– Некоторые так и делают, я тоже иногда. Но мне нравится старая школа. – Вот это старая школа и есть? – Она шагнула к доске и развороту, к ней прикрепленному. – Какой чудесный дом. Похож на наш старый, только здесь что-то есть от Битлджуса. Тут он не только расплылся в улыбке – сердце согрелось гордостью. – Я тоже думаю, что похож. – А у нее такой вид… Такой грустный, такой одинокий. Она вызывает сочувствие, даже если – хотя она делала страшные вещи, читатель будет ей сочувствовать. А вот тут ты рисуешь ее большое, полное тело в движении. – Да, ее превращение. – Ты изучал анатомию? – Ну да, в колледже. Надо знать, как что соединено, чтобы на странице оно было живое. Мускулатура, хребет, грудная клетка. – Это общие основы. Нельзя учить фитнесу – безопасно учить и хорошо, – если не знаешь, как что соединяется, как реагирует. В общем, мне очень нравится твоя обстановка и твой счастливый дом, и когда-нибудь я тебя попрошу мне объяснить весь этот процесс, но сейчас ты работаешь, а мне пора обратно. Давай штангу и блины занесем. – Откуда ты узнала, что я их не купил сам? – Спросила у Джен. – Родная мать меня предала. На эту работу ушло полчаса, и Райлан чувствовал себя так, будто целый день усердно тренировался. Когда он закатил последний набор – тридцать пять, так их и этак, фунтов каждый, – Эдриен собрала двухэтажную стойку и заполнила ее, оставив последние два слота свободными. Готовый к тренировке подвал стал выглядеть несколько устрашающе. – Тебе точно нужна скамья. – Перестань. – Сам увидишь. – Она повела рукой. – Хорошо, что тут уже паркетный пол, и свет совсем неплох. Помещение более чем подходящее. Ее длинные-длинные ноги были облачены в черные беговые шорты с ярко-синей каймой, а ярко-синяя (для единства стиля, подумалось ему) майка открывала длинные загорелые руки. И кроссовки тоже были под стать. И тот же черный логотип «Новое поколение». Мария одобрила бы, подумал он. – Вначале тебе не очень понравится, – сказала Эдриен, прохаживаясь по помещению. – Но к концу второй недели увидишь пользу. Будешь лучше спать, лучше себя чувствовать. К третьей неделе это уже будет привычкой. Будешь спускаться поупражняться, как принимаешь душ или чистишь зубы. Просто входит в распорядок дня. – Раз ты так говоришь… – Говорю. Только помни: если где-то заболит – сдай назад. Если просто неудобно или лень – жми вперед. Но если больно – значит, стоп. – Уже больно. – Мужайся, Уэллс! Она ткнула его пальцем в грудь, повернулась и пошла к лестнице. Он смотрел – ему нужен был этот ракурс для рисунков. – Да! Блендер у тебя есть? Он ответил с некоторым испугом: – Есть. – Отлично. Тут у меня в сумке образец нашего смузи-суперфуд и кое-какие предложения по изготовлению домашних оздоровительных напитков. – Вон из моего дома! – Ухожу, ухожу. И подругу твоего пса забираю с собой. Выйдя, она увидела, что Сэди лежит на траве, а перед ней – многочисленные приношения Джаспера. Палка, два мячика, полусгрызенная кость из шкуры, издерганная веревка для перетягивания и мягкая игрушка – котенок. – Боже мой, как это мило! Она не устоит, – предсказала Эдриен. – Как можно не поддаться такой любви? Знаешь, можешь его как-нибудь забросить ко мне. Пусть побегают вместе, пока ты работаешь. – Ты же тоже работаешь. – Да, но у нас большой двор, большой дом, и Поупи будет счастлив. – Договорились. – И отлично. Сэди, пошли! Детям от меня привет. – Передам. Она погладила огорченного Джаспера и двинулась к калитке. – Я, конечно, скажу, что благодарен тебе, но сердцем благодарности не чувствую. Она снова забросила гриву волос за плечи: – Еще почувствуешь. Чтобы больше не было воя, Райлан подкупил Джаспера искусственной косточкой, заманил в дом. Там он и остался стоять, мотая головой. – Отлично понимаю все твои чувства к этой большой и прекрасной девушке. Но как-то неправильно ощущается, что у меня вот начинается примерно то же самое к этой высокой и прекрасной королеве фитнеса. И черт меня побери, если я знаю, что с этим делать. Так как Райлан этого не знал, он доел на ланч остаток курицы и вернулся к работе. Почти весь сентябрь лето горячими кулаками отбивалось от наступающей осени. Открытыми стояли бассейны во дворах, цвели сады, жужжали в домах кондиционеры. Спортсмены тащили тюбинги, рафты и каяки на ручей – охладиться в ленивом сплаве под тенью склонившихся деревьев, упрямо продолжавших зеленеть. В октябре лето кончилось как по щелчку пальцев. Осень подула резкими ветрами, разрисовала деревья живыми броскими красками, привлекавшими пеших и велосипедных туристов, и канадские гуси загоготали в вышине, пролетая с севера на юг. В совершенно осенний день, когда деревья стояли в сумасшедших красках, а небо бешено синело над головой, Эдриен заехала на парковку возле «Риццоз». Свежий осенний ветерок закрутил горстку листьев у земли, они перекатывались и кувыркались миниатюрными гимнастами. Эдриен и Дуом вышли из машины с обеих сторон. Открыв багажник, Эдриен стала цеплять Сэди на поводок. – Поупи, не перетрудись. – И ты тоже. Меня Барри привезет домой к ужину. Хочешь, прихвачу маникотти? – Кто ж откажется? Она поцеловала его в щеку и подождала еще минуту, пока он скрылся за дверью ресторана. Это будет первый его полный день на работе после осенней простуды, уложившей его на пару дней. Возможно, думала Эдриен, ведя Сэди в сторону почты, он слег, потому что он – они оба, поправилась она, – слишком много носились по совещаниям с архитектором, с инженером, с подрядчиком, со специалистом по городскому планированию. Стоило того: он теперь на сто процентов вернулся к жизни, и если все пойдет как задумано, то скоро в молодежном центре начнется работа. Привязывая Сэди к велосипедной стойке возле почты, она услышала отчаянный вой. – Ой-ой, похоже, твой бойфренд тут. Давай я только почту заберу, а потом мы ему дадим короткий сеанс. Сэди, как всегда послушная, села, но скосила свои прелестные глаза в сторону воя. И Эдриен увидела в них желание. Как и было предсказано, Сэди не устояла. – Пять минут, – пообещала Эдриен и вошла в здание. Она увидела Райлана. Перед ним на прилавке стоял большой ящик, а сам он говорил с почтмейстершей. Эдриен окинула его оценивающим взглядом, кивнула. Подтянутый, стройный, но уже не тощий. На ее критический взгляд, он как раз был на пути к тому, чтобы джинсы и худи на нем смотрелись правильно. Лето, как она уже заметила, провело солнечными пальцами по его волосам. Она почувствовала примерно то же желание, что Сэди, подавила его, потом сунула голову в дверь: – Миз Граймс, здравствуйте! Райлан, привет! Я, когда Сэди привязывала снаружи, слышала, как Джаспер поет песнь любви. – Пойду-ка я, пока он не прогрыз себе путь на свободу. – Если у тебя есть время, можем с ними прогуляться в парке, вдоль ручья. Все равно она хотела там с Сэди пробежаться. – Запросто. Спасибо, миз Граймс.