– Как ты все узнал? – позже спросила Бланка, уткнувшись подбородком ему в грудь и заглянув в глаза. – Еще недавно я только догадывался, а благодаря вам знаю все наверняка, – ответил виконт, жмурясь от светившего прямо ему в лицо солнца, которому совершенно не препятствовали полотна балдахина. – Я сама выдала себя! – Мне только интересно, когда мой глубокоуважаемый и непогрешимый папенька умудрился вас обрюхатить? – с оттенком презрения вымолвил вдруг виконт. – Как ты можешь! Огюст – твой брат, и ты должен о нем заботиться! Армэль даже присвистнул. – Еще чего! Ваш сын, вы и заботьтесь. Я бы никогда не позволил такому случиться. У меня бастардов не будет. – Конечно, ты же спишь со старухой. Армэль промолчал, и она поняла, что задела его. Он резко сел и не глядя на нее, принялся надевать рубашку. – Стой! Что ты так реагируешь! Что отец, что сын! Просто цацы. Не дай бог слово лишнее им сказать. В этот момент горничная доложила, что пришла фрейлина королевы, кузина герцогини графиня Виктория Франциска де Рольдан. – Черт! – выругалась Бланка. – Еще не хватало, чтобы она тебя здесь застала! Герцогиня буквально вытолкала не успевшего ничего сказать Армэля в свой будуар, всунув в руки обнаженному юноше его одежду и захлопнув у него перед носом двери. – О, Бланш! – Виктория, тоже испанка по происхождению, была приверженкой всего французского и всегда называла кузину на французский манер. Она влетела в спальню герцогини почти через секунду после того, как та успела спрятать любовника. – Я такая несчастная. – Ну что стряслось? – спросила мадам де Кардона, уже накинувшая пеньюар и удобно расположившаяся кресле. – Ты знала, что Анри уехал в Испанию? – Не знала. Но этого стоило ожидать после всего произошедшего. – Он даже не сообщил мне об этом! – возмущалась графиня. Дело в том, что Виктория Франциска де Рольдан была не только кузиной герцогини, но и любовницей аббата Дюамель-Дюбуа. – Ну и что? – невозмутимо спросила Бланка. – Ты так спокойна, потому что тебе все равно! Ты никогда не любила его так, как я! Герцогине хотелось заткнуть рот младшей родственнице кляпом. Но она лишь мило улыбнулась. Армэль даже дыхание затаил, прислушиваясь к их разговору. Надо же! Ему открывались все новые и новые подробности о жизни его любовницы. – Ты не одна? – вдруг спросила переставшая всхлипывать графиня. Бланка молчала. – Хочу посмотреть на твоего, – Виктория бросилась к двери будуара и распахнула ее, прежде чем Бланка успела остановить кузину. Армэль, полностью одетый, сидел в кресле. Он увидел изящную брюнетку с глазами чайного цвета. Ее правую щечку украшали две маленькие родинки, придававшие внешности некоторую пикантность. Одета графиня была в изысканное темно-вишневого цвета платье и шляпку. Виконт встал и представился мадам де Рольдан, галантно поцеловав ее руку. Бланка нахмурилась. В том, что графиня никому не выдаст компрометирующую ее тайну, герцогиня была уверена. А вот в том, что она не положит глаз на ее красивого любовника – нет… Виконт де Куси был рад, что мать не живет в Париже и до нее точно не могут дойти слухи о его похождениях. Она была единственным человеком, чье мнение для него что–то значило, кто мог заставить его волноваться, заставить проснуться усыпленную страстью совесть. Эта неожиданная и странная для него интрижка с герцогиней постепенно затянула виконта. Он совершенно не воспринял всерьез ту их ночь, и не думал, что это когда-нибудь повторится. Тем более что тогда он узнал о тайне своего отца и почувствовал невероятное разочарование и презрение. Однако герцогиня сделала все, чтобы Армэль стал ее. Она была прекрасно образована, многое знала и во многом разбиралась, владела иностранными языками, знала историю, играла на музыкальных инструментах. Поэтому Армэлю было с ней интересно. К тому же она была большой выдумщицей, и с ней было очень весело. Правда, иногда ее затеи выходили боком ей самой. Бланка де Кардона, будучи уже не молодой женщиной, прекрасно выглядела и сохранила юношескую беспечность характера, которая каким-то причудливым образом сочеталась с ее страстностью и умом. Они с виконтом проводили упоительные ночи, во время которых безудержно предавались любви. Юноша и не догадывался, что это можно делать такими изощренными, по его мнению, способами. Никогда прежде ему не доводилось испытывать ощущений, подобных тем, которые дарила ему герцогиня, хотя он, несмотря на свой молодой возраст, познал достаточно женщин. Например, она привязывала его ремнями к опорам балдахина, а потом ласкала виконта, распластанного на ложе, доводя его почти до криков. Обнаженная и растрепанная, она садилась на него верхом, целовала и покусывала, дразнила своими прелестями, насаживалась на его член и скакала, словно наездница, объезжающая дикого жеребца. Потом они лежали изможденные, мокрые от пота и бессильные. … А утром, облачаясь в сутану, виконт радовался, что длинные рукава прекрасно скрывают следы от ремней на его запястьях. _________________________________________ * Намек на события, имевшие место в 1632 году – «Дело о белых розах» и сожжение на костре священника города Лудона Урбена Грандье по сфабрикованному обвинению в сговоре с дьяволом и совращении монахинь монастыря урсулинок. Истиной причиной казни Грандье считают интриги местного духовенства, поддерживаемые кардиналом Ришелье, питавшем к Грандье открытую неприязнь за то, что тот в свое время осмелился написать на него дерзкий пасквиль. *** Александрин вместе с другими придворными дамами наблюдала из ложи над фехтовальной площадкой, как внизу мужчины сражаются на рапирах, словно гладиаторы на поле боя. Скинув камзолы, они были в одних рубахах с кружевными воротниками и манжетами. Один из королевских офицеров, в которого была без памяти влюблена маркиза дю Ло, подруга баронессы, фехтовал с каким-то блондином – крепким, как железо и явно не привыкшим проигрывать. На вид ему было около тридцати. Диана дю Ло поставила на своего возлюбленного, Александрин, желая ее поддержать, сделала то же самое. Когда поединок закончился победой блондина, он, повернувшись к ложе, поклонился. Мельком взглянув на Александрин, он тут же снова уставился на нее удивленным взглядом. Она узнала в нем Антуана дю Прея, пытавшегося изнасиловать ее в одном из коридоров Лувра. Уже во дворце, перед началом праздника в честь победителей шутливого поединка, маркиз дю Прей подошел к Александрин. Когда он взял для поцелуя ее руку, его нахальный указательный палец стал незаметно ласкать ладонь баронессы. На тыльной стороне его загорелой руки она увидела ужасный шрам. Антуан жарко глянул молодой женщине в глаза. – Как поживаете, сударыня? Внутри у той все сжалось от ужаса, но она не опустила взгляд. – Если бы не ваша победа, я бы ответила, что прекрасно. Из-за вас я потеряла довольно внушительную сумму. – О, я согласен быть вашим слугой и с лихвой окупить все проигранные деньги. – У меня достаточно отлично вышколенных слуг, чтобы принимать на работу какого-то проходимца. – Я хочу служить вам иным образом, баронесса, вы же понимаете? Ошибиться в значении его слов было невозможно. – Увы, сударь, у меня для вас точно не найдется места, – усмехнулась она и прошла мимо. Потом все было странно. Маркиз добивался ее с каким-то невероятным упорством. Это удивляло всех, кто его знал. Александрин боялась и была возмущена этим дерзким наступлением, отвергая его ухаживания с яростью тигрицы. Ее интересовал совсем другой человек. Устраивая так, чтобы баронесса попала на глаза Фуке, герцогиня де Кардона, конечно, рассчитывала, что та ему очень понравится. Но она совсем не ожидала, что Николя по-настоящему влюбится. Пока это чувство было тайной для всех. Но сама Александрин уже знала о нем. По его взглядам, по тому тону, которым он говорил ей банальные фразы, принятые в обществе, по тому, как часто он стал появляться везде, где могла быть она – у герцогини де Кардона, у Скаррона, в Лувре. Однажды, улучив момент, он остался с ней наедине в коридоре особняка герцогини. Александрин улыбнулась, слушая, как он рассказывает о том, какие великолепные пирожные пекут в какой-то кондитерской, совсем неизвестной баронессе. Когда она улыбалась, в уголках ее рта появлялись такие прелестные ямочки… Фуке невольно задержал взгляд на губах Александрин. Ему уже чудился их вкус – сладкий, пьянящий… Словно забывшись, шагнул к ней, отвел пальцами тонкие пряди от ее щеки, такой упругой и теплой. А когда она взглянула на него… Какими же голубыми и прозрачными были ее яркие глаза! Чувствуя, что впадает в горячечный бред от ее близости, Фуке вдруг крепко обнял ее, прижал к себе, стал страстно целовать. Опешившая баронесса даже замерла, растерялась. А он целовал ее умело и глубоко, отчего по ее телу разлилась приятная нега, но уже в следующий миг в коридоре послышались голоса, и они как по команде отпрянули друг от друга. В тот вечер она снова не смогла застать брата дома. В последнее время она видела Армэля очень редко. Его слуга сказал, что не знает, где он. А ей так нужно было с ним поговорить… Александрин какое-то время постояла на ступеньках, потом медленно сошла с них и села в карету. – Домой, – устало бросила она кучеру. Едва она успела войти в свою комнату и скинуть плащ, как Филипп появился в дверях. Он стал в проеме, взявшись рукой за косяк, и смотрел на нее исподлобья. – Я хочу знать, где ты была. – Я была у Армэля. Но его не оказалось дома. Она сняла сапожки, вынула из волос шпильки, перекинула тяжелую копну на плечо, чтобы открыть спину, изогнулась и стала расшнуровывать корсет. Как прекрасна она была! Его охватило страстное желание обнять ее, обладать ею. Но что, если она отпрянет от него с отвращением? Конечно, отпрянет! Он был в этом уверен. Невозможно терпеть поцелуи такого чудовища, каким он стал. – Что-то часто ты прикрываешься братом после своих похождений. То говорила, что терпеть его не можешь, а тут вдруг такая любовь. Может он и не знает, что ты у него «гостишь»? – сказал Филипп с издевкой. Она ничего не ответила. – Говори правду. Опять была у своей герцогини? Уже как она, спишь с кем попало? Александрин уехала следующим утром. Она впервые в жизни искренне просила о чем-то Бога. Если и в этот раз ей не удастся застать Армэля дома, то она вообще не знала, что ей делать. Но на удивление, виконт был у себя на квартире. Он спал, даже не сняв бархатных штанов и роскошной батистовой сорочки. Александрин улеглась рядом, прижавшись к нему. Виконт что-то пробормотал во сне, потом все-таки проснулся, открыл глаза и сонно уставился на сестру. – Ты откуда тут? – спросил молодой человек. – Я искала тебя. Где ты был? – Не твое дело, – пробурчал он. Но видя, в каком она состоянии, уже мягче добавил: – Что случилось? – Мне так страшно…. Особенно ночью, – Александрин крепче обняла его. – Слуги укладываются спать, и я остаюсь с Филиппом наедине. Раньше мы часто подолгу разговаривали, шутили, а теперь он словно не выносит никакого веселья и его угнетает, когда у меня хорошее настроение. Что бы я ни делала, мне кажется, он всегда смотрит на меня со злостью. А когда мы переехали в Париж, он стал обвинять меня в том, что я сплю с другими мужчинами. Александрин вздохнула. Брат погладил ее по голове. Похоже, ему предстоит серьезный разговор с бароном де Брионе. Он никогда раньше не видел свою сестру такой. Хотя, подумал он, ей, замужней даме, происходящей из родовитой уважаемой семьи, действительно не следовало бы шататься где-то по ночам, не думая о своем положении и чести. – Я бы многое отдала, чтобы с Филиппом не произошел тот несчастный случай. Поверь, я не стала любить его меньше после этого. Но я не могу больше ему это доказывать. Я не могу больше с ним жить.