И хладные взоры за белым холстом Палят и сверкают. И скроют могильные тени Прекрасную соль поцелуя. Лишь только о лестниц ступени Ударят полночные струи, Виденье растает. Поют о простом: «Алла бисмулла». А потом, Свой череп бросаючи в море, Исчезнут в морском разговоре. Эта ночь. Так было славно. Белый снег и всюду нега, Точно гладит Ярославна Голубого печенега. — Хлебников — абсолютный гений! — ударил кулаком в свою ладонь Телепнёв. — Спасибо, Оленька! — Не ожидала такого от вас, — произнесла Лидия, иронично улыбаясь и глядя на Ольгу. — Что же вы ждали? — усмехнулась та, стоя у буфета. — Стадлера? Graaaw? — Ну, Graaaw вы точно читать не стали бы. Это надо рычать. — Рыка не хватило бы? — Рык — не ваш диапазон. Низкие частоты. — Слишком глубоко? — Скорее — слишком высоко. — То есть — не доросла? — Вы доросли до многого, Ольга Павловна, — нарочито-серьёзно проговорила Лидия. — Хлебников! Ух, какая вершина! Продолжайте, продолжайте расти. — Непременно. — Продолжайте, продолжайте. Об одном прошу — растите прямо, а не в стиле норильской берёзки. — А-ха-ха! — зло проговорила Ольга. — Каков намёк! История голубого Марка не забыта? — Давно забыта! — махнула пухлой рукой Лидия. — Я — о будущем. — Да нет, милая, вы о прошлом. — Тема Марка да-а-авно закрыта! — Лидия двинулась по террасе, притопывая. — Дав-но! Дав-но! — О нет! — угрожающе скрестила руки на груди Ольга. — Такое забыть — не в вашем характере. — За-быта. За-быта. И за-крыта. — Не за-бы-та! Норильская берёзка! Если я расту норильской берёзкой, то вы с моей сестричкой растёте двумя болотными хвощами! Милыми такими болотными хвощиками! И оч-чень цепкими! Когтистыми! — Оля, прекрати, — строго произнесла Вера. — Которые страстно оплетают не только друг дружку, но и всё, что подвернётся. Марк подвернулся — оплели. Тао Дэхуай — оплели! Теперь, насколько я в теме, — дело за D-N? — Оля! — D-N! Там есть что оплетать! — Ольга захлопала в ладоши. — Браво! Норильская берёзка! Oh-lá-lá! — Ольга! — Верочка, прикрой подружку! — Ольга Павловна, это просто зависть, — проговорила Лидия. — Слишком простая. — Лидия Андреевна, норильская берёзка болотному хвощу не позавидует! Телепнёв примиряюще поднял руки: — Дорогие мои дамы, прошу вас! Очень прошу! Ольга замолчала. Щёки её раскраснелись. Лицо Лидии наоборот — побледнело и стало сосредоточенно-угрюмым. Она покусывала свою губу. На террасе возникла неловкая пауза. — Оля, Вера, я давно хотела вас спросить, — заговорила Таис. — Я антрополог, достаточно неплохо знаю феномен близнецов, интересовалась этим вполне профессионально, даже записки доктора Менгеле про его чудовищные эксперименты с близнецами читала. Я знаю, что близнецы иногда видят один и тот же сон. Об этом есть различные свидетельства. Вы, близнецы Оля и Вера, видели когда-нибудь одновременно один и тот же сон? Ольга и Вера переглянулись. Ольга усмехнулась и покачала головой: — Лучше ты. Вера помолчала немного, потом заговорила: — Таис, ты задала весьма чувствительный вопрос. Да, мы однажды видели один и тот же сон. — Если это что-то очень личное, интимное — не рассказывай, просто скажи: однажды это было. — Я готова рассказать. Нам было девять лет, мы спали в разных домах: я — у бабушки, а Оля с мамой пряталась от бомбёжки в подвале их дома, спала в подвале. Сон такой: я иду по бабушкиному саду, по дорожке, и вижу слизняка на этой дорожке. Жирного такого, малоприятного. И я его давлю ногой. И вдруг из-под сандалии раздаётся голосок: «Не убивай меня, я твой братик!» И я просыпаюсь. Оля видела точно такой же сон. На веранде снова повисла тишина. — Ну вот, бывает… — пробормотал Телепнёв. — Я знаю, что у близнецов это случается, — потянулся мускулистым, поджарым телом Протопопов. — А братик потому, что у мамы нашей покойной после контузии от взрыва бомбы случился выкидыш. Она ждала сына. То есть — братика, — проговорила Ольга, отталкиваясь спиной от буфета. — Мы тоже ждали братика. И вот, не дождались. А сон увидели. Все помолчали. — Вы у нас особенные, — улыбнулась Таис, кладя руку на Ольгино плечо. — Yessss! — топнула туфелькой Вера. — Особенные! Мы все! А посему нам пора уже за стол! Прошу вас, гости дорогие! — Да, да! — затряс брылями Телепнёв. — За стол! Немедленно и бесповоротно! — Но мы забыли Ролана! — произнесла Таис с укором. — О да! — Ролан, дорогой! — Забыли! Эх мы! — В принципе, я мог бы и пропустить, — заулыбался Ролан. — Нет уж, дорогой, читай! — Порадуй нас новеньким! Ролан сунул руки в карманы белых брюк и покачался на ногах: — Так… читать вам современную немецкую поэзию я не буду.