– Вы куда? – она последовала за ним. Вскоре показался маленький домик, служивший убежищем охотникам или леснику. Графиня совсем забыла о нем. Она до нитки промокла и хоть какая-то возможность укрыться от дождя не могла не радовать. Хотя найти здесь что-то для оказания первой помощи вряд ли удастся. Так как левая нога графа в прямом смысле слова истекала кровью, ему пришлось спускаться с лошади, опираясь на правую. Сильно хромая, он привязал коня к коновязи, находящейся под навесом. То же самое сделала графиня. Оказавшись внутри, Арман тут же скинул промокший плащ и шляпу, и стал искать что-то в шкафчике. Спирт и чистые полотенца – все, что удалось найти. Анна развела в камине огонь и бросила туда несколько поленьев. Арман уселся на кровати, укрытой шкурами животных. В домике было тепло и пахло деревом. Настоящий приют охотника. Разрезав ножом ткань штанов в области укуса, граф увидел, что рана действительно довольно серьезная. Анна взяла со стола баночку со спиртом и обильно намочила ткань. Резкий запах ударил в нос. – Лошади меня скидывали, лягали. Но чтоб укусить! – наконец прервал молчание ее муж. – Это вы ее на меня натравили! – Ну конечно. Когда она прижала пропитанную спиртом тряпочку к ране, Арман буквально взревел от боли. – Пристрелю ее к черту! Проклятая кобыла! – выдохнул он. – По-моему тут надо зашивать… – Нет, еще чего! – граф даже отодвинулся, словно она уже держала наготове иглу. Лечить графа де Куси всегда было настоящим испытанием для его врача, за что тот получал неплохое жалование. Так как графине никого жалования и даже благодарности не светило, она не стала настаивать. – Как хотите, – спокойно бросила Анна и просто перевязала рану мужа. Как любой мужчина, он переносил боль с упрямством героя и капризностью ребенка. Только мужчины могут очертя голову бросаться в самое пекло сражения, но при этом считать себя при смерти во время легкой простуды. Что уж говорить об укусе! Это мало того, что чертовски больно так еще и как-то… унизительно, что ли. – Это ваша месть? – не унимался граф. Да, когда ему было больно, он становился еще более ворчлив и раздражителен, хотя куда уж больше… Анна не реагировала на его слова, понимая, что если начнет язвить в ответ, очередной словесной схватки им не избежать. Граф кое-как стянул сапоги, снял камзол и улегся на шкуры с намерением поспать. Разговаривать с ней значило снова поругаться, а чем-то себя занять нужно. Все равно дождь, похоже, зарядил надолго. Анна чувствовала, что ее вымокшая под дождем амазонка отяжелела и некомфортно облипала тело. В домике стало уже не просто тепло, а даже скорее жарко, но ей в мокрой одежде наоборот было зябко. Заметив, что муж отвернулся к стене, она поднялась, и став лицом к камину, сняла с себя платье. Оставшись в одной рубашке, графиня распустила волосы. Раз уж он собрался здесь спать, а ей в любом случае придется ждать, пока высохнет костюм… К счастью, постель, застланная шкурами, была хоть и низкой, но очень широкой. Анна тихо прилегла с краю, забравшись под покрывало. Граф слышал, как она легла рядом, но на довольно большом расстоянии. Боль в ноге уже притупилась, а вот близость жены неожиданно взволновала. Взглянул украдкой в ее сторону. Лежит, закрыв глаза, волосы, рассыпанные по волчьей шкуре, красиво блестят, несколько завитков упали на щеку и лоб, на шее – изящная серебряная цепочка с кулоном в виде цветка. Графиня быстро заснула. Поняв это, супруг отвернулся и стал думать о чем угодно, чтобы как-то отвлечься от мыслей о ней. Вскоре и сам задремал. Разбудил его стон спавшей жены – мучительный и тревожный. Он оглянулся. Графиня нахмурилась во сне, голова ее метнулась из стороны в сторону. Арман прислушался. – Нет! – едва слышно, жалобно шептала она. – Нет, вы лжете! Черты ее лица исказились, словно она плачет. Женщина заворочалась, откидывая покрывало из шкур. – Вы лжете! Я не убийца! Я не убийца! Графине снился кошмар, в котором разъяренный муж тащил жену вниз по лестнице. Он застал ее целующейся с английским послом! А в стороне стоял Ангеранн, повторявший речитативом: «Это ты виновата. Это ты виновата». В чем? В его гибели? Проснулась графиня резко, словно вынырнула из какого-то омута. Граф осторожно тряс ее за плечо. Открыла глаза и невольно отпрянула, увидев его. Не могла еще осознать, что сон закончился. – Мадам, что вас так напугало? – мягко спросил Арман шутливым тоном. Она отвернулась. Понял, что не желает говорить, и не стал расспрашивать. Этот сон… сон-кошмар и сон-воспоминание. Графиня быстро вытерла слезы. Такие сны и раньше ее мучили. Но уже давно не повторялись. А тут, после всех последних событий, после его слов… Лежала, боясь пошевелиться, нарочно не поворачивалась, словно застыла. Еще увидит, что она вот-вот готова расплакаться. Анна была не в силах унять дрожь, хоть и осознавала, что ей просто приснился кошмар, и что бояться нечего. – Да что такое с тобой? – голос графа прозвучал совсем над ее ухом. Он не злился больше. И о ране своей словно забыл. Что ее так мучает? Что не дает покоя даже после того, как страшный сон прервался? Анна не успела ничего сказать, когда он вдруг притянул ее к себе. Его обеспокоенное лицо было совсем близко. Она открыла глаза, и он увидел, что они полны слез. Чтобы страсть заглушила разум, оказалось достаточно одного поцелуя… – Вы нарочно приказали здесь все подготовить? – прошептала графиня. – И свечи, и поленья, и столько шкур… В ее голосе звучала хрипотца желания, которую он так жаждал услышать. – Тсс… – он снова закрыл ей рот поцелуем. Ну конечно он планировал привести сюда супругу, потому и послал утром Санчо все подготовить. Только вышло не совсем так, как он замышлял. Этот укус лошади невероятно его разозлил. Да еще и графиня явно была не готова к примирению… То, что началось как ласковое утешение, вдруг превратилось в чувственное острое желание. Нежная и ласковая любовь превратилась в требовательную, неистово-восторженную, упоительную страсть. Они занимались любовью всю ночь. Утром он проснулся, взглянул на жену, которую и во сне обнимал, инстинктивно оберегая, и улыбнулся. Она была такой растрепанной и такой прекрасной, что дух захватывало. Вечером в замок пожаловал гость. Это был один из друзей графа – огромный, словно гора, барон Барнар де Бодуан. В обеденной накрыли стол, выставили лучшие вина и яства. Графиня спустилась вниз, облаченная в бирюзовое платье. Ее волосы служанки поспешили уложить в красивую прическу. Граф, слушая болтовню товарища, любовался жемчужинами, сверкавшими в волосах жены. Анна выглядела восхитительно. Она чувствовала, что на протяжении всего вечера он больше смотрел на нее, чем на гостя. Во время застолья барон, которому поведали о несчастье, случившемся с Арманом, своим громогласным голосом предлагал выпить за укушенного лошадью графа, а под конец вечера тосты уже были о табуне лошадей, покусавшем Армана. Впервые за долгое время Анна так искренне и звонко хохотала. А граф, вопреки обыкновению, совсем не злился на эти нелепые шутки над ним. Он пребывал в каком-то эйфорическом состоянии. Графиня же снова чувствовала себя как коронованная королева в своих владениях. *** – Этот молодой человек, виконт де Лабранш, которого я встретила в Лувре, мне очень понравился! Он смелый и добрый. При каких обстоятельствах произошло их знакомство, Александрин не рассказала. – Кстати, ты знаешь, его имение Лабранш находится по соседству с нами? – баронесса сидела на стуле в комнате брата и рассматривала носочки своих туфелек. – Да? Никогда не слышал о таком. Сестра, часто посещавшая его в его съемной квартирке на улице Гобеленов, более известной тогда под своим старым названием Рю-де-ла-Бьевр, однажды застала Армэля как раз за изучением документов, подтверждающих это. Но виконт поспешил их спрятать, решив что ей пока ничего знать не стоит. – Сколько ты будешь жить в этой ужасной квартире? Все уже давно обзавелись особняками в Париже. У отца же есть деньги, чтобы купить здесь дом! – Мне не нужен особняк, меня устраивает эта комната. Если тебе не нравится мое жилище, что ты сюда ездишь почти каждый день? Следишь за мной что ли? – усмехнулся виконт. Но Александрин даже не улыбнулась его шутке. Напротив словно опечалилась и сидела молча. Эту странную реакцию Армэль заметил, но решил ничего не спрашивать. – Как там твой друг Лабранш? – Понятия не имею. Я давно его не видела. – Я все думаю, почему мы раньше о нем не слышали. И откуда в наших местах появился такой вот виконт, у которого никого нет. Так не бывает. – Ну конечно не бывает, – усмехнулась Александрин. – У него есть покровитель. Он что-то упоминал, но имени его не сказал, да и, если честно, я не очень-то слушала. – Ну, тогда все понятно. – Что тебе понятно? – Александрин, ты как маленькая. Никогда не слышала об ублюдках вельмож? Глаза девушки округлились. Это неприятное, бичующее слово, слово-клеймо… – Да, я нарочно сказал «ублюдок». Армэль подумал с легким сожалением, что бог дал его сестре немерено красоты, однако словно позабыл наделить ее умом. – Не говори так о нем! Ты его совсем не знаешь! – Ну так познакомь меня с ним. – Хорошо. – И защищай его сколько угодно. Он незаконнорожденный – это досадный факт. Хотя, конечно, бедняга не виноват в этом. Мало мужчин бывают осмотрительны, когда расплескивают свое семя и расточают деньги. Это их природа. – Но ты не будешь его обижать, если я тебя с ним познакомлю? – Нет. Александрин благодарно улыбнулась брату. Даже в щеку чмокнула. – И не рассказывай, пожалуйста, обо мне всякие глупости! – Нет уж, этого я обещать не могу. Про тот случай, когда ты кубарем скатилась в винный погреб и Ангеранн тебя оттуда вынес на руках, я обязан рассказать. – Ангеранн… – вдруг повторила Александрин. И вздохнула.