сделал это за тебя. То есть, это, конечно, сработало и спасибо тебе, но я был бы куда счастливее, если бы ты просто была честна со мной. Правило номер один: не усложняй. Будь честной. Я вздохнула, опустив плечи. — Мне и правда очень жаль, Зак. Намного проще, когда люди делают за тебя всю грязную работу. — Знаю, — сказал Зак. — Но в конце оказывается, что лучше бы ты сделал все сам. Мне нравилось говорить с ним. Разговоры были первой причиной, по которой мы начали встречаться. Зак отличался от всех, кого я знала. Он был искренним и смотрел на все с такой беззаботностью. Он полностью отдавался тому, что делал и никогда не пасовал перед трудностями. А еще все это время он точно знал, как надо жить. — И все-таки, как ты на самом деле? — спросил Зак. — Я видел газету. Сочувствую тебе, Ханна. Я и предположить не мог, что у твоего отца проблемы. — Никто не мог. И знать об этом никто не должен был, — со вздохом произнесла я. — Но все наладится. Со временем. — Обязательно, — уверил меня Зак. — Ты сильная, Ханна. Ты справишься с этим, а люди уже завтра будут сплетничать о чем-нибудь другом. Так всегда и бывает. Сегодня ты — центр мира, а завтра они забывают, как тебя зовут. Я улыбнулась. — Спасибо, Зак. Это я и хотела услышать. — Нет проблем. И про друзей — это я серьезно. — Я бы тоже этого хотела, — искренне сказала я. — Передай Эйвери, что я в норме. В дверь постучали, так что я попрощалась с Заком, а потом она открылась. В комнату, друг за другом, неуверенно вошли Кейт и Эштон со смущенными улыбками на лицах. — Привет, — поздоровалась Кейт, присаживаясь на край кровати. — Как твои дела? Я пожала плечами, проведя рукой по волосам. — Не лучший день в моей жизни, — я перевела взгляд с одной на другую. — А вы что тут делаете? — Мы же твои подруги, — ответила мне Эштон. — Хотели убедиться, что ты в порядке. Я коротко хохотнула. — Вы все еще хотите дружить со мной после того, что узнали обо мне и моей семье? Эштон склонила голову на бок. — Понять не могу, почему ты решила держать это в тайне от нас. Мы бы справились, если бы ты захотела с кем-то это обсудить. Мы же твои друзья и всегда готовы помочь. Из-за слез все начало расплываться перед глазами. Я торопливо моргнула, стараясь не разрыдаться и не показать в каком смятении на самом деле нахожусь. — Спасибо, — прошептала я. Кейт обвила меня руками, обхватив за шею и сжав в крепком объятии. Эштон присоединилась, и мы трое, смеясь и взвизгивая, завалились назад. Они так отличались от Натали и других моих подруг из дома. Сложно было представить, чтобы Натали осталась со мной в этот сложный период. Мы упали на кровать и уставились в потолок. — Ты еще не говорила с Джудом? — поинтересовалась Кейт. Я вздохнула и, прямо как он, провела рукой по волосам.