— А ты типо не догадывалась? — выгнув бровь, выпрямляется и ладонями разглаживает складки на юбке. — Не догадывалась о чём?! — сглатываю. Тяжело выдохнув, опускаю взгляд на ещё плоский живот Алины. — Нет, это бред. Я… не могу быть беременна. — Слушай, ну я, конечно, не врач, но все симптомы на лицо. Чувствую, как жар резко приливает к лицу. Меня снова бросает в пот и начинает колотить мелкой дрожью. — Тошнота может быть симптомом тысячи различных недомоганий, — бормочу одними губами. Словно саму себя пытаюсь в этом убедить сейчас. — Ну вот значит сделай тест и, если что, один пункт сможешь сразу вычеркнуть. Или подчеркнуть, — усмехается. Вытаскивает из коробочки тест на беременность и буквально впихивает его мне в руку. Опустив взгляд, разглядываю продолговатый кусок пластмассы с маленьким окошком для результата. — Он сверхчувствительный, не переживай. Мне ещё за два дня до задержки выдал долгожданные две полоски. Не смогла дотерпеть и сделала раньше времени. — Я… мне некуда собрать… — Не надо ничего, никуда собирать. Просто идёшь в туалет и делаешь свои дела на полоску под колпачком. Потом ждёшь пару минут. Ничего сложного. Всё, давай иди. Разворачивает меня лицом к двери и слегка подталкивает. С тестом в руке я машинально делаю несколько шагов вперёд. В этот же момент дверь в приёмную распахивается и я практически врезаюсь в стоящего на пороге Воронцова. *** Ноги подкашиваются, я чувствую, что сейчас упаду, но в этот же момент руки Воронцова сжимаются на моей талии, помогая сохранить равновесие. — Диана Станиславовна, когда куда-то идёте, неплохо бы было смотреть по сторонам, — смотрит мне в глаза, широко улыбаясь. — Боже мой, Станислав Викторович, что у вас с лицом?! — слышу за спиной шокированный вопль Алины. Пожалуй, именно он и приводит меня в чувства. Воспользовавшись тем, что Воронцов отвлёкся, резко убираю руки за спину и заталкиваю тест на беременность за пояс юбки. Тяжело дыша, поднимаю взгляд на Воронцова. Кажется, он ничего не заметил, потому что продолжает улыбаться. — Это меня, Алиночка, собака вчера покусала. — Куда? В нос?! — Да, представляешь, бывает и такое. — А что… большая собака была? — Да нет. Мелкая рыжая болонка. Я её погладить хотел, а она мне как в нос вцепится. — Господи, ужас какой… надеюсь, она хотя бы не бешеная была? Вам бы уколы сделать на всякий случай, мало ли что… — Не переживай, я вчера проспиртовался и даже небольшую анестезию получил, — снова переводит на меня взгляд, едва заметно подмигивая. Чувствую, как его ладонь на моей талии спускается чуть ниже и резко вырвавшись из рук Воронцова, отхожу на шаг назад. — Эм… ну ладно. Я тогда пойду к себе в кабинет, доделывать работу. Станислав Викторович, вы же помните, что меня сегодня надо пораньше отпустить. Вообще, конечно, то что вы заставляете беременную женщину по выходным на работу выходить это… — Не звезди, Алина. Никто тебя не заставлял. Я тебе предложил за это щедрую премию, на которую ты охотно согласилась. Про твои беременные курсы вприпрыжку с молочными феями я помню. Подготовишь документы и можешь скакать. — Хорошо, спасибо. Диан… — сердце на бешеной скорости влетает в рёбра, когда Алина переводит взгляд на меня. — Не забудь сделать… то о чём мы говорили. — Да,… хорошо… — киваю, как китайский болванчик. Как только за Алиной закрывается дверь, подлетаю к своему рабочему столу. Суматошно перебираю, лежащие на нём документы, под бешеный стук собственного сердца. Чувствую на себе взгляд Воронцова, всё ещё стоящего за моей спиной, но не могу заставить себя обернуться. Боже, чем я вообще занимаюсь?! Тест на беременность под поясом юбки жжёт кожу. В висках стучит от притока крови и на повторе звенящих слов Алины. “Только не говори, что ты не догадывалась”. Бред… это просто… бред. Я не могу быть беременна… Или могу? Когда у меня в последний раз были месячные?! Господи, я не помню точную дату! Никогда не вела календаря, просто примерно прикидывала, когда они должны начаться. Да мне и без надобности было… А за последние несколько недель столько всего произошло, что мысли о менструации вообще напрочь из головы вылетели! — Что с тобой? — вздрагиваю, когда Воронцов прижимается сзади к моей спине. Упирается ладонями в стол по бокам и утыкается носом в волосы. От его горячего дыхания на шее, моментально разбегаются мурашки. — Соблюдайте… социальную дистанцию, Станислав Викторович… — выдавливаю, тяжело сглатывая. Кажется, что моё сердце в этот момент грохочет так громко, что это должен слышать весь офис. — Это не ответ на мой вопрос, — чувствую, как его губы на моей коже растекаются в улыбке и вместо того, чтобы отойти он прижимается ещё плотнее. Твою мать, он так сейчас тест на беременность нащупает! — Что это такое? — пока я борюсь с паникой, граничащей с истерикой, Воронцов неожиданно обхватывает меня за запястье и вытаскивает из моей ладони баночку с таблетками. — Ты что, заболела? — выгнув бровь, вчитывается в название. — От чего они? — От простуды. Я… себя неважно чувствую после вчерашнего, — пытаюсь вырвать у него таблетки, но как только тянусь за ними, он прячет баночку в карман брюк. — Значит, сегодня моя очередь тебя лечить? Кстати, ты подумала над нашим утренним разговором? Предложение всё ещё в силе. — Вы имеете в виду роль любовницы, которая будет жить в вашей квартире и которую вы будете время от времени навещать? — Ну, я бы не стал называть это таким грубым словом, как любовница. Скажем так, взаимовыгодный союз, от которого каждый получает свою пользу. — И какую же? — Ты — возможность съехать со своей задрипанной общаги в комфортные условия. Неужели тебе не хочется жить в квартире с хорошим ремонтом, где ты сама себе хозяйка? — То есть, исходя из вашей логики, я получаю комфортные апартаменты. А вы? — А я получаю тебя, — открыто, улыбается. — Ну, то есть, говоря простыми словами, вы предлагаете мне роль содержанки. — Ну почему тебе обязательно надо дать этим отношениям такие грубые термины? Любовница, содержанка. — Потому что именно так это и называется. Когда женщина предоставляет мужчине своё тело в обмен на материальные блага — это называется быть содержанкой. Товаро-рыночные отношения меня не интересуют, — пытаюсь обойти Воронцова, но в последний момент он снова упирается ладонями в край стола, блокируя меня. — А что тебя интересует, Диана? — нависает сверху, практически касаясь лбом моего лба. — Я… не знаю… н-ничего… Судорожно сглатываю, бегая глазами по его лицу. Такое ощущение, что моё тарахтящее сердце не выдерживает ритма и, оборвавшись, проваливается в живот, отстукивая чечётку где-то под пупком. Где-то… где, возможно, уже находится новая жизнь… — Врёшь. Иначе тебя бы не задело так моё предложение. Себя-то хотя бы перестань обманывать. — Я не понимаю о чём вы… — шепчу одними губами. — Отпустите, Станислав Викторович. Сюда в любой момент может кто-то зайти и… — И что? — обхватывает меня за талию и, приподняв, рывком усаживает на край стола. — Не поверишь, Диан, мне вообще насрать кто и что подумает, — продолжая удерживать в своих руках, шепчет мне на ухо. — И перестань уже, наконец, мне выкать. Не представляешь даже как это раздражает, — одной рукой обхватывает меня за затылок и ведёт губами от мочки уха вниз по щеке. — Перестаньте, сейчас кто-нибудь войдёт… — Не перестану, пока ты не прекратишь выкать. Скажи, как надо, Дианчик, или я продолжу. — Стас, прекрати! — Маленькая зараза, — закрыв глаза, усмехается мне в шею, но всё же отстраняется и даже помогает мне слезть со стола. Правда из кольца своих рук всё равно не выпускает. — Скажи мне чего ты хочешь, Диан, — уперевшись в стол, смотрит на меня в упор. — Только честно. Прекрати уже врать себе и мне заодно. — Я… — слышу, как за спиной у Воронцова открывается дверь и на автомате отталкиваю его от себя. — Стас, ты чего трубку не берёшь, я обзвонилась, — судорожно поправляя одежду, смотрю на вошедшую в приёмную высокую пепельную блондинку в тёмно-синем облегающем офисном платье на высоких шпильках. Мазнув по мне быстрым взглядом, она подходит к Воронцову и… положив руку на плечо, целует его в щёку, оставляя на ней едва заметный след от красной помады. — Господи, а с носом что? — Болонка покусала. Предвещая твой вопрос, она была привитая, — добавляет, когда блондинка открывает рот. — Ну вообще-то я хотела сказать, чтобы ты лапшу про болонок кому-нибудь другому навешал, — разводит в улыбке пухлые губы. — Напился и подрался?