– Это ваша собака? – Не совсем. Томаса взял себе один мой хороший друг. – Уж не Дмитрий ли Сергеевич его имя? Саша спросил просто так, наобум, но неожиданно понял, что угадал. – Точно! – обрадовалась женщина. – Вы его тоже знаете? – Успел познакомиться с этим человеком заочно, пока разыскивал Томаса. Значит, Томас жил с Дмитрием Сергеевичем на Озерной, десять? – Да. Там они обитали. – Это вы их там поселили? – Ну а что? Имею право! Дом-то мой! – Ваш? – Этот дом построил еще мой дед. Потом унаследовал мой отец. Там родились мы с сестрой и наши братья. Теперь мы с сестрой владеем этим домом по праву законных наследниц. Конечно же! Теперь Саша понял, кого напоминает ему эта женщина. Анку с Наталкой, вот кого! Двух сестер, родившихся у своей матери – Ирины Кулагиной. Непохожие друг на друга сестры удивительным образом сумели взять от своей матери некоторые ее черты. У Анки глаза были матери, а у Наталки нижняя часть лица. – Значит, ваше имя Ирина. Женщина кивнула. – И дом на Озерной, десять, вы считаете своим? – Половина его моя, половина Надькина. Надька – это сеструха моя. – А Нина Одинцова? – А ей шиш! Да и померла она! – Про смерть Нины – это вы от вашего Дмитрия Сергеевича знаете? – При чем тут Дима? – удивилась женщина. – Он с этой старухой вовсе не был знаком. – Вот тут вы ошибаетесь. Он ее хорошо знал и даже оплачивал пребывание Нины Одинцовой в пансионате. Ирина в ответ разразилась совсем невежливым хохотом. – Да откуда у нищего бомжа деньгам взяться? Были бы у него деньжата, он бы их лучше на себя потратил. Одежку бы себе какую-нибудь справил. Жилье снял. Ботинки приличные бы купил! А то ведь появился у нас в приюте, сам вроде пса бездомного. Доброе сердце Ирины, которое разрывалось от жалости при виде всякого неприкаянного живого существа, и тут дало о себе знать. Этому в известной степени способствовало и то, что под слоем грязи мужчина был очень даже хорош собой. Даже густая борода, которой заросло его лицо, не могла скрыть его миловидности. И желание опекать проснулось в Ирине с невиданной до сих пор силой. – В общем, куда-то его надо было пристроить. Первое время Дима ночевал у нас в приюте, заменял заболевшего ночного сторожа, но потом тот выздоровел, нужно было найти для Димы другое место для ночлега. – И тут вы вспомнили про дом своего отца? – А чего? Все равно он свободный стоял. Как Нинку ее дочь увезла, так все в нем и посыпалось. Какое-то время жильцов мы еще пускали, а потом туда и людей приводить стыдно стало. – Людей стыдно, а Дмитрия можно? – Так то же за деньги, а то даром, – ухмыльнулась Ирина. – Я же с Димы денег за постой не брала. В самом доме жить было уже невозможно, но пристройки были посвежее, один из сарайчиков мы Диме для жительства и определили. Он был доволен. – Дареному коню в зубы не смотрят. – Вот именно. Кстати, ему реально понравилось за городом жить. Конечно, электричество на участке и в доме давно отключено было, но май в этом году теплый выдался. Не замерзли они с Томасом. А насчет готовки, то газовую плитку с баллоном я им привезла. Много ли мужику и собаке нужно? Разносолы они себе все равно готовить не стали. Кашу или макарон заварили, тушенки в нее добавили, и порядок. И завтрак, и обед, и ужин – все в одном котелке. Итак, обитающая на Озерной, 10, личность была установлена. – А откуда у Дмитрия Сергеевича книга, принадлежащая вашему племяннику Славе? – Этого я не знаю. Что за книга? – Про гипноз. Дмитрий Сергеевич им увлекался? – Никогда от него про гипноз ничего не слышала. – А что вы вообще знаете про этого человека? Документы вы его видели? – Откуда же у бомжа документы? – Но хотя бы фамилию он вам называл? – Один раз сказал, что он Петров. Другой раз, что Николаев. Я поняла, что правду он мне говорить не хочет, и больше не спрашивала. – А возраст? – Лет сорока пяти, может быть, пятидесяти. Да кто же его знает, может, и моложе, просто так выглядел. – А родился где? – Не знаю. – Ну, а хоть фотография его у вас есть? – Представьте, даже фотографии нет. – Петров Дмитрий Сергеевич без определенного возраста и неизвестно где родившийся. Случись что, его же невозможно будет найти. Ирина тяжело вздохнула: – Думаете, я сама этого не понимаю. Как два дня назад обнаружила, что Дима с Томасом исчезли, так неспокойно на душе стало. Будто бы ударил кто, так и болит внутри все, так и ноет. Стала думать, как бы мне Диму разыскать, и поняла, что не могу этого сделать. Ничего я про этого человека, кроме имени-отчества, не знаю. – Да и они могут быть совсем даже не его. – Вот я и думаю, а вдруг Дима чего-нибудь натворил, потому и слинял? Он натворил, а обвинят меня. Участок-то мой! Дом тоже мой! Получается, ответственность за то, что там происходит, тоже на мне. Вот что меня томит! Не делай людям добра, не получишь зла! Вечно я за свою доброту страдаю! Это она еще не знает о задержании ее родных дочерей! Вот это будет удар так удар, все связанное с Дмитрием покажется ей цветочками. – Значит, вы считаете дом своим. Но ведь у Нины Одинцовой есть прямая наследница – внучка. – Девчонку другие люди удочерили. Она бабке не наследница! – Напрасно вы так думаете. Внучка все равно остается наследницей. Она будет наследовать за свою ранее умершую мать. – Пусть! Но большую часть я ей не отдам. Кто она такая? Она в этот дом ни копеечки не вложила. – А вы вложили? – Мои отец с матерью всю жизнь вкладывались. А я их наследница. Сашу забавляло, как женщина все время ловко обходит в разговоре других наследников. Все время «я» да «я». А ведь никакого «я» там быть не может. Даже при самом благоприятном раскладе там может быть только «мы с сестрой»! И тут Сашу осенило: – Вы и свою сестру со счетов сбросили, потому что знаете, ее сыну грозит уголовное наказание за похищение ваших дочерей. Похищение, которого и не было, но которое вы с дочками инсценировали! И сделали вы это специально для того, чтобы вывести Славу и его мать из числа наследников! – Вранье! – заявила Ирина, но глаза у нее забегали. – Напрасно вы так. Это же ваши собственные дочери и признались сегодня в разговоре со следователем. Сдали и вас, и всю вашу затею. Саша понятия не имел, в чем признались Анка с Наталкой, говорил наобум и снова угодил в цель. – Не знаю, что там эти дурехи со страху полиции наплели, только все это ложь! Ничего мы против Славы с Надькой не затевали! – Лучше бы вам во всем признаться сейчас, потому что в противном случае похищение, а возможно, что и смерть третьей наследницы тоже спишут на вас. – Что? – А вы не знали? Внучка Нины Одинцовой пропала. Ваша тезка, между прочим. – Девчонку мы не трогали! – взвизгнула Ирина. – Дайте, я вам подскажу… Девчонкой и ее родными собирался заняться ваш знакомый? Вы ввели этого подозрительного Дмитрия Сергеевича в курс вашей проблемы, и он пообещал вам, что устранит ее? Вместе с внучкой, ее мужем и приемными родителями?