Однако в новой квартире были проблемы с водоснабжением, и нужно было подождать еще неделю. Я уже сообщила хозяйке, что уезжаю, поэтому спросила Дженну, могу ли потусоваться у них несколько дней, пока идет ремонт. Подруга сразу согласилась, и мы договорились, что она заедет за мной через несколько часов, чтобы помочь донести коробки до новой квартиры. Чего я не учла, так это того, что она придет в сопровождении Лайона. Когда я открыла дверь, удивилась, увидев его. Мы давно не встречались, и я была рада снова его увидеть. – Как дела, Ноа? – приветствовал он, обхватив меня своей гигантской рукой. – Спасибо, что помог, Лайон, ты не должен был этого делать. – О, нет, должен был, – сказала Дженна, показывая новый маникюр эксцентрично красного цвета. Я закатила глаза и начала собирать коробки, которые могла легко отнести в грузовик Лайона. Он взял на себя более тяжелые, а Дженна и я загружали остальные в машину. Плохо, что легких коробок было больше, чем тяжелых… В какой-то момент, когда я наклонилась, чтобы поднять одну из коробок, полную книг, спину пронзила колющая боль. Я застыла. – Все нормально? – спросил Лайон, увидев, как я согнулась. Дженна заинтригованно наблюдала за нами, пока не заметила мое лицо, которое, должно быть, было бледным. – Ноа! Я сделала глубокий вдох, чтобы проверить, утихла ли боль, и села как могла на пол. – Кажется, я повредила себе спину, но все в порядке, – дрожащим голосом объявила я. – Зачем ты поднимаешь тяжелые коробки?! Это работа для Лайона, глупышка. Я проигнорировала ворчание, которое Дженна обрушила на меня, пока боль утихала с раздражающей медлительностью. Лайон присел рядом и посмотрел на меня. Его глаза были невероятно зелеными, и мне очень нравился их контраст с его темной кожей. Неудивительно, что Дженна посвятила половину своей свадебной речи его глазам, они завораживали. – Ты можешь встать? – спросил он, но эта идея показалась мне невыполнимой. – Эм… – я несколько секунд колебалась. – Не уверена. Дженна покачала головой, Лайон провел рукой по моей спине. Я попыталась встать самостоятельно, но боль распространилась теперь и на живот, и я сжалась, выругавшись, почувствовав, будто в меня вонзают острые ножи. – У тебя защемило поясницу, подруга, – сказала Дженна, Лайон наклонился и подхватил меня. – Я отнесу тебя в машину, а дома ты сможешь прилечь и отдохнуть. Ничего, ты просто взяла очень тяжелую коробку, боль пройдет. Я кивнула, потому что не могла издать ни звука. Боль… черт, боль была ужасной. Лайон посадил меня на переднее сиденье и закончил загружать коробки в кузов грузовика. Когда мы, наконец, уехали, я только и молилась о том, чтобы приехать и лечь на мягкую, теплую поверхность. – Если хочешь, могу позвать свою массажистку, она лучшая и наверняка знает, как тебе помочь, – предложила Дженна, сев на заднее сиденье, поднося «эмэндэмс» к своим накрашенным фиолетовой помадой губам. Я даже не могла ей ответить, я просто хотела лечь. Когда, наконец, мы добрались до квартиры Дженны, я едва могла двигаться. Обеспокоенный Лайон снова взял меня на руки и отнес в комнату для гостей, любезно приготовленную для меня. Боль пронзила меня, когда он положил меня на кровать. – Ноа… ты уверена, что с тобой все в порядке? Дженна появилась со стаканом воды и «Миорелаксантом». Я сразу же проглотила его. – Не волнуйся, это пройдет, – сказала я, чувствуя головокружение от боли. Лайона это не очень убедило, но ему нужно было уезжать в аэропорт менее чем через три часа. У него была встреча в Филадельфии, и он вернется только через четыре дня. – Я позабочусь о ней, – сказала Дженна, ложась рядом со мной на кровать. Лайон наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Тогда оставляю ее на тебя. Если вам нужна помощь с переездом, я уже говорил, Лука готов помочь. Пока-пока, Ноа, выздоравливай, – сказал он на прощание, взъерошив мне волосы. Когда он, наконец, ушел, я снова плюхнулась на подушки и начала медленно считать в уме. – Ты уверена, что не хочешь в больницу? – спросила Дженна в восьмой раз. Я уже сказала «нет», потому что считала идиотизмом ехать туда только из-за напряжения в спине, но, поскольку боль, казалось, усиливалась, и я чувствовала себя на грани обморока, идея, в конце концов, не казалась такой уж плохой… – Давай подождем, пока подействует обезболивающее, – неохотно сказала я, так как одна мысль о том, чтобы встать и направиться к двери, пугала меня. Через два часа я поняла, что что-то не так. – Ноа, ты меня пугаешь… – сказала Дженна, увидев, как я скорчилась от боли. – Отвези меня в больницу, – дрожащим голосом попросила я. Идти до машины было мучительно, но дорога до ближайшей больницы была еще мучительнее. По прибытии я как могла прошла в зал, пока Дженна заполняла формы, которые нам дали на стойке регистрации. Затем, пока мы ждали, и я все больше и больше нервничала, я заметила странное ощущение в промежности. Посмотрев вниз, я увидела красное пятно на штанах пижамы. Дженна ахнула, и следующее, что я помню, это то, что внезапно оказалась в кресле, в котором меня везли в палату интенсивной терапии. Дженна осталась в зале. – Дорогая, ты меня слышишь? – спросила медсестра, помогая мне снять одежду и надеть больничный халат. – Доктор скоро придет, но мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов… Я посмотрела на медсестру, у нее были рыжие волосы, и она была немного полной. Она была похожа на одного из пухленьких близнецов из «Алисы в стране чудес», только она была женщиной и не переставала разговаривать со мной. – На какой ты неделе? – спросила она. – Нет… это случилось со мной только сегодня… Медсестра хмуро посмотрела на меня, а затем вопрос… этот проклятый вопрос вернул меня к реальности, словно я упала с десятого этажа и рухнула на землю. – О чем… о чем вы говорите? – спросила я дрожащим голосом. Медсестра посмотрела на меня сначала с удивлением, а потом с жалостью. – Дорогуша… у тебя, скорее всего, выкидыш. Что, черт возьми, сказала эта женщина? Боже мой! Вокруг все словно замерло, и слово «выкидыш» обрушилось на меня гигантским молотом. «Выкидыш», «выкидыш», «выкидыш»… Сколько бы я ни повторяла это мысленно, это было невозможно, потому что для выкидыша нужно быть беременной, а я вовсе не была. – Врач сейчас приедет… Не волнуйся, уверена, все будет хорошо. Что будет хорошо? Что из того, что содержало слово «выкидыш», могло быть хорошо? Я стала припоминать, считать на пальцах, вспоминать даты и числа и пришла к тому же выводу: это невозможно. Это меня немного успокоило, потому что было очевидно, что эта медсестра ничего не понимает. Я не рассказала ей про коробку. Скорее всего, из-за большого веса коробки у меня и появились симптомы, похожие на… Потому что это было невозможно, верно? Прошло слишком много времени с последнего раза… Дверь открылась, прервав мои мучительные размышления, и меня поприветствовал врач средних лет. – Как вы себя чувствуете, мисс Морган? – спросил он, подходя ближе. Я не ответила, и он жестом предложил лечь. – Я сделаю вам УЗИ, хорошо? – сообщил он, приподняв мою ночную рубашку и тщательно осматривая мой живот. – Я не беременна, – заявила я, продолжая повторять это в голове, как мантру. «Я не беременна, я не беременна, я не беременна…» Доктор несколько мгновений удивленно смотрел на меня. – Ну мы узнаем это через несколько секунд, – сказал он, садясь рядом со мной и подтягивая небольшой столик, на котором стоял ультразвуковой аппарат. – Гель немного холодный, но это нормально. Я почувствовала холодок, когда он намазал гель мне на живот. Затаив дыхание, я повернула голову, чтобы посмотреть, что он делает. Он провел ручным зондом по моему животу, а затем нажал кнопку и повернул экран, чтобы я могла видеть то, что видел он. – Думаю, это подтверждает, что вы были не правы, не так ли? На экране прерывистыми точками появилось черно-белое изображение младенца… и не зародыша, нет, у этого младенца была голова, ноги и руки, и он занимал большую часть экрана аппарата. – О боже мой! – воскликнула я и поднесла руку ко рту из-за откровенного ужаса. – Ему около шестнадцати недель, – сообщил врач, отпустив помпу, и, как ни в чем не бывало, снова повернул прибор и начал водить зондом, нажимая разные кнопки. Я заметила, что он озабоченно нахмурился. Несколько секунд спустя, которые, казалось, длились вечность, по комнате разносился громкий шум. Мужчина вздохнул с облегчением и повернулся ко мне. – Пульс есть, мисс Морган. Внезапно слово «выкидыш» приобрело совершенно новый смысл, и я почувствовала, что снова падаю, но на этот раз в глубокую темную яму. – Я теряю его? – спросила я дрожащим голосом. Врач снова повернул экран и указал на черное пятно, окружавшее ребенка. Едва взглянув на него, я поняла, что его там быть не должно.