Часть 25 из 79 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Слышал о нем много! И знаю я, за что на друга твоего такая охота. Откуда – не спрашивай. Но Монфор запятнал себя в дуэлях и разврате. А еще в связях с врагами короля фрондерами. За это Мазарини хотел от него избавиться, – проговорил тихо Миловидов.
_________________________________
* В Салерно и Монпелье были лучшие европейские медицинские школы.
***
Моросил небольшой дождь, пахло сыростью. Карета графини де Куси остановилась у парадного входа в Пале-Рояль*. Анна, не чувствуя ног от волнения, вошла во дворец. Она никак не думала, что Мазарини так легко согласится на аудиенцию. Поглощенная своими мыслями, она не замечала великолепия, которое сейчас ее окружало. Почти машинально переходила из помещения в помещение, когда слуга с поклоном открывал перед ней двери. Приподнимая юбки рукой в перчатке, она медленно поднималась по ступенькам. Что скажет кардинал, когда узнает, кто она и зачем явилась к нему? И как держаться ей самой? Внутри все сжималось от ужаса, но отступать было некуда. Мазарини уже ждал ее.
В конце концов, ее пригласили в какую-то комнату. Судя по интерьеру это было что-то вроде рабочего кабинета. Хотя уютная мягкая мебель, столик с фруктами и вином делали это помещение несколько схожим с будуаром дамы. В камине горели тисовые поленья и какие-то ароматные высушенные травы. У огня, посапывая, дремал упитанный рыжий кот. Было очень тепло, поэтому развязав ленты плаща, графиня скинула его и осталась в роскошном платье с глубоким декольте – классический и проверенный женский тактический ход, чтобы приспать бдительность собеседника.
На минуту закрыв глаза, она мысленно попросила у Господа помощи. Никогда не считала себя истово верующей, но сейчас эта помощь была ей очень нужна. Она будет сражаться и пойдет до конца…
Постепенно ее волнение улеглось. В конце концов, Мазарини был просто мужчина… Мужчина, которого она должна попытаться очаровать. А это ей всегда удавалось без труда.
Графиня стояла спиной к двери и смотрела в окно, за которым простирался Париж. Она не слышала, когда вошел кардинал.
– Надеюсь, вы не заскучали? – спросил Джулио Мазарини мягким, приятным голосом с итальянским акцентом.
Анна, вздрогнув, оглянулась. Перед ней стоял мужчина в кардинальской мантии и шапочке. Ну конечно, каким же еще должен быть кардинал… Но несмотря на это облачение, Мазарини разительно отличался от Ришелье. Он казался более простым и понятным. Хотя в его темных очах читались ум и воля. Привычный для всех церковников пастырский тон очень гармонировал с его спокойным выражением лица и не казался наигранным. И этот человек угрожает благополучию ее семьи? Графиня была в бешенстве от того, что многие могущественные участники Фронды отделались легким испугом. В то время как над ее мужем нависла угроза тюремного заключения, если не казни. Но буря, бушевавшая в ее душе, была не видна кардиналу. Взмахнув длинными ресницами, Анна восхищенно посмотрела на него, а потом, вопреки всем протоколам и церемониальным правилам, ослепительно улыбнулась.
Графиня поцеловала кардинальский перстень и заверила Его Высокопреосвященство, что его непродолжительное отсутствие, напротив, помогло ей собраться с мыслями и как следует подготовиться к беседе.
Мазарини рассматривал графиню, блиставшую украшениями, грациозную и соблазнительную. Сколько ей лет? На этот вопрос он не смог бы дать четкого ответа. Очень красива!
Графиня скромно опустила ресницы, но почти сразу лукаво взглянула на первого министра Франции. Она и ранее видела его. Но никогда не могла толком рассмотреть Мазарини из-за вечно окружавшей его толпы и расстояния, отделявшего ее от кардинала. Сейчас же она увидела, что любовник королевы – довольно щуплый мужчина с нездоровым оттенком кожи.
Кардинал понял, что ходить вокруг да около она не намерена и сразу перешел к интересовавшему его вопросу.
– Так какова же цель вашего визита, сударыня?
– Я приехала просить вас, монсеньор, о помиловании для моего супруга графа де Куси, которого вы почему-то приказали арестовать. Тогда как настоящие враги государства остаются на свободе.
– Вы слишком прямолинейны.
Несмотря на всю серьезность их беседы, Анна держалась вполне уверенно и невозмутимо. Противиться ее очарованию Мазарини было не просто.
– Постойте… Если ваш супруг – граф де Куси, то выходит, этот молодой человек о котором мне говорил Парижский епископ Жан-Франсуа де Гонди, ваш сын? Должен признать, вам есть, кем гордиться.
– Благодарю. И вам тоже.
Ловкий выпад. Мазарини потерял дар речи от такой наглости. Словно смутившись, он поспешил отвести взор от стоявшей перед ним женщины. Конечно, он знал, что ходят слухи якобы он был любовником королевы уже при жизни Людовика XIII и что именно он является настоящим отцом юного короля. Но чтоб ему на это намекнули вот так прямо! Не найдя, что сказать, он решил пропустить этот намек мимо ушей.
Прохаживаясь по комнате, Мазарини старался не смотреть на графиню, словно опасался встретиться с ней взглядом. Раз она настолько прямо говорит с ним о том, зачем пришла…
Для Анны все это было странно. Кардинал зачем-то повел беседу в совершенно другом русле. Хвалил успехи Армэля, обещал посодействовать его церковной карьере. Потом сам же спохватился и неожиданно заметил:
– Ладно, мы отошли от темы. Я понял, сударыня, чего вы от меня ждете. Надеюсь, вы понимаете, что такие вещи не по доброте душевной делаются и за это полагается услуга или благодарность? – кардинал говорил с ласковой иронией.
Но графиня ответила серьезно:
– Ну разумеется.
Во взгляде Мазарини мелькнуло какое-то веселое удивление, словно он не ожидал такого ее ответа.
– Я буду вашей должницей, Ваше Высокопреосвященство. Но уверена, что ваше христианское великодушие и ваше доброе сердце не позволят вам использовать это в порочащих вас или меня целях.
Веселая искорка в его глазах стала ярче, он даже слегка улыбнулся.
– Так и быть. Приказ о помиловании вашего супруга я передам ему лично. И обязательно расскажу ему о вашем поступке. Должно быть, граф обожает вас и после такого ему ничего не останется, как до конца жизни носить вас на руках.
«Скорее он вряд ли вообще захочет меня видеть после этого», – устало подумала Анна.
Она почти радовалась бы, если бы не чувствовала такое опустошение в душе, какое обычно испытывают люди после сильного волнения. Но еще не прочувствованной ею радости не дано было укорениться в душе, потому что Мазарини вдруг добавил:
– Я мог бы пообещать вам, что ваш муж окажется на свободе, как только прибудет сюда. Но не сделаю этого. Дело в том, что арестовывать графа поехал начальник моей охраны шевалье де Монфор, – при этих словах Анна изменилась в лице, что не ускользнуло от кардинала, и он продолжал. – Еще два дня назад он должен был вернуться в Париж вместе с арестантом. Но почему-то задерживается. И, увы, я не знаю, где они могут находиться.
Графиня поникла. Хитрый кардинал оказался ей не по зубам. Она и подумать не могла, насколько тут все продумано…
Двигавшаяся словно во сне, графиня шла по коридору кардинальского дворца. Она совсем потеряла ощущение времени и пространства. Анна и без того догадывалась, насколько жестокими и циничными бывают служители церкви. Сейчас же она навсегда разочаровалась в почитающих доброго Христа христианах. Еще несколько часов назад просившей у Бога помощи, теперь ей не было до него никакого дела.
Сев в карету, графиня вздохнула и закрыла лицо рукой.
– Что-то случилось, ваше сиятельство? Вам плохо? – участливо спросила сопровождавшая ее субретка.
– Мне кажется, его уже нет в живых… – произнесла Анна тихо.
Но сдаваться она не собиралась. Ее осенила новая идея. И графиня тут же решила отправиться в путь.
По дороге Анна вспомнила о Монфоре.
– Почему ты не сказал, кто арестовал твоего господина? – накинулась она на слугу.
Санчо, как обычно, молчал. Добиться от него чего-либо было невозможно, и графиня вскоре оставила его в покое. Задумчиво теребила перчатки, прокручивая в голове встречу с кардиналом и время от времени поглядывая в окно. Вдруг карета так сильно покачнулась, что мадам де Куси едва успела схватиться за сидение, чтобы не упасть.
– Да что там еще такое! – раздраженно воскликнула она.
Санчо отправился посмотреть, что случилось. Оказалось, колесо застряло в большой трещине в доске моста. Кучер попросил графиню выйти, и они со слугой попытались освободить карету. Но это оказалось не просто.
– Фу, ну и вонь тут.
Графиня достала надушенный платок и поднесла к лицу. По округе действительно разносился сильный трупный запах, и Анна уже обнаружила его источник – внизу, у опор моста лежала перевернутая карета и рядом пара мертвых лошадей.
Заметив какого-то мальчишку, собиравшего сухие ветки и складывавшего их в телегу, графиня окликнула его и спросила, знает ли тот, что здесь произошло.
– Ну конечно! Тут на карету напали. Охрану убили. А два господина, которые ехали в Париж, ранены. Один из них чуть не умер!
Анна не могла скрыть волнения. Стала расспрашивать, как выглядели эти господа. И особенно тот, который сильно ранен.
– Тот, который сильнее ранен, был в военной форме. А второй был в красивом костюме с кружевами. Весь свой костюм измарал в крови, пока раненого нес. За то, что он дал мне золотой, я помог ему отвезти его друга к знахарке. Они и сейчас там.
У графини голова шла кругом. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. Ее сердце вдруг ухнуло вниз, а потом подпрыгнуло к горлу. Она невольно заулыбалась, почувствовав какое-то необъяснимое, негаданное счастье. Дело в том, что Анна направлялась к герцогине де Лонгвиль, надеясь выяснить хоть что-то. И вот, совершенно неожиданно, она, кажется, нашла того, кого искала.
– Я дам тебе еще золотой, если ты покажешь мне, где это.
– О, госпожа! Конечно, покажу! Если через лес, то можно выйти на дорогу и там всего минут десять идти. А если в карете, то придется в объезд. Так чуть дольше.
Граф де Куси даже не подозревал, какие речи велись в Пале-Рояле о нем и его судьбе, проводя каждый день в таверне со своими русскими приятелями, пока его друга лечила Мадин. Монфор долго карабкался к полному выздоровлению. Ранение в бок оказалось очень тяжелым. Кроме того сказалась большая потеря крови. Шевалье чувствовал себя разбитым, словно человек, на полном скаку вылетевший из седла. Прошло несколько дней, прежде чем он смог открыть глаза, и заново осознать, что вообще случилось и кому он обязан жизнью.
Теперь с каждым днем к нему возвращались силы. Его выздоровление доказывало то, как он стал налегать на еду. Но все-таки подняться ему пока было не под силу.
– Арман, нам нужно поговорить, – однажды сказал он графу, развалившемуся на своей лежанке и уже почти дремавшему.
– Ты в этом уверен? – пробурчал тот.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Мишель.
– Я думаю, нам не надо ни о чем говорить. Так будет лучше. Все равно все останется как есть. Я так решил. Ну и ты тоже справишься с этим как-то.
Позже де Монфор еще попытается поговорить с другом, но тот снова отметет все его попытки объясниться. Анализируя такое поведение Армана, шевалье сделал вывод, что это в его характере. Он не хочет знать правду, чтобы не рушить все – ни дружбу, ни семью. И спас его несмотря ни на что, и, все в принципе понимая, решил оставить как есть. Видимо ему самому легче от того, что он не знает ничего наверняка.
Друзья почти не общались, лишь однажды Арман вдруг спросил у Монфора:
– Ты вернешься на службу к Мазарини?
– У меня нет выбора. А ты еще можешь уехать.
– Я уже ответил тебе на это все что думаю. А на счет кардинала… Он очень удивится, увидев тебя живым.
– Что ты хочешь сказать?