– Так всегда впервые. Потом научишься. Но вдыхание ароматного дыма интересовало Армэля мало. А вот рисунки на теле и лице старика он давно рассматривал. Почти у всех индейцев они были. Даже у детей. Но что означали? – Это делается с помощью колючки или щепки и красителя из трав, – пояснил старый индеец. Он рассказал о том, кто индейцы очень почитают животных и верят, что татуировка с изображением зверя передает ее хозяину его храбрость, силу и мудрость. Если со стариком ему было интересно, то Кэй он старался избегать. Она не должна была к нему привязаться, ибо Армэль твердо решил, что весной покинет эти места. Но он не собирался делиться ни с кем своими планами. Однако Кэй, казалось, не понимает, что он не стремится к продолжению их отношений. Девушка могла приникнуть к Армэлю, когда старика не было поблизости, положив головку ему на грудь, или приняться целовать его. А однажды она даже забралась к нему в постель и, свернувшись клубочком под боком у виконта, заснула. 6cfb08 Раны, нанесенные в течение нескольких часов, пришлось залечивать долгие месяцы. Особенно часто о себе давали знать вывернутые под весом собственного тела суставы, когда Армэлю больше суток пришлось висеть на столбах. Истерзанная щепками, раскаленным железом и солнцем кожа со временем зажила, хоть и остались на теле мужчины страшные рубцы. Осень прошла быстро, наступила холодная канадская зима, большую часть которой виконт провел в постели. Он слышал, как Кэй говорила старику, что ирокезы ушли далеко отсюда, и в этой хижине они сейчас одни на много миль. Начались такие сильные снегопады, что они оказались отрезанными от всего мира. И хотя каждую ночь они слышали тоскливый протяжный волчий вой, от которого собака заходилась истеричным лаем, и всем становилось не по себе, девушка мечтала, чтобы зима, которую она проводит рядом с тем, кого полюбила, никогда не заканчивалась. А виконт с не меньшим нетерпением ждал, когда снег начнет таять. Когда Кэй готовила для него воду с кленовым сиропом, а потом с нежностью смотрела, как он пил, молодой человек отводил глаза. Он не хотел причинять ей боль, но причинял… Однажды старик попросил Армэля окрестить его. Священник выполнил его просьбу. Благо все необходимо для обряда, и вообще все его вещи они уже давно забрали из его дома. Виконт вспомнил, как проводил первую зиму в Квебеке. Тогда ему казалось, что жизнь в Америке мало отличается от Франции. Только зима была холоднее и длилась намного дольше. Когда волки подходили близко к городу и люди слышали их вой, священник, с которым они жили, суеверно говорил, что волки и индейцы находятся в родстве с дьяволом. Разница лишь в том, что индейцев можно окрестить. Узнав лучше о быте и обычаях краснокожих, Армэль, несмотря на все пережитое, проникся к ним уважением. Но понял, что совершил ошибку, решив, что хочет посвятить жизнь обращению индейцев в христианство. Им нужно позволить жить так, как они желают. В глубине души виконт считал теперь, что европейцы не имеют права вмешиваться в жизнь коренного населения этого материка, который они так варварски захватили. Армэль ушел, когда снег окончательно растворился и земля напиталась влагой. Ушел тайно, ночью, перейдя вброд мелкую речушку с быстрым холодным течением. Он понимал, что остался жив только благодаря старому индейцу и этой тоненькой, как тростинка, девушке, и понимал, что поступает жестоко, сбегая вот так. Но Кэй никогда не смогла бы отпустить его. А корабли из Европы наверняка уже пришли в порты Канады и ему нужно было поспеть к ним. Увы, виконт не знал, что после его исчезновения Охитека убил Кэй. Индеец специально вернулся за этим. Он не мог ни сам быть с ней, ни оставить ее другому. Поэтому выследив девушку, краснокожий напал молниеносно, как змея. Но Кэй все поняла. Охитека прочел в ее карих глазах ужас и смирение, когда заносил над ней томагавк. Убить быстро, чтобы она не почувствовала боли… Когда лезвие разрубило грудную клетку, раздался хруст ребер. Как подкошенное, ее тонкое тельце упало на траву. Постояв над ней несколько минут, индейский воин вытер лезвие томагавка и, повернувшись, медленно побрел, не разбирая пути. Глава 30. Армэль узнает правду Ненависть к Александрин смешивалась в нем с такой сильной страстью, что он сам поражался этому. Она стала сниться Франсуа почти каждую ночь. Сны эти были настолько реалистичными, что он вполне искренне решил, будто она посещает его с целью убийства. В эту ночь видение повторилось вновь. Пленительная, завораживающая красотой своего миниатюрного тела, очертания которого угадывались под подрагивающей тканью длинной белой рубашки, она стояла у его кровати и говорила: – Если бы ты отдал мне дочь, я бы дала тебе вот это… Виконт де Вард неотрывно смотрел на Александрин, которая медленно поднесла руку к талии, потом опустила чуть ниже и потянула вверх свое одеяние. Его охватили противоречивые чувства. Опустить глаза? Отвернуться? Но видение продолжало удерживать его взгляд. Во всем ее облике были одновременно и эротизм и что-то угрожающее. Это произвело на него совершенно ошеломляющее воздействие. Когда ткань рубашки поднялась уже достаточно, Вард, как зачарованный, уставился на ее бедра, на очертания ее живота и треугольник внизу… Все это прeдстaвляло сoбoй вoлнующee зрeлищe. Какой женственной она была… Виконт почувствовал небывалое возбуждение, которое, почти обжигая изнутри, вспыхнуло у него между ног. Сeрдцe зaхoдилoсь oт стукa, члeн вздрaгивaл и пульсирoвaл, a руки дрoжaли. Ему казалось, что он сейчас взорвется. Но тут ткань упала вниз, скрывая ее тело. Виконт проснулся мокрый от пота. Даже днем ему никак не удавалось выбросить из головы образ баронессы. Он постоянно думал о ней, это стало чем-то вроде наваждения. Вард терзался, вспоминая ее, стоящую так близко, такую хрупкую, желанную и опасную. Иногда ему начинало казаться, что он даже слышит ее голос, зовущий его по имени. Александрин стала его фобией, кошмаром. Франсуа решил, что теряет рассудок. Просто он слишком много думал об этой женщине. «Перестань думать о ней, вот и все!» – говорил он себе. Что это? Страх? Чувства вины? «Ну и пусть, пусть убьет, черт бы ее побрал! – думал он. – Может, я давно этого жду?..» Хотя вид реальной баронессы, когда они встречались на балах и приемах во дворце или просто сталкивались в коридорах Лувра, порой разительно отличался от того, какой он видел ее во снах. На ее лице не было ни капли ехидства или хитрой ухмылки. Чаще всего ее взгляд даже не задерживался на нем. И она больше не предпринимала попыток заговорить с ним о Софи. Но он все равно боялся, что она узнает, где сейчас девочка, и заберет ее. Этот вечер в покоях юного брата короля проходил как никогда весело и оживленно. Шевалье де Лоррен, прознав, что Людовик будет занят допоздна, привел к принцу нескольких придворных. Чтобы угодить капризному юноше, им пришлось играть с ним в карты. Здесь были граф де Лозен, виконт де Вард, граф де Рошешуар-Мортемар и еще несколько молодых аристократов. Неизвестно как, но Лоррену удалось организовать вино и сладости, поэтому было не скучно. Диана дю Ло была очарована Мортемаром и, конечно же, тоже находилась тут. А вот Александрин, которую подруга уговорила присоединиться, то и дело порывалась уйти. Но Диана просила не оставлять ее. При этом сама, когда Мортемар предложил ей прогуляться, с готовностью подскочила и в момент забыла о баронессе. Раздосадованной Александрин ничего не оставалось, как пить вино, наблюдать за происходящим и ожидать подходящего момента, чтобы уйти. Однако момент такой все не подворачивался, и баронесса заметила, что уже довольно сильно охмелела. Она решила, что если незаметно выйдет, никто не обратит внимания. Но как раз в тот момент, когда молодая женщина собиралась встать, Месье, как называли единственного брата короля, выиграл у де Варда и потребовал от того исполнения своего желания. – Какое же ваше желание я должен исполнить, ваше высочество? – спросил виконт де Вард. Филипп задумался. И вдруг, пробежав взглядом по лицам присутствующих тут придворных и обнаружив среди них всего одну даму, сказал: – Поцелуйте… мадам де Брионе. Легкая улыбка моментально исчезла с губ Франсуа, его лицо стало каменным. Когда он через силу повернулся к Александрин, она испуганно дернулась, потом замерла, переводя взгляд с виконта на принца. – Хотя нет, это скучно, – неожиданно усмехнулся брат короля. – Вы поцелуете шевалье де Лоррена. Юноша говорил шутливым тоном, но в его голосе сквозило столько язвительности, что было очевидно – он нарочно измывается над виконтом. Франсуа побледнел, но делать было нечего. Он поднялся и приблизился к улыбающемуся Лоррену. Шевалье тоже встал. Но когда Вард быстро коснулся его губ и почти отстранился, тот вдруг притянул его к себе и сам впился в его рот долгим поцелуем. Принц засмеялся. А Франсуа резко оттолкнул Лоррена и, окинув всех взглядом, быстро пошел прочь. Александрин была поражена таким развитием событий. Она видела, как покраснел Франсуа, как нервно он шел к двери. И как вслед ему неслись смешки принца и де Лоррена. – А что, многие дамы считают де Варда красавцем. И мне он нравится, – со смехом говорил шевалье. Но тут, буквально столкнувшись с виконтом в дверях, в комнату вошел король. Вард отпрянул и замер в поклоне. То же самое сделали остальные придворные. Александрин присела в реверансе. – Я прошу всех освободить покои моего брата, ему пора в опочивальню, – безапелляционным тоном сказал Людовик. – Но ваше величество! – капризно заканючил Филипп. То, что король зол, было очевидно. Повернувшись на каблуках, монарх направился к выходу. Вард, Александрин и еще несколько молодых людей последовали за ним. Вдруг баронесса наступила на подол собственного платья, и едва не упала. Кто-то подхватил ее. Вард?! Он поддерживал ее за локоть. А она была так шокирована всем происходящим, так отупела от выпитого вина и испугалась при появлении короля, что просто позволяла ему вести себя. Виконт был намного выше нее, и насколько она знала, старше всего года на три-четыре. Но при этом Франсуа казался ей скорее взрослым мужчиной, чем молодым человеком, только вышедшим из юношеского возраста. Сейчас Александрин совсем не отдавала себе отчета, что пялится на его лицо. Возможно, она тоже считала бы его красивым, если бы так не ненавидела… При виде сына Анна на секунду замерла. Как же она боялась, что больше никогда не увидит его! Какие страшные сны ей снились! И вот он здесь. Значит, к счастью, ее интуиция ошибалась. Сделав шаг к виконту, графиня почувствовала, как у нее потемнело в глазах. Она упала на руки Армэля и потеряла сознание. Пришла в себя графиня де Куси быстро. Армэль сидел рядом. Она потянулась к нему и прижала к себе. Виконту не верилось, что все это происходит с ним на самом деле – щекой он прижимается к груди матери, нежные руки обнимают и гладят его, теплое дыхание касается лба. – Боже, какая радость, – шептала графиня. – Наконец-то ты вернулся. Женщина беззвучно плакала, поглаживая сына по волосам и лбу. Иногда она целовала его, касаясь губами лица. – Мой мальчик! Армэль закрыл глаза, чувствуя, как его окутывает нежный аромат роз, исходивший от платья матери. Встреча с отцом была намного более сдержанной, и даже сначала холодной. Граф просто поздоровался с сыном, сказав, что рад его возвращению. Но когда они обнялись, Армэль почувствовал, как сильно отец сжал его в объятьях. Как же хорошо было дома! Они смогут нормально поговорить, но позже… Сейчас Армэль не мог ни на чем сосредоточиться, мысли путались и он пока не знал даже, с чего начать. А мать не отрывала от него обеспокоенного взгляда. Конечно, она видела, как он изменился, как похудел. Неужели на его теле под сутаной есть страшные следы пыток? Нет, сейчас она не станет об этом спрашивать. Армэль отметил, что Кристиан становится все больше похожим на своего отца. Это был спокойный, серьезный мальчик, который, казалось, в свои четыре года уже осознавал, что является бароном. – Здравствуйте, сударь, – улыбнулся виконт племяннику. – Герцог де Грамон просит отдать Кристиана ему в пажи, когда мальчику исполниться семь*, – сказала Анна, глядя на внука. – Ну, герцог – человек очень достойный, рядом с ним Кристиан не увидит ничего плохого и не испортится, – проговорил виконт. – Единственное – герцог наверняка разбалует его. – Вы думаете, ваш отец его не балует? – Смотлите, – позвал Кристиан. – Я плоткнул плотивника шпагой! Махая своей маленькой детской шпагой, мальчик сделал выпад, словно на самом деле поразил невидимого врага. – Это его граф научил, – отметила женщина. Виконт не хотел признаваться себе, но глубоко в его душе мелькнуло что-то вроде ревности. Много лет назад отец также учил его самого и уделял ему все свое внимание… Александрин узнала, что Армэль приехал, когда вернулась с конной прогулки. Она уже неделю была в замке. Когда в дверях его комнаты появилась молодая женщина в красной амазонке, виконт посмотрел на сестру, не скрывая восхищения. Она повзрослела и расцвела, стала очень элегантной дамой. Александрин тоже рассматривала брата. – Ты изменился. Очень. – Так уж получилось. – Зачем уезжал? – Избавлялся от внутренних демонов. – Значит, у тебя тоже они были? – печально усмехнулась она, глядя ему в глаза. – А я думала, только у меня одной. Он медленно отрицательно качнул головой. Заметив ее странный взгляд, Армэль удивленно приподнял бровь: – Все в порядке?