– А как тебе нравится, так и называй, – пожал плечами хозяин, – имён у него много, ни на одно не обижается. Твой побратим Азамат его Всемилостивым называет, попы ваши – по-иному. Но, думаю, нынче прозвание Тенгри ему самое подходящее. – Откуда знаешь? – Не знаю. Чувствую. Князь положил руку на наборный пояс – звякнул металл. – Покажи, – попросил хозяин. – Да что ему будет? – усмехнулся Ярилов. – Железяка и есть. Хожу с украшением, как девка какая. Сараш молча схватил Дмитрия за запястье, оглядел браслет древней работы из переплетённых бронзовых змей. Кивнул довольно: – Хорош подарок змея Курата. От хроналексов тебя бережёт. Пока на тебе – Стерегущие Время тебя своим колдовством не найдут, не увидят. Если что случится – позеленеет. Носи всегда, не снимая. Князь потянулся, хрустя косточками. Улыбнулся: – Хорошо тут у вас. Тихо. И просителей не видать, и бояре в ухо не ноют про обиды. – Хлопотно, княже? – И хлопотно, и тошно. То скотина дохнет, то мытарь проворуется. Дожди невовремя – жито гниёт; сушь – жито горит. А то пожары. Две деревеньки спалило, а чем выручать? Сколько в казну ни тащу, глядь – опять пуста. – Да уж, – усмехнулся сараш, – а ты думал, князья – они только сабелькой помахивают да ворога побеждают? – Ничего я не думал. Сам знаешь: я в правители не рвался, так уж судьба легла. – Враньё это всё про судьбу, – назидательно сказал старик, – давно жили в жаркой земле у синего моря люди-ахеяне. Так они выдумали себе трёх старух, будто те нить жизни прядут. Именем рыбьим ещё их обозвали. Сайрами, что ли. Или мойвами? – Мойрами, – сказал Дмитрий, едва сдерживая улыбку. – Во! Точно. Да всё равно ерунда это. Человек сам себе судьбу творит: хлипкую, как паутинка, либо прочную, что тетива. – Или как канат. – Верно, – кивнул Хозяин, – Канат – это имя такое у кыпчаков, означает «надёжный». – И откуда вы, сараши, всё знаете, – в какой уже раз удивился Дмитрий, – грамоте не обучены, книг в жизни не видали. У вас и письменности-то нет. – А зачем нам грамота? Всё, что было сказано или подумано, или будет размыслено, без разницы – всё узнать можно. Просто надо знать, как. На берегу появился болотник. Замахал руками, показывая направление. – Ладно, заболтались мы, – сказал Хозяин, – попробуй острогу, по руке ли? Князь поднялся, упёрся ногами в борта лодки. Взвесил толстое древко в четыре локтя длиной, с зазубренным трезубцем на конце. Остался довольным. Кивнул молчаливым гребцам: – Осторожнее теперь. Вёслами не хлопайте, спугнёте. – Не спугнут, – вмешался сараш, – он нынче наелся, сытый да сонный. Хоть кукарекай – и усом не поведёт, из омута своего не выберется. Жена его икру отметала да уплыла, а он гнездо стережёт. – И как выманим? – Есть способ, – подмигнул Хозяин, – сом – животина страшно любопытная. Только бей сразу, второй попытки не будет. Он здоровенный, пудов на десять. Давеча козлёнок на водопой пришёл – только его и видели. Утащил и сожрал. Князь переместился на нос. Поднял обеими руками тяжёлое орудие и стал вглядываться в прозрачную воду, где неспешно шевелились длинные водоросли – будто водяной бороду полоскал. Сараш достал деревянную штуку хитрой формы – квок. Хитрым движением шлёпнул по воде: раздался странный звук. Ещё раз, и ещё. – Сейчас явится выяснять, что за странное чудище в его владения заплыло да так неуважительно тявкает. Князь увидел тёмный силуэт – будто толстое бревно всплывает к поверхности – и занёс острогу. * * * Тихо потрескивал костёр, пылая невидным в солнечным свете пламенем. Бурлила вода, неспешно крутились куски белого сомовьего мяса. В сторонке парни суетились у огромной туши речного царя, отрубали топорами жирные пласты для коптильни. Хозяин сарашей подошёл к котлу с готовящейся ухой. Вытащил из рукава связку сухих трав, пошептал над ней, бросил в варево.