– Как ты насчет пройтись? – Вполне. Как раз собиралась пойти проверить, как там готовятся к завтрашнему дню. – Это Гектор сделает. Гарри повел ее к выходу из дома. – Что-нибудь случилось? У тебя, у мамы? – У меня все в порядке, у нее тоже. Она возвращается на пару дней в Нью-Йорк. И хочет обсудить с тобой очередной проект мамы-с-дочкой. Где-нибудь зимой его выпустить. – Его надо будет делать здесь. Я не хочу оставлять Поупи. К тому же ей бы надо его самой навестить. Гарри вывел Эдриен на веранду. – Чертовски прекрасный вид. Даже такой записной урбанист может его оценить. Дуом совсем закопался в этом своем проекте молодежного центра. – Это да. Мы за него возьмемся, как только запустим этот выпуск в производство. Контракт уже подписали – после того как Тиша сбила цену продавца еще на двенадцать тысяч. – Она просто чудо. – Это да. – Эдриен внимательно посмотрела на Гарри. Худощав, подтянут, красив как всегда. Даже больше чем всегда – из-за намека на седину в волосах. – Гарри, о чем на самом деле речь? – Есть вопрос. Почему ты не сказала Дуому и всем прочим о последнем стихотворении? – Кто говорит, что я не сказала? – Я говорю, Эдс, потому что я тебя знаю. Мы пока погуляем и понаслаждаемся окончанием этого долгого летнего дня, и ты мне скажешь, почему не сказала. – Не видела смысла, Гарри, и все еще не вижу. Особенно насчет Поупи. Ты верно заметил, он сейчас в эйфории. Зачем я ему буду говорить такую неприятную новость, причем такую, где он ничего не сможет сделать? Ему девяносто четыре, Гарри. – А всем прочим? Она издала нетерпеливый шипящий звук: – Мне везет увидеть Гектора и Лорена лично всего дважды в год, и что они тут могут сделать? Тиша беременна – опять же, зачем ей говорить? Это тянется уже годы. – Становится интенсивней. Мы с тобой это знаем. – И я аккуратно подаю заявления. Да, интенсивнее, и это меня тревожит. Это расстраивает и треплет нервы – чего, видимо, автор и добивается. Но не было никаких странных телефонных звонков, не было актов вандализма или попыток взлома. Ничего более личного, чем мерзкие стишки. – В этом году их уже три. Я знаю, что у тебя есть система сигнализации и огромная собака, но ты здесь, в общем, в изоляции. Я считаю, тебе стоит подумать о личной охране. Искренне опешив, она остановилась: – Ты хочешь, чтобы я завела себе пистолет? Тут он остановился, опешив так же искренне. – Нет, что ты! Это слишком непросто, слишком многое нужно, и вообще это совсем, совсем не твое. Но телохранителя завести можно было бы. Она рассмеялась: – Гарри, брось! – Я серьезно. У Лины на выступлениях есть охрана, а она таких постоянных угроз не получает. Просто здравый смысл. – Я не выступаю публично, – напомнила она. – Потому что, как я уже говорила, Поупи девяносто четыре. А я с тех пор, как я приняла это решение, узнала, как мне нравится работать из дома, сколько я успеваю сделать, со сколькими людьми сконтактировать. – Понимаю. Но охранник – умелый и опытный – добавит еще один уровень защиты. – И влезет в мою жизнь и в жизнь Поупи. У нас тут полиция в пяти минутах езды. Тот, кто это пишет, мог уже за эти годы сделать что-нибудь угрожающее или насильственное. Нет, это эмоциональный сталкинг. – Сталкеры часто нападают на тех, кем одержимы. Вот никак, черт побери, он ее самочувствия не улучшает, подумала Эдриен. Впрочем, он и не ставит себе такой цели. – Я ничего этого не упускаю из виду. Не могла бы упустить. Но рассмотрим наихудший сценарий – кто-то на меня нападает. Я сильная, ловкая и быстрая. Я не беспомощна, Гарри. – Никогда не была. – Мне жаль, что ты так переживаешь, но этот факт укрепляет меня в решении ничего не говорить Поупи. Возьму курс самообороны. Гарри закатил глаза: – И где? – В онлайне. Сейчас в онлайне можно чему угодно научиться, если поставить себе цель. И я ее поставлю. Это будет еще один уровень. – Ну, окей. Я знаю, что не взлетит, но должен дать шанс. – И я тебя люблю за это, но я тебя и так люблю. Пересмотрю все классы и выберу один на следующей неделе. А так как я мотивированный и нацеленный участник, то закончу курс первой в списке. – Не удивлюсь. – И знаешь что? Когда достаточно выучусь, из этого получится отличное видео для блога. Или целый сегмент. – И тут, – сказал он, возвращаясь вместе с ней к дому, – ты ступаешь с Линой след в след. Ей это было неприятно, но она пожала плечами: – Может быть. Слегка. – Она себя создала своими руками, Эдриен, и ты тоже. Одна из причин того, что когда любая из вас видит препятствие, то думает не как его убрать с пути, а как заставить на себя работать. – Иногда я думаю, не им ли я была – препятствием. – Нет. – Он обнял ее за плечи. – Ты для нее никогда не была ни препятствием, ни обузой. Ты – осознанный выбор. Может быть, подумала она снова. Но почему мать сделала этот выбор, ей не вычислить никогда. Глава 14 Она и в самом деле послала ему видео с фитнес-программой, сделанное специально для него. Райлану оно показалось коротким, неожиданным и не слишком щедрым подарком. Он ожидал, что почувствует… что? Что она действительно выделила время составить ему режим, рассчитанный на месяц? Семь дней в неделю – то есть каждый день? – четыре недели подряд. Требуются упражнения для разогрева и остывания. Каждый божий день. Первый сегмент он смотрел у себя на ноутбуке, стоя в кухне и запекая размороженную курицу и драники (день был трудный, поэтому он еще и брокколи собирался сварить), а дети носились во дворе с собакой как сумасшедшие. Кардио, день первый. Она демонстрировала бег трусцой на месте с подъемом колен, указывала, что это делать надо тридцать секунд и прямо переходить к прыжкам, выпадам вперед, выпадам назад, приседаниям, упор приседам и так далее. Потом она, даже не запыхавшись, велела ему повторить все это дважды перед тридцатисекундным перерывом на питье воды, потом переходить к футбольному шагу, скалолазанию на месте и прочим пыткам. Тридцатиминутный праздник пота. Такой один день в неделю, и тогда, по ее заверениям, он к концу четвертой недели доберется до сорокасекундного интервала. Есть также вариант – весьма рекомендуемый – добавить десятиминутную силовую тренировку ежедневно. – А почему бы и нет? Уж чего-чего, а времени у меня вагон. Он пустил запись проигрываться, пока вынимал брокколи, и Эдриен перешла к силовой тренировке, день второй. Поразительно, думал он, нарезая еду, как успокоительно звучит ее голос, когда она втравливает новичков в сгибания рук, сгибания с гантелями с жимом от плеч, разведение в стороны и вверх с отягощением и какое-то еще упражнение под названием «французский жим». Может быть, его завораживало зрелище ее работающих мышц – и возможность использования этого в своей работе, но у него никаких гантелей нет. Он человек занятой. День третий тоже был силовой тренировкой и выглядел так же мучительно. И хотя голос ласкал слух, а вид мышц завораживал, Райлан выключил видео. Он поставил вариться брокколи, достал тарелки. Запоздало вспомнил про стирку, которую запустил утром перед отъездом на последний марафон предшкольного шопинга. Переложил вещи из стиралки в сушилку и подумал: отчего это он пиццу не заказал? Потом вспомнил, что вчера после марафона сделал именно это. Но дети получили новые ботинки и полный комплект одежды, новые рюкзаки и коробки для ланча, тетради и папки, новые карандаши с чистейшими резинками. Все на свете и еще добавку. А еще дети, с энтузиазмом начала нового дела, помогли ему все организовать. И теперь эти рюкзаки (без ланч-пакетов, которые будут заправлены утром) висели на крюках в прихожей.