– По правде говоря, я должен сейчас трепыхаться в петле вместе с ними, – Григорий мотнул головой в сторону Гревской площади. – Я помогал Фуке в его не очень чистых делишках. Теперь баронесса еще больше испугалась. Этот мужчина может скомпрометировать ее, а ведь ей самой едва удалось избежать гнева Людовика. – Не бойтесь, этого никто не знает, – поспешил успокоить ее Миловидов. – Помогите мне убраться из Парижа и все, дальше я сам. – Но чем я могу помочь? – Как чем? Деньгами. У меня с собой ни одного экю. Не бойтесь, я в долгу не останусь. – Вы имеете в виду, что я должна дать вам денег? – Не вы, а герцогиня де Кардона. Отведите меня к ней. У меня есть информация, которая наверняка заинтересует эту даму. – Ну и наглость. Герцогиня не принимает кого попало. И если вы думаете использовать меня, чтобы попасть к ней, не выйдет. – А батюшка ваш сейчас случаем не в Париже? – вдруг осведомился мужчина. Арман довольно часто бывал в столице по делам и, в принципе, застать его тут было достаточно легко. – Да, отец здесь, – вздохнула Александрин. Она решила, что раз граф все равно знает этого человека, то пусть сам и разбирается с тем, помогать ему или нет. Граф де Куси как раз присматривал особняк, в котором могла бы жить его семья в Париже, но пока сам снимал комнаты в гостиницк. Туда и прикатила карета баронессы де Брионе. Однако молодой слуга графа, сопровождавший его теперь вместо Санчо, хоть и выздоровевшего, но бывшего не в состоянии исполнять свои обязанности, сообщил, что его сиятельство еще утром уехал к Скаррону. Там Александрин и нашла отца в обществе герцога и герцогини де Гиз. Вскоре явилась и мадам де Кардона. Когда Александрин объяснила отцу и герцогине, кто сейчас сидит в ее карете и чего он хочет, те переглянулись. – Граф, вы действительно знаете этого человека? Он не опасен? – спросила Бланка с сомнением. – Он не раз помогал мне. И насколько я знаю, действительно состоял на службе у Фуке. – Значит и правда может располагать какими-то тайными сведениями, – глаза брюнетки сверкнули в предвкушении интриги. – Поедемте ко мне, там и поговорим. Правда, саму Александрин отправили в Лувр. А ей так хотелось послушать! – До свидания, Сашенька, – сказал ей Миловидов. – Сашенька? – повторила она, пытаясь произнести это слово по-русски, как он, чем насмешила герцогиню. – Саша – это твое имя на моем родном языке. У герцогини говорили о причинах ареста, суде и приговоре, вынесенном главному казначею*. Признаться, дворяне были шокированы всем этим. Выходило, что у каждого, чье имущество понравилось королю, могут отобрать все что угодно. Поэтому расправу над суперинтендантом многие не одобряли. Арман старался не касаться этой темы, а вот герцогиня и Миловидов обсуждали ее очень живо. – Всем известно, что Фуке воровал безбожно, – сказала Бланка. – Его сгубила его неосмотрительность. Людовик знал о том, что он ворует из казны огромные суммы и не раз пытался его образумить. Но Мазарини не давал ему предпринять никаких серьезных шагов и Фуке продолжал ворочать деньгами. Граф помнил, что Анри прямо сказал герцогине о какой-то переписке между Фуке и его покровителем Мазарини, которую аббат очень хотел бы заполучить. Теперь Миловидов предлагал статс-даме королевы письма, компрометирующие Кольбера, одно время также ведшего переписку с Фуке. Выходит, не имевшая себе равных в интригах, герцогиня рассчитывала завладеть козырями против всех наиболее влиятельных людей королевства, чтобы, если понадобится, использовать их в своих целях. Фуке действительно во многом был сам виноват, что его постигла такая участь. Укрепляя замки, украшая дворцы, осыпая подарками друзей и любовниц, он не мог остановиться в этой бессмысленной трате казенных денег. – Помнится, не так давно Фуке продал свою должность королевского прокурора, – вдруг принялся размышлять вслух Арман. – Многие тогда гадали, в чем причина. А потом выяснилось, что его к этому вынудил король. И теперь понятно, зачем. Герцогиня закивала. – Ловкий маневр. Королю нужен был суд, подотчетный только ему самому. И он устроил такой суд, – отметила мадам де Кардона. – И, тем не менее, не смог добиться для Фуке смертной казни, – добавил Григорий. – Его величество поддержали только девять судей из двадцати. – Вы знаете, граф, что его должны были арестовать еще во время того фантастического приема в Во? – спросила у Армана Бланка. – Ее величество отговорила Людовика. А еще ваш друг де Монфор все знал. Король решил, что именно ему поручит арест Фуке, потому что не доверяет капитану своих гвардейцев, другу Фуке. – При дворе было полно шпионов Фуке, – усмехнулся Миловидов. – Вы даже не представляете, какие подробности и о каких высокопоставленных лицах мне доводилось слышать из их докладов. – Да чего уж там, представляю, – махнула рукой герцогиня. В тот же день Миловидов получил от нее деньги, которые просил за выкраденные некогда письма Кольбера, адресованные Фуке, и заявил, что возвращается в Россию. Герцогиня не зря стремилась обезопасить себя. Недалек тот день, когда она сама подвергнется опале и вынуждена будет покинуть Францию. А Людовик, не позволивший разорять страну Фуке, будет разорять ее сам. После того, как Миловидов покинул особняк де Кардона, герцогиня и граф еще продолжали беседовать и пить вино. – Если бы кому-то в руки попал мой архив, этот человек мог бы здорово обогатиться, – усмехнулась Бланка. – И узнать невероятные тайны. Многие из тех, кто в них был посвящен, давно лишились головы. Она знала, что графу могла говорить что угодно и дальше стен этой комнаты ни одно слово не выйдет. – Представляете, после того, как мне пришлось бежать в Испанию, – на этих словах Бланка вдруг закусила губу, вспомнив, что именно тогда она отправила служанку с корзинкой, в которой лежал трехмесячный мальчик, графу де Куси, а годом ранее, во время королевской охоты, случилась столь спонтанная и оттого невероятно страстная и незабываемая ночь любви. – Так вот после того… Мне удалось вступить в переписку с Ришелье. Он пытался выманить меня, обещая прощение. Жаль, что эти письма теперь вряд ли можно как-нибудь использовать. Арман не переставал удивляться этой необычной женщине. Порой складывалось впечатление, что она интриговала просто ради удовольствия, а не с какой-то определенной целью. И при этом умудрялась лихо выпутываться из разного рода передряг. Ее любовниками были Монтегю, герцог Карл IV, Шатонеф, и многие другие, с чьей помощью она строила заговоры против Ришелье, а затем Мазарини. Герцогиня участвовала почти во всех заговорах против правительства. Недаром даже на смертном одре Людовика XIII преследовала мысль о неутомимой интриганке. Он говорил, находясь при смерти: «Это дьявол!» Случайно оброненная фраза невольно оживила воспоминания двадцатилетней давности. Герцогиня вспомнила, как замерла у двери комнаты заброшенного домишки в лесу и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. Должно быть, дворянин, приехавший сюда следом за ней, уже крепко спал. Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь. На столе догорало несколько свечей. Видимо он просто забыл их погасить. В этом мягком трепещущем золотистом свете на кровати спал темноволосый мужчина. На вид ему было около сорока. Хорошо сложен – мощный торс, широкие плечи, но при этом изящные руки… На нем была уже достаточно помятая рубашка и нижние штаны. Уставившись на бугорок в его паху, герцогиня хищно улыбнулась и едва дыша, подкралась к кровати. Осторожно провела кончиками пальцев по его груди, коснулась через ткань члена. Брюнет даже не шелохнулся. Тогда Бланка быстро скинула панталоны и, оставшись в рубашке, устроилась на кровати, встав на колени у его ног. Легонько потянув ткань, она спустила с его бедер штаны и обнажила член. Наклонилась, ласково оглаживая маленькой ладошкой его бедро, провела язычком от основания органа к кончику. Спящий вздрогнул и вздохнул. Ее забавляло наблюдать, как во сне брюнет инстинктивно приподнимает бедра, подставляя себя ее губам. Когда она снова пощекотала языком его плоть, мужчина застонал. И вдруг дернулся так, что чуть не стукнул ее коленом и не скинул с кровати. Сомнений быть не могло – он проснулся и, мягко говоря, удивлен. Подняв голову, герцогиня увидела, какими круглыми от шока глазами глядит на нее этот красавец. Черные, всклоченные от сна волосы, светлые глаза, тонкий нос с нервными ноздрями, волевой подбородок… Он тоже ее внимательно разглядывал, скользя взглядом по лицу, плечам, укрытым блестящим плащом из темных спутанных волос, доходивших до талии, по налитому соблазнительному бюсту… Облизнув пересохшие губы, Бланка снова склонилась к его телу. Удивление и шок постепенно исчезли с лица графа. Может быть, он и оттолкнул бы эту чувственную, наглую, горячую, словно породистая кобылица, брюнетку, но предатель между его ног налился и требовал продолжения. Вдруг мужчина поднял ее и повалил на кровать, оказавшись сверху. Он был напорист, и она была не против. Сдернув через голову ее рубашку, быстро освободился от своей одежды и, склонившись к ее грудям, стал губами ласкать вершинки, похожие на крупные темные вишни. Мари застонала, раскрываясь перед ним. Оба они не предполагали тогда, какими последствиями для них обернется эта ночь. Когда брюнет взял ее за бедра, приподнимая их, и со всего маху вошел в разгоряченную плоть, герцогиня охнула. Он двигался с такой силой, что кровать под ними зашаталась. – Ммммм… Ааааа! – не сдержалась Бланка при очередном толчке. Крича от наслаждения, она выгнулась, чтобы плотнее прижаться возбужденными сосками к его груди, и впилась пальцами в его плечи так, что костяшки побелели. Они жадно целовались и полностью отдавались ощущениям, забыв, кем являются на самом деле. Вскрикнув и протяжно застонав, она содрогнулась всем телом. Когда все закончилось, мужчина не спешил отстраниться. Она почувствовала его дыхание на своем лице, его ладонь сжала ее грудь. – Не уходи, – прошептал он ей в волосы. – Спи со мной. – Хорошо, – отозвалась она. Оба быстро провалились в сон, а утром, когда она проснулась, его уже не было рядом. … Бланка встала. Невольно бросила взгляд на свое отражение в зеркалах. Она выглядела явно моложе своих лет, и ее все еще можно было назвать красивой… То, о чем она думала секунду назад, взволновало ее. «Отдалась ему тогда, словно течная сука… Да и он хорош, отделал до неба в алмазах…», – подумала она. Герцогиня взяла бокал и залпом выпила содержимое. Повернувшись к графу, она увидела, что тот задумчиво рассматривает носки своих сапог. – Я, пожалуй, пойду, любезная герцогиня, – сказал он. – Сегодня возвращаюсь домой. – К супруге? – не смогла сдержаться, чтобы не уточнить, она. Он оглянулся, посмотрел на нее долгим взглядом, но ничего не ответил. __________________________________ * На самом деле арест Фуке случился примерно на пять лет позже, чем описано тут. *** – Я хотела забрать Кристиана с собой в Париж, но он устроил истерику и сбежал куда-то. Весь замок на уши подняли, когда его искали. Он же совсем маленький еще, мог куда угодно деться. Оказалось, он прятался в шкафу среди платьев матушки. И только когда она позвала, вышел. Забрался к ней на руки и долго плакал. Он совсем не любит меня! – жаловалась Александрин Диане. – Даже Эжени любит, тянется к ней, а меня нет! В голосе молодой женщины было столько обиды и боли, что Варду, случайно услышавшему этот разговор, стало не по себе. Правильно ли он сам поступает, пряча от нее Софи? Баронесса не стала рассказывать, что после всего этого мать назвала ее дурой и сказала, что у нее нет ни капли здравого смысла. Мадемуазель дю Ло слушала отстраненно, ее мало трогали проблемы подруги. Гораздо интереснее было обсуждать любовные интрижки и придворные сплетни. – Это ужасно. Когда у меня будут дети, я ни в коем случае такого не допущу, – сказала Диана. – Только пока у тебя их нет, хоть ты и старше меня, – съязвила баронесса, возмущенная тем, что подруга ей не посочувствовала. – И ты пока не беременела ни от одного из своих любовников. Диана обиделась, и дамы не общались пару часов, потом помирились. В один из дней Александрин сама выгадала момент, когда поблизости было не много людей, и решительно подошла к де Варду. – Где девочка? – Вы никогда ее не увидите, она уже не во Франции, – ответил Франсуа. – Оставьте меня, наконец, в покое! Вы отказались от нее! Все! Я чувствовал себя чудовищем и последней тварью после того что сделал, но теперь я вижу, что чудовище на самом деле вы! Она молча смотрела ему в глаза. Сейчас на улице лил дождь и все было серым, но когда они остановились у окна, пелену облаков внезапно прорезал луч солнца и осветил Александрин. В светлом одеянии, с золотившимся на солнце волосами, она сейчас выглядела как золоченая статуя фонтана. Такая хрупкая, сияющая, что глаз не отвести. – Вы уже отомстили! – продолжал говорить виконт, стараясь не обращать внимания на кроткое выражение, появившееся на ее личике. – Хватит! Что вам еще нужно? Зачем вам вредить ребенку? – Я не хочу ей вредить, – спокойно сказала баронесса. – Я хочу ее забрать. Верните ее мне.