София была бы идеальной девушкой, идеальной спутницей жизни. Она была бы той женщиной, которая всегда будет рядом, которая поддержит и даст советы, которая обнимет, когда ты в этом нуждаешься, и которая поцелует, пока у тебя не перехватит дыхание. Она была бы и хорошей матерью. Работающей, такой, которая заботится о том, чтобы ее дети ходили в лучшую школу, чтобы с ними всегда хорошо обращались, чтобы они хорошо одевались и были здоровы. Такой матерью, которая все знает, но в то же время не занудной, такой, которая приходит под утро, когда дети уже спят, приходит укутать их и поцеловать, прежде чем отдохнуть. София была всем этим и даже больше… но она не была Ноа. 18 Ноа Я добралась до дома Уилла около одиннадцати утра, как раз вовремя, чтобы съесть что-нибудь вкусное и горячее на завтрак. Мама вышла поприветствовать меня, закутавшись в вязаную шаль, которая, как я предполагала, была намного дороже, чем казалось. У нее были короткие светлые волосы, гораздо короче, чем когда я видела ее в последний раз, длиной примерно до плеч, а голубые глаза смотрели на меня с любовью и надеждой, когда я вышла из машины и подошла, чтобы поздороваться с ней. Я поднялась по ступенькам и позволила обнять себя. Я не была здесь целую вечность, особенно с тех пор, как рассталась с Ником. Всякий раз, когда мы с мамой виделись, это происходило у меня в квартире или в каком-нибудь хорошем ресторане. Воспоминания о Нике преследовали меня, и поэтому я изо всех сил избегала этого места. Теперь у меня было два дня, чтобы провести их в компании мамы и ее мужа, но, по крайней мере, я могла быть спокойной и не волноваться из-за того, что Ник приедет на праздники: он ненавидел этот дом. Раньше, когда мы были вместе, я все время настаивала, что ему нужно прийти сюда. Николас не стал бы проводить День благодарения с отцом. Что ж, тем лучше для меня. Я прошла на кухню, где Уилл дружелюбно разговаривал с Претт. Она обняла меня с дружелюбной улыбкой, и он тоже улыбнулся, подойдя ко мне и обняв, что было гораздо приятнее, чем я ожидала. Я не могла не вспомнить, что сказала мне мама. Она рассказала о нем, и, хотя он был человеком, с которым она изменяла моему отцу, он знал, как позаботиться о ней, он сделал ее счастливой в самый сложный момент ее жизни. Я даже не хотела думать о том, что могло бы случиться, если бы Уильям не поместил мою мать в учреждение, где ее вылечили. Скорее всего, она так бы и страдала, пытаясь выжить после того, как столько лет с ней жестоко обращались, а потом еще и отняли дочь. Тогда мне бы пришлось жить в приемных семьях, и, возможно, я бы никогда к ней не вернулась. Мы провели утро, наверстывая упущенное. Я по-прежнему не хотела никому говорить о своей работе. Не хотела видеть, как мама закатывает глаза или как Уилл убеждает меня сосредоточиться на учебе, говоря, что в состоянии помочь мне материально. Поэтому мы говорили о других вещах, и, когда они закончились, замечание Уилла очень заинтересовало меня. – Я так сильно боролся за то, чтобы моя дочь провела со мной каникулы, и, когда я наконец получил это, понял, что понятия не имею, что нужно сделать, чтобы завоевать ее расположение. «Ох… Мэдди, черт возьми, все еще щекотливая тема?» Я посмотрела на маму, которая казалась гораздо более расслабленной, чем в ту чертову ночь, когда все тайны разом вышли наружу. – Мэдди проведет здесь каникулы? – осторожно спросила я, будто не хотела знать ответ. Последнее, что я слышала от мамы по этому поводу, было то, что Уилл получил опеку и что они ищут способ объяснить девочке, что произошло. – Пора наверстать упущенное, – сказал Уилл, вставая из-за стола и добродушно улыбаясь мне. Он вышел из кухни, но сначала поцеловал маму в щеку. Я воспользовалась возможностью, чтобы разузнать немного больше. – Что происходит, мам? – спросила я, поднеся чашку кофе к губам. Мама села напротив меня и тяжело вздохнула. – Уильям чувствует себя виноватым во всем, что произошло. Он хочет устроить свою жизнь… но теперь все перевернулось с ног на голову. Не думаю, что кому-то было бы приятно узнать, что у него есть семилетняя дочь от сумасшедшей бывшей жены. Я удивленно распахнула глаза. Мама говорила тоном, который никогда раньше не использовала, по крайней мере, когда я была рядом. Она знала, что для него это был тяжелый удар. Спустя годы после того, что случилось со мной, ее отношения с Уильямом не были идеальными. На самом деле они вели себя как довольно нестабильная пара: несколько раз ссорились и расставались. Однако от факта, что за это время он успел переспать со своей бывшей женой, она никогда не оправится. – Как ты? – спросила я, чувствуя жалость к ней. – Когда в деле замешаны дети, это всегда очень дерьмово, – ответила она. Ей, должно быть, было трудно использовать такое слово. – Девочка абсолютно ничего не понимает, Уилл делал все возможное, чтобы завоевать ее расположение каждый раз, когда был у нее в гостях, но Мэдди ничего не хочет знать о нем. Бедняжка Мэд… такая маленькая, такая милая. Я вспомнила те времена, когда была с Ником в Лас-Вегасе, и мы гуляли вместе. Ник всегда был для нее как отец: он обожал ее, она была его маленькой девочкой, единственной, к которой он, казалось, был бесконечно терпелив. Должно быть, для нее было ужасно узнать, что ее отец не был ее отцом. Как сказать это ребенку? Как объяснить? Даже мне было трудно это понять. Вскоре мне в голову пришел довольно логичный вывод, который заставил насторожиться. – Мама, а Ник не собирается?.. Я почувствовала, как внутри все оборвалось, когда мама подняла глаза и пристально посмотрела на меня. Она так и будет просто наблюдать за моей медленной и мучительной паникой? – Не волнуйся, Николас здесь не появится. Уильям пригласил его провести здесь отпуск, как и каждый год до этого, но сомневаюсь, что он согласится. Ее ответ не убедил меня, тем более, здесь будет его сестра. – Сколько дней Мэдди пробудет здесь? – спросила я, пытаясь успокоить сумасшедшее биение сердца. – Только выходные. Ник собирался приехать… и остаться. Черт, мне придется увидеть его снова. Утро Дня благодарения выдалось холодным и дождливым. Небо было довольно пасмурным, и мне было грустно осознавать, что в такой день не будет солнца. В Канаде День благодарения празднуют в октябре, а не в ноябре, когда больше шансов, что погода еще будет более-менее хорошей. Я проснулась слишком рано, надела теплый бледно-лиловый халат и тапочки. Мама сказала, что на обеде будет только несколько человек, включая супружескую пару друзей Уилла с их маленькими детьми. «По крайней мере, Мэдди будет с кем поиграть», – подумала я. Она не сказала, что Ник собирается остаться, поэтому я попыталась убедить себя, что он приедет, бросит свою сестру и уйдет со своей новой девушкой или продолжит свои мега-бизнес-суперпроекты. Я спустилась на кухню позавтракать и обнаружила, что Претт очень занята. Она проверяла индейку, которая, как я знала, должна была быть в духовке уже пару часов. На кухонном столе стояли картофель, горох, специи и всевозможные продукты для приготовления еды. – Привет, Претт, – с улыбкой поздоровалась я, садясь напротив нее и вдыхая изысканный аромат. Кухарка вытерла руки о фартук и ласково улыбнулась. Я всегда знала, что нравилась ей, хотя в наших спорах она была на стороне Николаса. Я много раз приходила к ней, чтобы поговорить о нем, особенно в первые месяцы нашего знакомства. Претт готовила для Лейстеров много лет, с тех пор, как Ник был мальчиком. Она знала его достаточно хорошо. На самом деле, она настолько избаловала его, что это иногда приводило меня в отчаяние. – Можно я помогу? Я не возражала против готовки. Мне даже нравилось это делать в такие особые дни. Претт ответила, что это не обязательно, что она и сама справится, но я настояла, и через два часа мы обе были погружены в работу: чистили картошку, кипятили воду для пюре, замешивали тесто, чтобы сделать тыквенный и яблочный пирог, и многое другое. Утро пролетело незаметно, и когда почти все было готово, Претт налила нам по стакану сидра. Мы выпили за хорошую работу, она сделала вкусные сырные рулетики: мы это заслужили, мы готовили как настоящие профессионалы. Когда я посмотрела на часы, тотчас же вскочила. Если я хочу выглядеть презентабельно к приходу гостей, мне лучше поторопиться. Так что я попрощалась с Претт, заверив ее, что вскоре спущусь и помогу с индейкой, как только она будет готова. Поскольку очень вкусно пахло едой и специями, я позволила себе роскошь наполнить ванну и добавить соли с ароматом лимона и манго, которые мне так нравились. Пока ванна наполнялась, я зашла в гардеробную, чтобы выбрать, что мне надеть. Нашла бордовую юбку-клеш с двумя черными ремешками. К ней я подобрала облегающую прозрачную блузку с маленькими пуговицами на спине. Когда я спустилась в гостиную, увидела, что мама как раз в этот момент принимала первую пару гостей и их детей, восьмилетних близнецов, со светлыми волосами, зачесанными назад, одетых в светло-голубые шорты и футболки с галстуком. Их родители были мне знакомы, потому что я видела их на других приемах. Я предположила, что они близкие друзья Уилла, потому что мама принимала их с энтузиазмом. Должно быть, я их тоже знала, так как они подошли и очень сердечно поприветствовали меня. Я выдавила из себя улыбку, которая исчезла, как только они прошли в гостиную, где уже собрались остальные гости. В этот момент снова раздался звонок в дверь, и, чтобы скрыться от них, я, не задумываясь, пошла открывать. Глаза цвета глубокого льда впились в мои, как только я открыла дверь. Я стояла как парализованная, смотря на него, как глупая малолетняя девчонка. Я чувствовала бесконечный поток противоречивых эмоций: тоску, желание, обиду, любовь… Они переполняли мою грудь и лишили меня дара речи. Прошло больше трех месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз, но они показались мне мигом, когда в моей памяти возникли образы того, что мы делали той ночью. Я чувствовала жар, просто думая об этом, и мысленно призывала себя блокировать любые мысли, не рекомендуемые для тех, кому меньше восемнадцати. Черт. Одетый в темные джинсы, белую рубашку с расстегнутыми двумя верхними пуговицами и в серых конверсах, он выглядел потрясающе… На его лице было удивление, разумеется, ведь он совсем не ожидал меня увидеть. Рядом с ним стояла его сестренка, ростом едва ему по пояс. Ее маленькая ручка спряталась в большой руке Ника, ее семилетнее маленькое тельце было прикрыто серым шотландским платьем в красно-белую полоску. На ней были черные лакированные туфли и красная повязка на голове в тон ее платью. Весь осмотр длился всего несколько секунд, потому что, как только Мэдди узнала меня, отпустила руку Ника и прыгнула мне в объятия. – Ноа! – взволнованно закричала она, обняв меня за ноги и обхватив руками талию. На мгновение мои глаза встретились с глазами Ника, который уже сменил первоначальное потрясенное выражение на холодную бесстрастную маску. Мои руки автоматически легли на аккуратно уложенные кудри Мэдди, и я собрала все силы, чтобы отвести от него взгляд. – Привет, красотка! – поприветствовала ее я, заметив, какой она стала большой с тех пор, как мы виделись в последний раз. Эта девочка должна была стать настоящей красавицей, когда вырастет, и теперь, когда я знала, что она дочь Уилла, могла разглядеть те черты, которые были и у Ника и которые я ошибочно приписывала их матери… Вне всякого сомнения, эти большие глаза и длинные ресницы принадлежали Уиллу. Мать Николаса была слишком светловолосой для таких ресниц, и я не сомневалась, что ее ресницы были накладными. Мэдди отпустила мои ноги и с улыбкой переводила с меня на Ника взгляд, словно чего-то ожидая. Я напряглась, когда Ник шагнул вперед, положив свою большую руку мне на талию и прикоснувшись губами к моей щеке. Это был мимолетный поцелуй, легкое прикосновение к моей коже, но все волосы на моем теле встали дыбом. – С Днем благодарения, Ноа, – сказал он, отходя. – С Днем благодарения, Ноа! – тут же закричала Мэдди, подпрыгивая и крепко держась за мою руку. Я уже поняла, что тут разыгрывается сцена: Ник не хотел, чтобы его младшая сестра знала, что между нами происходит или, вернее, что он едва мог смотреть на меня без отвращения. Мэдди много раз видела нас вместе, видела, как Ник обнимал меня, целовал, как мы смеялись… Ник тысячу раз говорил Мэдди, что мы его девочки и что он безумно нас любит. Теперь напряжение между нами можно было резать ножом. Поцелуй, который он только что оставил на моей щеке, был фальшивым и натянутым. Если он думает, что девушка не сможет отличить настоящие искренние чувства от притворства, то он сильно ошибается. Я нахмурилась, раздражение захватило меня. Я вовсе не хотела притворяться, мне это не было нужно. Николас причинил боль мне, я причинила боль ему, но, по крайней мере, мои чувства всегда были настоящими. «Прости, Ноа, но с ней все проще. Нет драмы, нет проблем. София женщина, а не девушка». Я крепко сжала губы и бросила на него ядовитый взгляд; затем попыталась выдавить из себя улыбку и потянула Мэдди в дом. Николас вошел следом, снял свое черное пальто и повесил его на вешалку. Вошедшая Мэдди уже не казалась такой веселой, ее личико скривилось в хмуром выражении, которое изменялось в интервале от страха до отвращения. Я опустилась на колени рядом с ней и сняла с нее маленькое красное пальто. Потянулась, чтобы передать его Николасу, он взял его и повесил рядом со своим. В холле появились Уилл и мама. Ник придвинулся ближе к Мэдди, которая встала между нами, спрятав свою маленькую головку за меня. Она вдруг стала нервной и застенчивой. – Привет, Мэдди! – мама поприветствовала ее, когда подошла к нам. – Я мама Ноа. Могу я рассмотреть твое великолепное платье? Услышав, что она моя мать, Мэдди посмотрела на меня, а я спокойно улыбнулась ей, призывая выйти из укрытия. – Ты мама Ноа? – спросила она, оглядывая ее с ног до головы с нескрываемым любопытством. – Да, я ее мама, а еще я замужем за твоим отцом, за Уиллом, – ответила она, когда он подошел. Нервозность Уилла чувствовалась в воздухе; я никогда не видела его таким и поняла, насколько эти выходные важны для него.