Я использовала приложение на своем телефоне для отслеживания менструации, и, судя по отчету, у меня был двадцати-трехдневный цикл. Настолько регулярный, что я даже могла предсказать день начала следующей менструации. Я очень старалась. Так старалась быть здоровой и оставаться такой... Но она просто... она просто все усложняет. И это платье. Я не знала, почему она купила именно его. Я посмотрела на туфли на каблуках, которые она прислала вместе с платьем. На пятидюймовых шпильках было бы очень трудно ходить. Красная подошва указывала на бренд и говорила о том, что они, вероятно, стоят больше, чем я трачу на месячную арендную плату. Мама тратила деньги, которых у нее не было, на дорогую одежду. Я покачала головой, положила каблуки обратно в коробку и достала черные туфли, которые купила в магазине “Target”. Платье от этого лучше не стало, но, по крайней мере, сегодня я смогу ходить. Я выбрала из шкафа белый кардиган и надела его, еще раз оглядев себя. Не так плохо, как раньше. Просто мне придется весь вечер следить за тем, чтобы ни перед кем не нагибаться. Это было бы просто. Я собрала волосы в хвост. К большому сожалению мамы, в детстве я не была похожей на других девчонок. Я не любила красивую одежду и макияж, сколько бы она ни пыталась мне это всучить, желая, чтобы я была такой же, как она. Я даже не могла заставить себя изобразить интерес, хотя жалела, что не обратила внимания, когда она показывала мне, как укладывать волосы. Я не знала, что с ними делать, поэтому низкий хвост был самым подходящим вариантом для вечера. Я облизала пересохшие губы и глубоко вздохнула. Вдохни, выдохни. Ладно. Я могу это сделать. Я действительно могу. Глава 2 Джемма Мамины губы сжались в тонкую линию, когда я подъехал на своей старенькой красной "Honda". Она ненавидела мою машину. Больше всего потому, что ей было пять лет, но она вовсе не была старой. Один раз она употребила слово "безвкусная", хотя я изо всех сил старалась не думать об этом. И ей действительно не стоило жаловаться, ведь я подвозила ее и Кентона к дому дяди Фрэнка. Три месяца назад им пришлось уволить своего шофера. Возможно, у Кентона где-то и была старая машина, но они не пользовались ею без крайней необходимости. В основном она вызывала такси, когда выезжала на встречу с друзьями. Мне было интересно, все ли видят напряжение в ее глазах - отсутствие цвета и отчаяние, которое исходило от нее, когда она изо всех сил пыталась удержать ту жизнь, которая была у нее, когда дядя Уильям был еще жив. Я не знала, как ей помочь, когда она была в таком состоянии. Не знала, как сделать так, чтобы она сама за себя отвечала. Я улыбнулась, но не подала виду, когда остановилась перед ними и разблокировала двери. Мама и Кентон сели сзади, вежливо поприветствовав меня, когда пристегивали ремни безопасности. Я коротко встретилась с мамиными глазами в зеркале заднего вида, затем отвернулась и отправилась в путь. Поездка туда была спокойной. Я всегда была интровертом. Еще одна черта, за которую меня ненавидела мама, тем более что дочери ее подруг были социальными бабочками. Все они были примерно моего возраста, все были замужем, у некоторых на подходе уже были дети. Если бы я следовала плану, который она для меня разработала, возможно, я была бы замужем за хорошим, респектабельным, богатым человеком, который мог бы помочь решить большинство наших проблем, вместо того чтобы быть неловкой, одинокой, двадцатидевятилетней девственницей, которой я была. Я поморщилась от своих мыслей. Возможно, есть что-то постыдное в том, что я так неопытна. Люди могли бы даже назвать меня странной, чудаковатой или психологически несостоятельной. Но это знали обо мне только два человека. Моя мама и Блу. Блу не считал меня странной, но он всегда был немного опекаем и никогда не думал, что есть парень, достаточно хороший для меня. Но моя мама... Ну, я уже знала ее мнение обо мне, так почему это должно было иметь значение? Но я пожалела, когда сказала ей о своем недостатке опыта. Я ненавидела осуждение в ее глазах. Она всегда относилась ко мне скептически, но этот случай, пожалуй, действительно попал в точку. Матери должны были любить своих дочерей беззаветно, верно? Несмотря на все их недостатки и странности. Я так и думала, но мама поставила столько условий для своей любви ко мне, что я уже не была уверена. Я повернула направо, в более приятную часть города, где было много больших домов. Я миновала белый дом, выглядевший так, словно он попал в фильм "Записная книжка", с вывеской "Продается" на фасаде. -Очень жаль, что так случилось с этой семьей, - сказала сзади мама. Я нахмурилась. -Ты говоришь о Хадсонах? Она кивнула. -После смерти судьи Хадсона Вивиан покинула Калифорнию из-за своего горя и стыда. -Почему она должна стыдиться? - спросила я. Судья Хадсон погиб в перестрелке с бандитами. Все называли его героем, но я не была в этом уверена. Он был другом дяди Уильяма, и я знала, что этот человек был таким же плохим, как и дядя Уильям. Но в какие бы плохие дела он не ввязывался, это никогда не становилось достоянием общественности, в отличие от нашей семьи. Как мне казалось, Вивиан нечего стыдиться. -Боже мой, даже не начинай мне рассказывать о ее дочери. Джемма, ты можешь быть кем угодно, но я каждый день благодарю Господа за то, что ты хотя бы не носишься по городу с этими байкерами. Мама вздрогнула и снова посмотрела в окно. Она сказала это только потому, что не знала, что Блу вступил в мотоклуб “Королевская рать” чуть больше двух лет назад. Но, опять же, она никогда не одобряла мою дружбу с ним и старалась не спрашивать о Блу. Как будто она думала, что если она не признает его, то он перестанет существовать. Я вспомнила о Райли. Как я могла забыть, что ходили разговоры о том, что Райли Хадсон состоит в отношениях с вице-президентом печально известной организации “Королевская рать”? Я не очень хорошо знала девушку. Она была примерно на четыре года младше меня, так что мы не ходили в одну школу. В детстве я видела ее несколько раз, потому что наши родители вращались в одних и тех же кругах, и, насколько я поняла, она была милой. Может быть, немного застенчивый. И какая-то часть меня завидовала ей. Не потому, что она была с вице-президентом "Королевской рати". Я видела Романа Стоуна лишь мельком, и он оказался таким же страшным, как все о нем говорили. Я содрогалась при мысли о том, что такая милая девушка, как Райли, оказалась рядом с таким... злобным и ужасным мужчиной. Но я завидовала ее свободе. Тому, что она почти не разговаривала со своей мамой - я это знала, потому что ее мама и моя мама иногда общались, - и еще тому, что она нашла человека, которого любила и который любил ее. Я уже начала думать, что со мной этого никогда не случится. Двадцать девять лет - это еще не старость, но в наших кругах уже древность. И, возможно, мамины слова о замужестве и детях доходили до меня. В памяти невольно всплыл некий голубоглазый мальчик. Я покачала головой. Я не должна была думать о нем. Он даже не знал о моем существовании, и какая-то часть меня чувствовала себя мерзавкой, думая о нем так часто, как я это делала. Я свернула к особняку дяди Фрэнка. Все фонари были включены, освещая грандиозный сад перед его домом. Этот дом был больше, чем дом моей семьи. Дядя Фрэнк работал корпоративным юристом в перспективной технологической компании.