— Да, я считаю, что все, кого коснется клевета Жаклин, должны совершенно серьезно предупредить ее о неприятных последствиях, — подхватила Лера, поправляя разошедшуюся на пышной груди блузку. — Или дать ей денег! — выходя на авансцену, заявила Алла. Воцарилась пауза. Как писали в старину — пролетел тихий ангел. — В самом деле, если тебе нужны деньги… — попыталась смягчить заявление Аллы Илона. Жаклин обвела всех пытливым взглядом. — Ах, как же вам хочется сделать из меня обыкновенную шантажистку! Подобное предложение уже поступало, — вскользь заметила она. Все переглянулись с одним вопросом во взглядах: «Кто предлагал?! Кто задумал обойти всех?» — Деньги свои я получу, не волнуйтесь, заработаю честным писательским трудом!.. — голос Жаклин с каждым словом наполнялся яростью. — И вы все будете у меня плясать тарантеллу! — закатилась она истерическим смехом. — Стерва! Издевается! — не выдержала Лера. Марианна брезгливым взглядом окинула Жаклин. — Насчет меня можешь не обольщаться! Мне плевать на все, что ты настрочишь!.. Ни денег, ни просьб ты… — она сделала презрительное ударение на слове «ты», — не получишь!.. — Зачем тогда приехала? — выжидательно глядя на нее, спросила Жаклин. — Алекса давно не видела… — расхохоталась певица. — Все гастроли… Алла едва сдержалась, чтобы не ответить Марианне. Алекс, наоборот, светился тихой радостью воспоминаний. — Это к делу не относится! — взяла на себя инициативу Лера. — Надо что-то решать!.. — А что тут решать? — удивился Эдуард. — Мы же не можем ей запретить! — Мы ей можем предложить компромисс, — продолжала Лера. — Интересно? Что же это такое вы мне предложите? — ерничая, отозвалась тонким голоском Жаклин. — Послушай, у нас дети!.. — Спасибо, что напомнила! — ударила себя по бедру Жаклин. — Отправлю вашему скрипачу в Нью-Йорк экземплярчик-другой, пусть почитает о своих знаменитых предках. — Да как ты смеешь! — сверкая нешуточным гневом в глазах, вскричала Лера. — Она просто издевается над нами! — подхватила, глядя на жадно хватающую воздух Бахареву, Алла. — Ее убить мало! — Нет, в самый раз будет! — с уничижительной насмешкой отозвалась Марианна. — Мне, повторяю, плевать, но другим неприятно, а они, пусть мне не друзья, но и не чужие люди. Люблю я их или нет — мое дело, но то, что делаешь ты — низость, — и, не меняя тона, она обратилась к Никите: — Принеси, пожалуйста, мои сигареты из машины. — Да, и я скажу! Оставь ты эту затею, Жаклин, — вступила Светлана. — Оставь! — Действительно, ты уже достаточно поиздевалась над нами, — пробурчал Гарри. — И что же, ты и обо мне надумала написать? — поинтересовался вернувшийся с сигаретами Никита. — Это, по крайней мере, будет забавно. Представляете, если каждая покинутая любовница начнет предавать свои страдания печати. — Ничего вы не понимаете, мне просто вас жаль! Вы даже не знаете, кого любите!.. Я хочу, чтобы вы прозрели!.. — не обращая внимания на его слова, с пафосом вещала Рахманина. — Слушай, офтальмолог доморощенный, оставь лучше нас в покое! — воскликнула Илона. — Пока еще можно все — или почти все, — сочувственно взглянув на Гарри, продолжила она, — вернуть вспять. Наши отношения, я имею в виду! — Нет, уже ничего нельзя вернуть! — взорвалась Жаклин. — Мои «Живые листья» выйдут по главам в журнале, а потом книгой! — она заводилась все больше и больше, словно скрученная внутри нее пружина потеряла последнюю сдерживающую ее скобу. — А напоследок я приберегла невиданный эффект, благодаря которому мои «Живые листья» станут супербестселлером десятилетия! — словно угрожая кому-то, взмахнула она руками, глядя в висевшее перед ней на стене зеркало. — За последнюю главу я получу столько, сколько ты, Лера, не получила за все свои книги! Потому что такого еще не было и вряд ли когда будет! Жаклин своей злобной тирадой хотела вызвать у собравшихся ответный выброс злобы. Но ее вампирская сущность не получила удовлетворения. Все устали от собственного бессилия перед вышедшей за рамки приличий женщиной, ради собственной блажи нарушившей элементарные правила порядочности. Алла, потеряв терпение, поднялась, подошла к сидевшей на диване Лере и что-то шепнула той. Лера встала и отошла с ней в сторону. Никита невольно загляделся на стройный силуэт стоявшей к нему вполоборота Аллы. Каштановые волосы подобраны вверх, на шее две нитки жемчуга. Персикового цвета платье и жакет от Ива Сен-Лорана удивительно естественно смотрелись на ней, словно она всю жизнь носила только дорогие вещи. Высокие каблуки еще более удлиняли красивые ноги. Губы, слегка искривленные гневом, что-то взволнованно шептали Лере, прислонившейся к стене. «Поразительно, как Алексу удается увидеть в женщине то, чем она станет! — задумчиво проводя рукой по подбородку, размышлял Напольский. — Кто бы мог предположить, что эта провинциалочка превратится в сексапильную красавицу!..» Он подмигнул Эдуарду, который только что отвел взгляд от беседующих женщин. — Да!.. Я хотела бы всех предупредить!.. — подняла руку Светлана, призывая к вниманию. — Дело в том, что я наняла частного детектива для расследования причин гибели Олега!.. Все переглянулись. — Зачем? — удивилась Илона. — Мне хочется быть уверенной, что действительно произошел несчастный случай. Поэтому прошу, если к вам вдруг обратится детектив Кирилл Мелентьев, оказывать ему всяческое содействие. Полагаю, что в данном случае мы все заинтересованы в истине. — Даже если в другом случае вы не заинтересованы в ней, она все равно объявится! — расхохоталась Жаклин, но ее уже никто не слушал. Все с удовольствием покинули дом и вышли в сад. — Какой воздух!.. Какой вечер!» — развела руками Светлана. — Если бы его не испортила своими «Смрадными листьями» Жаклин, — отозвалась Алла, — он был бы поистине великолепен! — Она об этом еще пожалеет, — проговорила сквозь почти сомкнутые губы Илона. Жаклин осталась на веранде одна. Она смотрела вслед уходившим, освещенным мутноватым светом фонарей. Уходили не просто люди, уходили частицы ее жизни. Ведь она сложилась так, а не иначе, именно из-за них. Каждый по-своему перевернул камешек в мозаике жизни Жаклин, и получилась картина… «Скверная, скверная…» — прошептала она, выпуская из розово-лиловых губ густой сигаретный дым. Хлопнули дверцы машин, мягко заурчали моторы… все уехали… она осталась одна… опять одна… Словно окаменев, глядя в темноту сада, произнесла с отстраненностью — будто и не она, а кто-то другой — из улетевшего в вечность Серебряного века: И совершаются пророчества: темно вокруг. О, страшный ангел одиночества, последний друг, Полны могильной безмятежностью твои шаги. Кого люблю с бессмертной нежностью, и те — враги![1] «Плохо им, хорошо ли… но они вместе!.. Вместе!..» — закинув голову, беззвучно проговорила Жаклин, и луна осветила ее искаженное злобой и отчаянием лицо. Ночная тишина вздрогнула шелестом листвы, словно робко посоветовала: «Не делай этого!» Но Жаклин, цепкими пальцами обхватив бокал с коктейлем, не услышала легкого говора листьев. _____ ГЛАВА 8 В полумраке машины тихо звучала музыка. Алла закрыла глаза. — Ну что, все напрасно? — сидя за рулем, нарушил молчание Алекс. — Я хорошо знаю Жаклин… — Слишком! — ядовито заметила Алла. Алекс безразлично пожал плечами. — Чего, собственно, ты так опасаешься? Ну, напишет она обо мне что-то фривольное, скандальное… Ну что еще может написать женщина, которую оставил любовник?.. — Надо быть более разборчивым и знать, с кем связываться! — продолжала отпускать меткие замечания Алла. — О! Вот тут ты права!.. — вздохнул Алекс. — Но ведь ты сама женщина и понимаешь, что вас очень трудно предугадать. Я и так, по сравнению с другими, более преуспел в этом. Какую жену себе выбрал, — игриво взглянув на нее, заключил он. Алла улыбнулась. Когда они познакомились, Алекс был высокопоставленным чиновником в сфере искусства. В их встрече, несомненно, было нечто мистическое. Потому что все случившееся не должно было произойти. Что-то нарушилось в четком движении судьбоносных сил, и дороги Алекса и Аллы пересеклись, хотя должны были пройти параллельно.