Эту мысль Стив отогнал усилием воли и направился в спальню. Здесь он обнаружил неубранную постель и вчерашнюю одежду, сваленную кучей на стуле: как видно, Шерри была не такой уж аккуратисткой. «Ну нет, сюда она точно никого приводить не собирается», – подумал Стив, неожиданно для себя ощутив облегчение. Шнырять по спальне Шерри показалось ему как-то совсем некрасиво, даже не слишком прилично, и Стив вернулся в крохотную переднюю. Бросил быстрый взгляд в сторону приоткрытой двери ванной… И замер. В мусорном ведре возле унитаза лежал дохлый щенок. У Шерри никогда не было щенка. Вряд ли в ее квартире вообще позволялось держать животных. Стив подошел ближе и присмотрелся. Щенок лежал поверх картонного цилиндра от туалетной бумаги и кучки белых салфеток: морда притиснута к желтой пластмассовой стенке ведра, одно ухо торчит вверх, тельце странно перекручено, словно у щенка свернута шея. Очевидно, этому была какая-то причина – но, хоть убей, Стив не мог представить какая. Допустим, Шерри нашла мертвого щенка на улице. Зачем тогда подобрала и принесла домой? Допустим, она нашла его у себя дома. Почему же ничего не рассказала, не вызвала администратора? Допустим даже, она принесла домой живого щенка и по какой-то непостижимой причине его убила; почему не вынесла в мусорный ящик во дворе? Зачем выбрасывать труп в мусорное ведро в собственной квартире? Непостижимо. Нахмурившись, Стив вернулся в гостиную – не найдется ли там еще каких-нибудь странностей. Несколько секунд спустя раздался звук ключа в замочной скважине, и вошла Шерри. Стива она застала на полу сидящим на корточках и изучающим содержимое нижнего ящика ее гардероба. Он обернулся, смущенный, чувствуя себя пойманным на месте преступления; однако Шерри отреагировала совсем не так, как сам он, когда застал ее у себя. Никакого раздражения, никакой враждебности. Наоборот, едва в ладоши не захлопала от восторга; бросила сумочку, кинулась к нему, обняла и расцеловала. В каждом слове, в каждом движении читалась неподдельная радость встречи. – Вот так сюрприз! Как я рада, что ты пришел! Ее вовсе не волновало, что он явился без приглашения и даже что копался в ее вещах. Очевидно, и дохлому щенку в ванной есть какое-то нормальное, совершенно логичное объяснение. Так заключил Стив. Однако спрашивать не стал. Они пошли ужинать в итальянский ресторан в Ньюпорт-Бич, а потом Шерри пригласила его к себе на ночь. Стив подумал было, что это хороший повод спросить про щенка – ведь если он останется ночевать у Шерри, ему так или иначе придется зайти в ванную, – но сообразил, что тогда придется заниматься любовью и спать в одном замкнутом помещении с мертвым животным, вздрогнул и ответил: «Давай лучше ко мне». Так они и сделали. В субботу Шерри работала – подменяла кого-то в отпуске, и с утра ушла, а Стив поехал к матери, у которой уже почти неделю не был. Сразу после того, как отца положили в больницу, им с матерью пришлось много общаться, вместе обсуждать ситуацию и принимать решения, и оба они, пожалуй, чувствовали от этого усталость. Даже отца теперь предпочитали навещать поодиночке, хоть Стив и отвозил мать в больницу всякий раз, когда она просила. Он въехал во двор и припарковался возле старого отцовского «Крайслера», заметив между выхлопной трубой и правой задней шиной белесые нити паутины. Надо бы сесть за руль и проехаться, сказал он себе, – просто чтобы поддерживать машину на ходу. Трава на лужайке перед домом весело зеленела – ее явно поливали, однако начала перерастать. Видимо, подстригал ее отец. Стив мысленно упрекнул себя за то, что раньше об этом не спрашивал. Надо пригласить садовника. Еще не хватало, чтобы двор зарос, как у соседей! Одно хорошо: после всего происшедшего мать начала, наконец, запирать двери. Он подергал ручку, затем позвонил и стать ждать. Несколько секунд спустя за дверью послышались шаркающие шаги. Звякнула задвижка, зазвенела цепочка, мать отворила дверь и пригласила его войти. Не было ни объятий, ни поцелуев – даже все происшедшее не расположило их к взаимным нежностям. Мать просто провела его на кухню и усадила за стол. Стив налил себе кофе, от кекса отказался. Нервно кашлянул, понимая: то, что он скажет сейчас, матери едва ли понравится. – Мне нужно уехать, – сказал он. И добавил: – По делу. – Вот как? – Губы матери сжались в ниточку. – Примерно на неделю. Съезжу в Юту и в Аризону. – А меня, значит, бросишь здесь? – Мама, я тебя не бросаю… Она смерила его уничтожающим взглядом. – Мама! – Вот что я тебе скажу: если б мой отец умирал в больнице, и на мою мать напал бы сумасшедший и сломал ей руку, я бы любые катания-гуляния отложила до другого случая! – Мама, я же сказал, я еду по делу! – Я очень разочарована, Стивен, – с каменным лицом продолжала мать. – И отец был бы очень тобой разочарован, если бы знал. – Черт побери, мама… Она перегнулась через стол и дала ему пощечину. Сначала он услышал треск, оглушительный, как выстрел, и лишь миг спустя пришла боль, такая, что защипало в глазах. Инстинктивным защитным движением Стив поднял руку – и мать с визгом отпрянула. Он тут же опустил руку – разумеется, ему и в голову не приходило бить мать в ответ, – но она смотрела на него широко раскрытыми, испуганными глазами. – Как отец! Совсем как твой отец! – Мама, прости… – Не смей, никогда не смей ругаться в этом доме! – взвизгнула она. Никогда еще Стив не видел мать в таком состоянии. Его это напугало, и впервые он подумал: а у нее-то все в порядке с головой? – Извини, – быстро проговорил он, умоляюще поднимая руки. – Пойми, мне действительно нужно уехать. Всего на несколько дней. Самое большее на неделю. Перед отъездом я загляну, куплю тебе продуктов. Можем вместе съездить к папе… – Я не инвалид! Я могу сама сесть за руль! – Разумеется, – примирительно ответил он, – но ты ведь не любишь ездить по шоссе. – Ты ничего обо мне не знаешь, – непримиримо отрезала она. – Как и твой отец. Два сапога пара. Все, убирайся. С меня хватит. Я сыта тобой по горло. Следовало бы привыкнуть. Давно следовало бы привыкнуть к этим вспышкам гнева. Ребенком он с ними сталкивался едва ли не каждый день – и никогда нельзя было предугадать, что на этот раз выведет ее из себя. В отличие от матерей его товарищей, мама не умела и не считала нужным щадить чувства сына. Так что он рос не по годам серьезным парнем, зная, что от родителей нечего ждать поддержки. И до сих пор, как ни смешно, боялся рассердить мать. – Мне надо еще здесь кое-что закончить, – сказал Стив, вставая, – так что уеду я через неделю или около того. Может быть, в следующую субботу. Завтра тебе позвоню. – Можешь не звонить, – отозвалась мать. Гнев ее, кажется, уступал место более привычному состоянию – обиде и жалости к себе. Стив вздохнул. – Пока, мама. На улице при виде «Крайслера» и травы он невольно скривился – так и не поговорил об этом с матерью… Ну ладно, в другой раз. Уже садясь в машину, он задумался о том, как с ней ладил отец. Впрочем, кажется, у отца с этим проблем не было. Сколько он помнил своих родителей, друг с другом они никогда не спорили и были безукоризненно вежливы – сплошные «спасибо» и «пожалуйста», словно в учебнике хороших манер. Только после инсульта эта благостная картинка затрещала по швам. Стив выехал задом со двора, помахав на прощание в сторону темного окна, – хоть и не знал, видит ли его мать – и с облегчением покатил домой. Лишь уже на шоссе, через несколько километров, заметил, что до боли в пальцах сжимает руль, и с усилием разжал руки. В последнее время Стив начал избегать Шерри. Трудно быть романтичным, когда мысли заняты убийствами, совершенными отцом, когда чуть ли не все вызывает в памяти горло Лаймена Фишера под сжатой рукой, его хрип и падение на пол грязной хижины. Но последняя ночь пошла на пользу, и теперь Стив решил сделать Шерри сюрприз – заехать за ней в библиотеку. Когда у нее перерыв, он точно не знал; сейчас только половина одиннадцатого, надо взять журнальчик, присесть где-нибудь в уголке и подождать. Шерри за стойкой выдавала читателям книги; перед ней выстроилась небольшая очередь. Погруженная в свое дело, Стива она не заметила. Улыбаясь про себя, он подошел к стенду «Новые поступления», взял оттуда не глядя какую-то книгу и встал в очередь за толстухой со стопкой женских романов и огромным пакетом, украшенным надписью «Спасем природу!». Дождавшись своей очереди, протянул книгу Шерри. – Ваш билет, пожалуйста, – проговорила она; затем подняла глаза и широко улыбнулась. – Ты что здесь делаешь? – К тебе пришел. Пообедаем вместе? Старик, стоящий в очереди за ним, выразительно покашлял. Стив смерил его взглядом, от которого старик поспешно отвел глаза в сторону, и снова повернулся к Шерри. – Перерыв у меня в одиннадцать тридцать. Только на полчаса. – Отлично. – У меня с собой только йогурт и орехи. – Ну и ладно. Я схожу чего-нибудь куплю. Поедим в парке, там есть где присесть. Старик у него за спиной вновь звучно пошевелился, и Стив метнул в его сторону еще один сердитый взгляд. – Тако, – сказала она. – Возьми мне два цыплячьих тако. И «Спрайт». – Будет сделано. Найду столик и подожду тебя там. – А книгу возьмешь? – с улыбкой поинтересовалась она. Тут только Стив заметил, что за книжку подцепил со стенда. Ярко-розовая обложка, на картинке девушка в мини-юбке говорит по телефону. Роман для школьниц. – Извини, – со смехом ответил он, – я, кажется, забыл читательский билет. Помахав на прощанье Шерри и смерив последним суровым взглядом старикана из очереди, Стив вышел из библиотеки и сел в машину. Доехал до «Чипотля» чуть дальше по улице, купил тако и «Спрайт» для Шерри, буррито и колу для себя. Нашел на лужайке неподалеку от библиотеки несколько столов для пикника и расположился за одним из них. За соседним столом сидел бездомный с огромным пухлым пакетом на коленях и что-то бормотал себе под нос, но Стив решил не обращать на него внимания. Несколько минут спустя из библиотеки показалась Шерри. Стив помахал ей, а когда она подошла, разорвал бумажный пакет и вручил ей обед. – Полное обслуживание! – проговорила она. – Все как я люблю! Времени было немного, так что поели они второпях, выбросили мусор в ближайшую урну и, с банками газировки в руках, пошли прогуляться по парку. Шерри рассказывала что-то о своей работе. Навстречу, по другой стороне улицы, шел мужчина в костюме, и его костюм напомнил Стиву о жителях Коппер-Сити, словно застрявших в пятидесятых. – Стив!.. Шерри остановилась. Он удивленно обернулся – и по ее лицу понял, что она обращается к нему уже не в первый раз. – Что с тобой? Ты в последнее время какой-то странный. – Да нет, почему же… – пробормотал Стив, пытаясь улыбнуться. – Точно тебе говорю! Понимаю, тебе очень тяжело из-за этой истории с родителями. И я не об этом. Я о том, что… – Она глубоко вздохнула. – С тобой что-то случилось в Нью-Мексико? С тех пор, как вернулся оттуда, ты сам не свой. – Нет, ничего, – ответил Стив, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Может, ты там кого-то встретил? Ты не к какой-нибудь старой подружке ездил? У Стива отлегло от сердца.