Мэдди подняла свои маленькие голубые глазки на отца и надула губы. – Он не мой отец. Ее голос прозвучал резко. Боже мой, в семь лет она уже могла заморозить своими словами четверых взрослых! Тогда Ник решил вмешаться. Он наклонился, подхватил Мэдди на руки и начал ее щекотать. Девочка отвлеклась и начала смеяться. Уилл, казалось, начал оправляться от шока, от того, что его дочь так открыто отвергла его, и заставил себя улыбнуться. – Давайте есть! – весело предложил он. – Там еды на целую армию, так что наедимся до отвала! Мы прошли в гостиную, где уже были другие гости. Мэдди, казалось, обрадовалась, увидев двоих детей, с которыми можно поиграть. Она побежала к поезду с дистанционным управлением, который Уилл собрал для детей, чтобы развлечь их, и села, чтобы посмотреть, как они управляют маленькими составами. Я заметила, что Уилл не может оторвать глаз от Мэдди, и задавалась вопросом, что же он будет делать, чтобы добиться признания дочери. Я собиралась последовать за ней и поиграть с детьми, как вдруг Ник взял меня за локоть и повел обратно в холл, подальше от всех. – Ты останешься на выходные? – спросил он, и по выражению его лица я поняла, что ему, как и мне, не сильно хочется снова быть вместе под одной крышей. – Уеду в понедельник, во вторник у меня экзамен по праву, – ответила я, как будто это могло его заинтересовать. На самом деле, теперь, когда он снова был рядом, я не могла перестать думать о том нашем разговоре и о его фотографиях с Софией, которые я видела в журнале. Ярость внутри меня, которую я пыталась глубоко запрятать, вырвалась наружу, больше не позволяя мне держать себя в руках. – Им нужно было предупредить меня, – сказал он больше себе, чем мне. Его слова меня задели. Он был не единственным, кому не нравилась эта ситуация. Я собралась уйти, хотела убежать подальше от него, но он снова схватил меня за руку. Я ненавидела его прикосновения и изо всех сил дернулась, чтобы высвободиться. Встала перед ним и увидела, что он смотрит на меня как-то странно: не то смущенно, не то раздраженно. – Прежде чем войти в комнату… – начал он, не глядя мне в глаза, – запомни, что моя сестра ничего не знает о нашем разрыве. Как я и думала. – Почему ты не сказал ей, что мы больше не вместе? – обвинила его я, едва сдерживая накопившуюся ярость. – Она ребенок, она не поймет. Я подняла глаза к потолку и громко фыркнула. – Такой у тебя план, да, Николас? Делать вид, что ничего не произошло? Мы уже пробовали это, и ни к чему хорошему это не привело. Черт, мне не стоило упоминать ту нашу страстную встречу в Нью-Йорке, но я говорила не только о ней. Николас невольно перевел взгляд на мое лицо и, увидев его выражение, отвернулся, проведя рукой по волосам. Когда он снова повернулся ко мне, то казался немного нервным и обеспокоенным. – Я знаю, что не должен тебя просить, но я не хочу говорить ей. По крайней мере, сейчас, когда ее родители разошлись и теперь ей нужно приспосабливаться к новой семье… – Я немного успокоилась, видя его состояние. В его глазах отражалась тоска, и я знала причину: страдала его младшая сестра, эта прелестная девочка. – Мэдди без ума от тебя, она не переставала спрашивать меня о тебе, и я просто… – Ты скрыл от нее правду, – закончила я за него. – Хороший способ сказать, что я солгал тебе, но да, – сказал он, слегка улыбаясь. Я посмотрела на его губы… Я уже и не могла вспомнить, когда он в последний раз улыбался мне, и на мгновение я растворилась в этой улыбке. – Слушай, я не буду притворяться, ладно? Давай просто попробуем поладить в эти выходные, ради Мэдди и ради нас. Обещаю не вести себя как ублюдок. Я нервно закусила губу. Есть ли у нас шанс на примирение? Не уверена, смогу ли я сделать то, о чем он меня просил. Не тогда, когда один только взгляд на него все еще причинял мне сильную боль, которая усиливалась от осознания того, что он влюблен в другую и что он лгал мне. Я отвернулась и заглянула в гостиную. Мэдди была одна, чужая в своей семье, которую едва знала. Она напомнила мне меня, когда я впервые попала в этот дом. – Хорошо, – сказала я, избегая его взгляда. – Давай поладим. Ради Мэдди. Он хотел мне что-то сказать, но я отвернулась от него, не в силах оставаться рядом. Вернувшись в гостиную, я поняла, что хоть мы и разговаривали в холле, Уилл и мама заметили наше отсутствие и выжидающе наблюдали за нашим настроением. Я проигнорировала их вопросительные взгляды и поспешила сесть за стол, где Претт уже подавала еду. Ник направился сразу к сестре, которая за те минуты, что нас не было, успела расплакаться. – Не оставляй меня здесь одну, Ник, – умоляла она, когда он поднял ее и посадил к себе на колени. – Мне просто нужно было кое-что сказать Ноа, но теперь я здесь, принцесса. Хочешь картошку? – нежно сказал он. Я наблюдала за Ником с Мэдди, терпеливо ожидая, пока девочка поест. Он вытер слезы, катившиеся по ее щекам, двумя нежными поцелуями, которые напомнили мне о тех временах, когда он сцеловывал мои слезы, а затем касался моих губ своими губами. Говорил, что они были очень мягкими, когда я плакала… Словно прочитав мои мысли, он поднял глаза и посмотрел на меня. Я почувствовала, как все внутри напряглось, и перевела взгляд на свою тарелку. Совсем не хотелось есть, и, когда нам принесли десерт, я смогла откусить только пару кусочков тыквы и яблочного пирога, который, к слову, был восхитителен. После обеда мы вернулись в гостиную, и, как только вошли в дверь, Мэдди поспешила сесть на поезд с дистанционным управлением и начала играть с ним. Ник сел на диван, а его пес Тор подошел к нему, чтобы его погладили за ушками. Н, наш котенок, который уже превратился в большой комок шерсти и которого пришлось отдать маме, потому что у моей новой соседки была аллергия, без предупреждения прыгнул Нику на колени, заставив Тора сердито зарычать. Эти двое не очень хорошо ладили, но, по крайней мере, терпели друг друга. Ник, казалось, удивился, увидев Н, и, клянусь, он виновато посмотрел на меня, когда его взгляд встретился с моим. В конце концов, это был наш кот, а он его бросил. – Боже мой… Н… – сказала я, нахмурившись, когда кот стал расхаживать вокруг него, мурлыкая, не помня, что он наш общий враг. Предатель! Мэдди слезла с маленького поезда и побежала играть с котенком. Теперь раз уж она будет проводить в этом доме много времени, то наверняка счастлива узнать, что у нее будет питомец, с которым можно играть. Ник поднял глаза, и, прежде чем он успел что-то сказать или спросить, я вышла из гостиной на кухню. Не хотелось объяснять ему, почему я тоже оставила нашего кота. Десять минут спустя я уже была в фартуке и мило болтала с Претт на кухне, помогая вытирать столовые приборы, которые она мыла. Я смеялась над историями о детстве Ника, которые она рассказывала мне. – Однажды он не мог думать ни о чем другом, кроме как набить свои карманы кузнечиками, десятками крошечных кузнечиков. Когда я сняла с него одежду, чтобы искупать его, отвратительные насекомые вырвались наружу и ворвались в ванную. Нам со Стивом потребовалось около трех часов, чтобы избавить от чертовых кузнечиков дом. К счастью, когда мы вернулись, мальчик уже поел и, уставший, был в постели. Помню, господин Лейстер даже поздравил меня с хорошей работой по приручению этого маленького монстра. Если бы он знал… Я смеялась, представляя маленького Ника, с большими голубыми глазами и растрепанными волосами, одетого в шорты и охотящегося на кузнечиков, чтобы устроить эту шалость. Уверена, он пошел бы на все, чтобы привлечь внимание Претт и Стива. Я услышала, как за моей спиной кто-то покашлял, и мы обе испуганно обернулись: Ник стоял, прислонившись к стене, и не сводил с меня глаз. Я тут же прекратила смеяться, а Претт продолжала улыбаться и качать головой. – Рассказываешь о моей шалости, Претт? Грязное белье не выносят из дома, его стирают внутри. Тебе должно быть стыдно. – Вы оставляли нас со Стивом грязными каждый раз, когда возвращались с улицы, да, сэр, – ответила она, продолжив мыть посуду. Я влюбилась в то, как Ник смотрел на меня… Я стояла, мокрая от воды и мыла, с небрежно собранными в пучок волосами, а он задумчиво смотрел на меня. – Не хочешь вернуться? Люди начинают спрашивать, где ты. «Люди или ты?» – захотелось мне спросить его, но я вовремя прикусила язык и сняла фартук. – Не дай бог пропустить все веселье, – саркастично ответила я, подходя к двери и к нему. В этот самый момент по всему дому разнесся резкий крик. Николас обошел меня и направился прямо в гостиную, а я последовала за ним. – Мы старше тебя, поэтому будем играть первыми! – сказал один из близнецов Мэдди, которая уже сжала обе руки в кулачки. Она посмотрела сначала на Ника, затем на Уилла, словно желая увидеть, слышат ли взрослые такую несправедливость. – Этот поезд принадлежит моему отцу, так что я играю первой! Да, Уилл? Уильям уставился на Мэдди так, словно слова, только что сорвавшиеся с ее маленьких губ, были откровением. Мы с Николасом удивленно посмотрели на Мэд, а мама улыбнулась, сидя у камина. Затем настала очередь Уилла что-то делать, и со свойственным ему изяществом он подошел к детям, встал рядом с ними на колени наравне с Мэдди, и ласково ей улыбнулся. – Этот поезд был моим с тех пор, как я был совсем маленьким, а потом Ник играл с ним, так что, учитывая, что ты еще не успела им насладиться, пора ему обрести нового хозяина. Ты позаботишься о поезде, Мэдди? Помни, это семейная реликвия, только Лейстеры могут управлять этим поездом. Мэдди, казалось, была поглощена словами Уилла, она внимательно слушала и после его вопроса серьезно кивнула. – Итак, ребята, поезд принадлежит моей дочери, поэтому, если она хочет поиграть первой, вам придется подождать, хотя я знаю, что Мэдди добрая и любит делиться, верно? Уилл снова сел, и Мэд посмотрела на него. Она кивнула, а затем повернулась к близнецам, которые казались довольно рассерженными. – Я позволю вам посмотреть, но не трогайте! – очень решительно уточнила она. Все в зале расхохотались. День прошел без происшествий, дети играли без ссор, Ник и его отец удалились в кабинет, чтобы поговорить о компании, так что я болтала с мамой и ее подругой. Мы были погружены в разговор, когда вдруг услышали, как хлопнула дверь, а с другого конца зала раздались крики. – Черт, я не должен ничего тебе объяснять, я уже все сказал совету директоров! – я услышала протестующий голос Ника. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? У меня не было выбора! Ни у кого нет полномочий для принятия такого решения, а тебя беспокоит, что теперь название Лейстер будет закреплено за ним. В комнате воцарилась тишина, когда появились разгоряченные Ник и его отец. – Нужно было хотя бы посоветоваться со мной. Это очень рискованно. Нет, Николас, послушай меня! – закричал Уилл, когда его сын открыл было рот, чтобы прервать его. – Если все пойдет не по плану, вы обанкротите компанию! Оба, отец и сын, яростно смотрели друг на друга, и шум паровозика, с которым играли дети, вырвал их из ссоры, в которой они застряли. Николас, казалось, вот-вот взорвется, я очень хорошо его знала… Он сжимал кулаки и смотрел на отца так, словно в любой момент мог наброситься на него. Затем, заметив, что мы наблюдаем за ними, окинул меня таким ледяным взглядом, от которого у меня подогнулись колени, но совсем не в сексуальном плане. – Пора тебе уже довериться мне, – сказал Николас, затем повернулся ко всем нам спиной и, громко хлопнув дверью, вышел из дома. Я выглянула из-за угла комнаты и заметила, что Мэдди смотрит на нас широко открытыми глазами. Я понятия не имела, что привело их к такой ссоре, но вовсе не хотелось быть свидетелем такого, тем более получать взгляды, которых точно не заслуживала. Я подошла и взяла Мэдди на руки. – Хочешь, я покажу тебе свою комнату, Мэд? Девочка кивнула, хотя и продолжала поглядывать на дверь, за которой минуту назад исчез ее брат. Я улыбнулась гостям, которые еще оставались в гостиной, и поднялась по лестнице с Мэдди на руках.