– Да, теперь я понимаю, от чего Томас словно с ума сошел сегодня в машине. Он увидел в окно своего хозяина. Того самого водителя черного «Рено»! – Сперва мы думали, что на Озерной, десять, в сарайчике обитал Никитин, но настоящий Никитин в это время уже обрел счастье со своей Лидусей. А под именем Дмитрия Сергеевича в собачий приют приходил совсем другой человек. – Он и фамилию хозяйке приюта не назвал! Знал, что Ирина, в девичестве Кулагина, знала в лицо молодого мужа Нины Одинцовой. Вот и юлил, на вопросы любовницы называл то одну фамилию, то другую. – А зачем приходил-то? – Все для того, чтобы впоследствии именно на настоящего Никитина пала вся вина за содеянные преступления. Никитин – муж Одинцовой, вернее, теперь уже ее вдовец. В случае с наследством и скоропостижной смертью супруги под подозрение и так в первую очередь попадает бывший муж. А тут еще злодей постарался и буквально россыпью разметал перед нами улики, которые указывали на Никитина. Одного этот тип не учел! – Чего же? Отрубленного пальца, который заметят? – Нет. Он не учел, что Никитин задержится за решеткой на целых три месяца. Того должны были выпустить много раньше, но буквально перед самым освобождением он учинил драку с другими осужденными. Всех их отправили в карцер, а потом еще и прибавили к сроку лишние три месяца. Преступник рассчитывал, что Никитин освободится еще в марте, а тот вышел лишь к июню. И преступнику, который в конце концов узнал об этом, пришлось отложить исполнение своих планов на целых три месяца. Похищение Ируси состоялось лишь после того, как преступник убедился, Никитин уже на свободе, теперь на него смело можно спихивать любую свою вину. И понеслось! Исчезновение Ируси. Покушение на жизнь ее мужа. Исчезновение самого Никитина. Убийство его сестры Жени. И всюду мелькает бородатый человек, подозрительно похожий на Никитина Дмитрия Сергеевича. – Но это еще не точно. Это же только твои предположения? – Вовсе нет! Это логика! Преступник отравил Нину Одинцову на следующий же день после предполагаемого освобождения Никитина. То есть он знал официальную дату, когда Никитина отпустят на свободу, но не учел драки между осужденными, которая повлияла на величину их сроков. – Это может быть случайностью. – Есть еще и второй момент! Забирая тело Нины Одинцовой, преступник всем и всюду представлялся ее мужем – Никитиным. Но настоящий Никитин в это время еще сидел в карцере. Он просто физически не мог бы лично заниматься похоронами Одинцовой. – Да, и ежемесячно в течение многих лет приплачивать за содержание своей престарелой супруги заведующему у него тоже финансов не было. Из-за решетки Никитин вышел буквально голым и босым. Он сам смотрел, кто бы ему помог, а не то, чтобы тратить деньги на то, чтобы старухе комфортно жилось на прежнем месте. – Я думаю, что комфорт Нины Одинцовой заботил ее щедрого покровителя меньше всего. Ему было важно, чтобы она оставалась на своем старом месте по одной простой причине. Он хотел по-прежнему регулярно бывать у нее, не вызывая лишних вопросов. Тут уже все сотрудники знали, что к Нине приходит «внук», зовут его Валера. И все! Никаких документов, никаких верительных грамот у этого «Валеры» никто не спрашивал. Он мог приходить в любой удобный ему день и час и проводить с «бабушкой» столько времени, сколько сам пожелает. – Но зачем? Он так был к ней привязан? – Привязанность тут ни при чем. Он хотел выведать у старушки информацию о шкатулке, которая когда-то принадлежала ей. Эту шкатулку Нина Одинцова унаследовала от своего второго мужа вместе с домом и участком земли, на котором этот дом стоял. – Шкатулка имела ценность? – Баснословную! По словам наследников, из чьих рук эта шкатулка уплыла к Одинцовой, шкатулка была буквально забита драгоценностями. Уникальные камни, оправленные в золото и платину, плюс авторская работа изделий, что добавляло им ценности. – Жаль, что спросить о судьбе этих ювелирных украшений некого. Нина уже в могиле. Ее дочь тоже. А внучка даже если и жива, то вряд ли что-то знает про шкатулку. – Учитывая, что бабушку свою она в пансионате ни разу не навещала – это уж точно. Но стоило прозвучать этим словам, как в кабинет вошел дежурный. – Скрябины нашлись. – Ну да! – вскочил от волнения на ноги следователь. – Убиты? – Нет, живехоньки. Сами пришли. – Сами? – Видимо, им соседи сообщили, что их разыскивают, вот и пришли, чтобы справиться, в чем дело. Так что? Проводить их к вам? Следователь растерянно провел рукой по волосам: – Проводи, конечно! Дежурный исчез, но через минуту вернулся в сопровождении супружеской пары. Саша с любопытством смотрел на приемных родителей Ирусика. Муж и жена Скрябины были уже немолоды, но выглядели подтянутыми и спортивными. Движения у них были легкими, на лицах играли улыбки. – Хотели узнать, по какому поводу к нам домой приезжала полиция. – Мы приехали, нам говорят, вашу дверь с полицией вскрывали. Вот мы и решили узнать, что случилось? – Насчет двери я и сам в недоумении, – отозвался следователь. – Ума не приложу, кому понадобилось ее вскрывать. Но вот что касается вас… Где вы были? – Как это где? Почему мы должны перед вами отчитываться? – Вы должны были улететь в Таиланд. – Да, но в последнюю минуту наши планы поменялись. На том курорте, куда мы направлялись, вспыхнула эпидемия какой-то заразы, и мы решили не рисковать. Сняли домик в ближайшем пригороде и прекрасно провели эти дни, наслаждаясь тишиной, природой и пением птиц. – А как же ваши билеты на самолет? – Мы их сдали. – Но мы проверяли, возврат не был оформлен. – Видимо, какие-то сбои на сайте. Но нам-то они деньги за сданные билеты вернули, а это главное. – Значит, с вами все в полном порядке? – А почему должно быть иначе? – засмеялись муж с женой. – Дело в том, что исчезновение вашей дочери, а также покушение на ее супруга заставило нас тревожиться и за ваши жизни тоже. Супруги переглянулись. – Нам и в голову не приходило, что вы могли связать одно с другим. При чем тут мы? Ирина давно выросла, у нее своя жизнь, у нас своя. – Свой долг в отношении девочки мы с мужем полностью выполнили. Вырастили, воспитали в ней полноценную личность, дали образование. – Теперь она стала взрослым и самодостаточным человеком, вышла замуж, мы с мужем полностью сложили с себя бремя ответственности за ее жизнь. – Другими словами, у вас своя жизнь, у вашей дочери своя? – Совершенно верно! – радостно подтвердили супруги. – Этот постулат является основополагающим в нашей новой работе. – Работе? – Мы с мужем пишем научную статью как раз на тему взаимоотношения двух поколений. – Главный вопрос, который мы рассматриваем в своем исследовании, отцы и дети – должны ли они сохранять прочную пуповинную связь или выросшее дитя должно своевременно вылететь из родного гнезда? И на основе нашего личного опыта мы вывели закономерность: взрослые дети должны жить своей жизнью, практически никак или очень редко пересекаясь со старшим поколением. Так комфортней и для них, и для нас. – Я бы с вами поспорил, но вижу, что вы хорошо подготовились. Поэтому поговорим о другом. Ирина ведь не родная ваша дочь? Супруги снова переглянулись. – Нет, не родная. Но в чем дело? У вас есть какие-то претензии в отношении того образования и воспитания, которое она получила? Если да, то смею вас заверить, мы с супругой всегда очень пристально следили за нашей девочкой. – Каждый ее поступок, мысль или движение являлось одним из пунктов нашей научной работы. – Погодите, вы свою работу на тему отцов и детей начали строчить еще в те далекие годы? Супруги усмехнулись. У них как-то это очень синхронно получалось. Улыбаться начинали вместе, говорили хором, такая дружная парочка, но почему-то эти двое с самого начала вызвали у Саши стойкую неприязнь к ним. – Разумеется, нет, – снисходительно произнес Феликс. – Моя… Извини, дорогая, наша работа в те годы заключалась в адаптации приемного ребенка в новой семье. Для нас было важно провести Иринку через все этапы становления, чтобы в итоге девочка искренне считала бы нас своими мамой и папой. – Поэтому вы и с родной бабушкой запретили ей общаться? – Это свело бы чистоту эксперимента на нет. – И даже сам успех его мог быть под вопросом. – И вы из-за какой-то там научной статьи лишили Иру радости общения с родным человеком? А ее бабушку последней радости в жизни? По лицам супругов мелькнула тень неудовольствия. – Не надо все утрировать. Ирина ни в чем не нуждалась. Для общения у нее были отец и мать, да, приемные, но уделяющие ей времени больше, чем иные родные родители. И о чем она могла поговорить со старухой, которая к тому времени уже выжила из ума? – Например, о шкатулке! – Какой шкатулке? Феликс с супругой казались искренне удивленными. – В этой шкатулке должно было храниться наследство Ирины. Оправленные в драгметаллы самоцветы. – Нас с женой не интересуют все эти мещанские побрякушки. Мы с ней люди науки. Мы смотрим в будущее. – Обвешаться золотом, что может быть вульгарнее! – фыркнула его супруга.