– Может, была бы я одна, так и двадцатой доли была бы рада, а тогда так еще и одной сороковой. Но Ирка и братья уперлись. Потребовали от Нины, чтобы деньги за дом и землю в равных долях бы поделили. На пять частей, одну часть Нине, четыре пятых нам. Ясное дело, Нина фигу скрутила и под нос им всем сунула. Ну, а Ирка с братьями тоже в позу встали. Мол, если не нам, то и не тебе. Сиди и жди, ты больше нашего теряешь. – Давно это было? – Да уж годков двадцать с тех пор прошло. Дом и тогда уже в плохом состоянии был, могу себе представить, что с ним сейчас. – И эта Нина больше не делала вам предложений? – Нет. Насколько я знаю, жизнь ее и так наказала за тот грех, что она по отношению к нам совершила. На чужой каравай рот не разевай. Если не твое, то и не трожь. Все равно пользы от этих денег тебе не будет. Она ведь этот дом у нас все равно что украла! Напела отцу что-то там, воспользовалась его старческим слабоумием, и заставила на себя завещание написать. А может, и так на подпись подсунула, не объясняя старику ничего. Отец под конец уже плох рассудком стал. Но воистину сказано, кто чем согрешает, тот тем и наказывается. Сама Нина тоже головушкой слаба стала. Слышала я, что дочь ее в психиатрическую клинику поместила, потому что сама с матерью уже не справлялась. – А дочь Нины вы лично знали? – Ну, как знала… Виделись, конечно. Звали ее Юлей. Красивая, но с характером. И с мужчинами ей не везло. Много их возле нее крутилось, а ни одного порядочного так и не нашлось. Нет, вру! Один все-таки нашелся! Последний ее муж очень даже неплохим человеком оказался. Какой-то ученый. Он и дочку Юлькину удочерил. И после смерти матери не отказался от ребенка, а себе взял. И женился он потом на хорошей женщине, они девчонку как свою родную дочь вырастили. Своих детей у них не было, так они на нее надышаться не могли. Они ей даже не рассказывали, что она им не родная. – Вы так подробно знаете их жизнь. Общались? – Чтобы специально общаться, такого не было. Но Юля, пока жива была, мне иногда позванивала, спрашивала, не сменили мои родственники настроение. Мол, она бы хотела от дома избавиться, одна обуза от него, а удовольствия никакого. Но отдавать нам четыре пятых от всех денег от продажи они с матерью тоже были не готовы. Ну, а после смерти Юли все разговоры о доме затихли. Нина-то в психушке, как с ней дела иметь, если до нее даже не достучишься. Я как-то к ней съездила, мама дорогая, это же чисто кабачок. Слов не понимает, никого не узнает, где находится, не знает. Нет, дела с ней иметь было нельзя. – А откуда же вы узнали о дальнейшей судьбе дочери Юли? – Совершенно случайно это получилось! Я их всех на улице встретила. Девочку я бы и не узнала, так она выросла. А вот его я узнала. Имя у этого последнего мужа такое примечательное было – Феликс. Захочешь, так не забудешь. Ну, а рядом с ним женщина, его вторая жена. И девочка… Как же ее звали? Юля, Феликс и… Ах, да! Ирочка! Они ее еще так ласково называли между собой! Ируся! Ируся хочет то, Ируся хочет это. Показалось мне, что Феликс с новой женой слишком уж разбаловали девочку. Мне она совсем не понравилась, отвечала родителям так резко. Один раз даже нахамила Феликсу. Знала бы, сучка неблагодарная, от какой страшной участи он ее спас, небось почтительней бы с ним держалась. – Значит, девочку звали Ирусей? А фамилию ее помните? – Да нет, – покачала головой Надя. – Откуда? Да и зачем мне ее фамилия? Вот фамилию Нины я хорошо помню, Одинцова. А Юлька столько раз замуж выскакивала, что там за ее фамилиями уследить никакой возможности не было. Да я и не пыталась. Своих дел невпроворот, чтобы еще чужими заниматься. Дальше Надя снова начала рассказывать про Славу, каким хорошим мальчиком он был. Как она рада, что он у нее есть, а она есть у него. И как страшно ей становится при мысли, что кому-то удастся это их счастье порушить. Закончилось все слезами и слезными просьбами помочь им с сыном. На что Саша ответил, что сделает все, что в его силах, чтобы найти настоящего преступника. И на этом они с несчастной матерью и попрощались. Надя отправилась в метро и домой, а Саша с Мариной выбрали симпатичное чистенькое кафе и засели в нем, чтобы обсудить свою дальнейшую стратегию. Глава 6 Они оба чувствовали, что их мозг нуждается в серьезной подзарядке. Впрочем, как выяснилось, оба они представляли ее себе по-разному. Саше она виделась в виде солидного куска мяса, а для Марины оказалось достаточно и легкого салатика. – Столько всего узнали, а мысли разбегаются, – пожаловалась Марина. – И куда двигаться, пока что не представляю. А ты? – Туда же, куда мы и собирались. Правда, Надя любезно избавила нас от сбора лишней информации, но сказанное ею все же будет лучше проверить. Память человеческая такая удивительная штука, что иной раз человек может сам обманываться и невольно вводить в заблуждение окружающих. Но наметки она нам дала, и за это ей огромное спасибо. – Ты думаешь, что Слава ни при чем? – В том доме пленниц держал не он. – Ты так уверен? – Помнишь, сколько там в доме пыли? Слава бы обчихался. – Так ведь для жилья он оборудовал себе сарайчик. – Вижу, ты уже забыла ту рыжую шерсть, которой был буквально усыпан пол в той хибарке? Аллергик не смог бы провести там и пяти минут. – Да, Надя говорила, что у ее сына сильнейшая аллергия на шерсть животных. – А там шерсти было хоть завались. Нет, я уверен, что Слава там на этой Озерной, десять, и не появлялся. Под бородой и очками там находился другой человек. – Тоже Слава? – Не факт, что его так зовут. Он мог назваться чужим именем, чтобы подставить настоящего Славу. – Кто же тогда держал в плену Анку с Наталкой? И Ирусю? – Насчет Анки с Наталкой я вообще не уверен, что их кто-нибудь похищал. – Но в подвале мы нашли их вещи. Открытку и пудреницу. – Да, любезно снабженные именными подписями, чтобы уж никаких сомнений бы не возникло. – Ты считаешь, что наши находки – это вовсе не улики? – Вещи в подвал дома могли подкинуть. Точно так же, как могли подкинуть книжку про гипноз, якобы изобличающую Славу в причастности к похищению своих кузин. – Как интересно получается, двоюродный брат похищает двух своих кузин. С какой целью? Ясно, что с недоброй. – А ведь страху-то какого нагнали на весь ваш коллектив. Ты вот прямо боялась, что станешь следующей жертвой похитителя. – Я и до сих пор боюсь, – призналась Марина. – Особенно после того, как ты сказал, что похититель – это не Слава и, значит, настоящий злодей по-прежнему разгуливает на свободе. – Не было никаких похищений. Никто Анку с Наталкой не похищал. Они зачем-то разыграли эти похищения. – И поспешили обвинить в них Славу? Но зачем? – Кто их знает. Возможно, пытаются избавиться от конкурентов на наследство. Об их мотивах подумаем потом, а сейчас меня куда больше интересует личность Ируси. Ее-то как раз похитили, как мне кажется, по-настоящему. – Думаешь, она может оказаться внучкой Нины Одинцовой? – Что значит может? Она и есть внучка! – Ты уже навел справки! – восхитилась Марина. – Когда ты только все успеваешь! Саша был польщен, но постарался виду не показывать. – Будто бы много времени на это нужно. Дочь Нины Одинцовой звали Юлия Кочергина, по фамилии первого мужа Нины, а ее внучку сначала записали на фамилию Степанова, потом девочку удочерил отчим, она стала Скрябина, а в замужестве в третий раз сменила фамилию, став Звенигородцевой. – Последняя фамилия мне нравится больше всего. Очень благозвучная. Ты не о том думаешь, – попенял ей Саша. – Я сделал запрос по оценке земельного участка на Озерной, десять. И мне назвали его примерную стоимость. Хочешь ее услышать? – Разумеется. – Шестьдесят миллионов! – Сколько? Глаза у Марины широко распахнулись. – Может быть, и больше, – заверил ее Саша. – Участок огромный, место престижное, сотка стоит не меньше миллиона. Нина Одинцова скончалась чуть больше трех месяцев назад. Ее дочь Юлия умерла много лет назад. Из близких родственников у покойницы оставалась лишь одна-единственная внучка – всем нам знакомая и, увы, пропавшая, Ирина. – И ты считаешь, что ее исчезновение как-то связано с этим наследством? – В шестьдесят миллионов? Ты шутишь? Конечно, оно связано! Любой злодей пошел бы на все, что угодно, лишь бы присвоить себе этот куш. – Но кто это мог быть? – Любой из близких родственников Ирины. Ее муж, ее родители, ее дети. – Ну, детей у Ирины нет. А ее муж… Ты говорил, что он как-то подозрительно суетился возле машины Ируси, которая наутро оказалась сломана? – Вот именно! И Саша многозначительно уставился на отбивную, словно она должна была ответить за поведение Валеры. – Так ты меня понимаешь? Отбивная молчала, а вот Марина ответила: – Прекрасно понимаю.