— Ха! — усмехнулся Пахом. — Ты видел, какие упыри в аэропорту пасли этих клоунов ряженых, которые у нас с тобой на заднем сиденье устроились? — Сам ты — клоун, — спокойно отозвался Борода. — А водила твой, между прочим, правильно базарит. Лучше остановиться да потолковать, чем в столб какой-нибудь в этих гонках шибануться. Или у вас тут, в Раше, уже разучились по-мужски толковать? Так дай нам с Эллис по волыне, мы вам память и освежим. — Где я вам тут волыны возьму?! — огрызнулся Пахом. Голос подала Эллис: — Нам говорили, что нас здесь встретят. Слышь, ты, кепка? Встретят! Не таксисты гребаные, а мужики! Так вы че — таксисты, что ли? — Угу, таксисты… — буркнул Пахом, доставая из бардачка две беретты… Как раз в это самое время в аэропорту Шереметьево бывший вице-премьер Чеботаревский встречал дочь банкира Вакариса, прибывшую рейсом SU № 272 из Женевы, в сопровождении его старинного приятеля — Сашки Соколова. — Санта, бродяга! — первым делом обнял он его после того, как парочка миновала пограничный пост. — Чеботарь… Здорово! — радостно жал руку бывшего вице-премьера Санта, он же Соколов Александр — старый соратник господина Чеботаревского. — Как долетели? — Превосходно. — Ну, Кристиночка, — обратился, наконец, Чеботаревский к девчонке, — рассказывай, как дела? Много страху натерпелась? — Угу, — всхлипнула Кристина, на вид оказавшаяся не таким уж и подростком, каким была запечатлена на фотографиях, до сего момента имевшихся в распоряжении Валентина Петровича. — Ну, ничего, ничего, детка, — потрепал он ее по плечу, — уже скоро увидишь своих родителей. Они тебя ждут. И очень переживают. Особенно отец. — Я знаю… Как только они вышли из здания аэровокзала, Чеботаревский тут же, немного отойдя от своих спутников, достал из кармана “Vertu”, снабженный системой защиты от прослушки и определения места его нахождения, и набрал номер Вакариса. — Алле, Роберт Янович? — Слушаю, слушаю вас, Валентин Петрович, — услышал в трубке бывший вице-премьер нетерпеливый голос банкира. — Наша договоренность по поводу встречи в силе? — Да, конечно. В кафе… Чеботаревский успел перебить его: — На том же месте, Роберт Янович, в тот же час, — назидательно произнес он, упредив собеседника, дабы тот не проговорился. Ведь телефон банкира, как ему было известно, прослушивался людьми Близнецов. А раскрывать им место встречи с банкиром Чеботаревскому не хотелось. — Понял, понял вас, — сказал Вакарис. — Вот и замечательно. Надеюсь, все необходимые бумаги при вас? — Да, — подтвердил Роберт Янович, стараясь быть лаконичным. Но все же, не выдержав, спросил: — Она будет с вами? — Не держите меня за простака, Роберт Янович, — ответил ему бывший вице-премьер. — Сказал же, с моей стороны все подготовлено. Только и не надейтесь увидеть ее до того, пока мы не решим наши с вами дела. — Значит, она будет где-то рядом? — Значит, будет где-то рядом. — И вы не боитесь возить ее с собой по Москве? — Я — боюсь? — бывший вице-премьер расхохотался. — И чего же мне, по вашему разумению, Роберт Янович, бояться? Нападения с целью отбить у меня ваше сокровище? Это исключено. — Нет, но… Но после того, что появилось в газетах… — А, — беззаботно махнул свободной рукой Чеботаревский, — обыкновенная информационная война. Причем, Роберт Янович, довольно примитивная. Деза! Мои недруги явно наняли журналюг из «желтой» прессы. Те на выдумку мастера. Только что общения с этими… с зелеными человечками мне не приписали. Работники пера и топора, черт их подери! — Нет, то, что вчера про вас писали, действительно, просто смешно. Я говорю о сегодняшних газетах. Вернее, о той фотографии, которую напечатали в некоторых. Неужели монтаж? — В сегодняшних?.. — неуверенно переспросил Чеботаревский. — Ну, да. Вы что, ничего не знаете? — Признаюсь, нет… Да и вообще, какое нам дело до газет, Роберт Янович? У нас с вами есть дела более серьезные. Вы согласны? — Да, да, разумеется, — тут же согласился Вакарис. — Ну, так вот, через пару часов мы с вами увидимся, тогда и поговорим. Берегите себя, — поспешил закончить разговор бывший вице-премьер, почувствовав, как его до сего момента превосходное настроение куда-то уходит, уступая место всяким нехорошим мыслям. Сразу же, по окончании беседы с Вакарисом, Чеботаревский созвонился с Пахомом и убедился, что у того все идет по плану. — Гости встречены. Везем на дачу, — доложил он, после чего, усмехнувшись, с восхищением бросил в трубку: — Ну, ты, Петрович, башка! — Догадался, что за гостей везешь? — улыбнувшись, поинтересовался Чеботаревский и тут же предупредил: — Смотрите, аккуратнее там. До встречи! Беседа с соратником Чеботаревского определенно воодушевила. Тот тон, с которым им была произнесена фраза: «Ну, ты, Петрович, башка!», заставил бывшего вице-премьера вновь поверить в собственные силы, вера во что после недавнего разговора с Вакарисом слегка пошатнулась. «Подумаешь, фотографию какую-то в газетах пропечатали! — успокаивал себя он. — Небось, с голыми девками в бассейне какой-нибудь гад тайком запечатлел. Ну и что с того? Я что — не мужик? И чего, собственно, бояться-то? Чай, я не Скуратов[20]! Никакого поста в данный момент не занимаю, так что и снимать меня не с чего… И не займу? Ну и хрен с нею, с должностью этой! Зато скоро я узнаю тайну Вакариса…» Из Шереметьево до города ехали молча. Предчувствие чего-то нехорошего не оставляло бывшего вице-премьера. Он всячески пытался успокаивать себя, даже заводил разговор с Сантой, расположившимся на заднем сиденье, рядом с дочерью Вакариса. Но беседа в присутствии девчонки как-то не клеилась. Да и вел машину малознакомый Чеботаревскому водитель, который просто молча крутил руль, за всю дорогу не проронив ни слова. — Ну, а ты чего молчишь? — неожиданно взъелся на него Чеботаревский. — А не мое это дело — говорить, — лаконично ответил шофер. — Хм. Правильно мыслишь, — похвалил того Валентин Петрович. — Только, — посмотрел он вперед, — если пробка будет, предупреждай. — Дык, а чего предупреждать-то? Не видно, что ли, стоит Ленинградочка! — И что? — Ничо. Выбирайте: или стоять будем, или… знаю я тут одну объездную дорожку. Правда, яма на яме, попрыгать придется… Короче, газетки, как в пробочке, не почитаешь… — водитель невольно бросил взгляд на газету, лежавшую между сидений. — Какой еще газетки? — не сразу понял Чеботаревский, но, проследив за взглядом шофера, заметил газету и поспешил взять ее в руки. — Сегодняшняя? — деловито осведомился он. — Угу, — угрюмо подтвердил водитель. Валентин Петрович развернул первую полосу и… не поверил своим глазам. Там был помещен хотя и старый, но четкий, профессионально сделанный снимок. В глаза бросалась сбитая, висевшая на одном гвозде вывеска: «ФОТОГРАФИЧЕСКИЙ САЛОН КРАНЦА». Но снимок делался явно не с целью запечатлеть ее. Главными персонажами кадра были молодые люди. Причем некоторые из них, с перекошенными от страха лицами, замерли на коленях. Другие — стояли рядом, свирепо сжимая в руках бейсбольные биты. Эдакое полотно под названием «Избиение младенцев»! И вся эта живописная картина классической бандитской разборки рубежа восьмидесятых-девяностых была запечатлена на фоне черной «Волги» ГАЗ-31, в окне которой маячило до боли знакомое Валентину Петровичу лицо… — его собственное лицо! — самодовольное, надменно-насмешливое. Одного этого его выражения уже было достаточно, чтобы понять — именно он командует здесь этим криминальным «парадом»! — Ах, сука, Кранц… — в миг осипшим, каким-то свистящим голосом произнес Чеботаревский, чувствуя, что задыхается от волнения. Перед глазами его возникла воскрешенная из недр памяти тщедушная фигура старика С «Зенитом» в руках, а в голове заметались обрывки мыслей: «Когда же он успел сделать этот дурацкий кадр? Когда?.. А впрочем, какая теперь разница? Но как сейчас этот снимок попал в газету?.. Вот, оказывается, на что намекал Вакарис, заведя разговор о сегодняшней прессе!.. Нет… Нет… Этого не может быть!» — отказывался верить бывший вице-премьер собственным глазам. Но те уже бежали дальше, по статье, помещенной под фотографией: «Бывший вице-премьер В.П. Чеботаревский, которому в последнее время прочили кресло одного из руководителей в обновленном правительстве, оказывается, имеет богатое криминальное прошлое! В руки журналистов попала уникальная фотография более чем двадцатилетней давности, на которой господин Чеботаревский запечатлен в компании спортивного вида ребят, занимающихся откровенным избиением бейсбольными битами нескольких беззащитных молодых людей, поставленных на колени. Классический рэкетирский наезд! Судя по выражению лица господина Чеботаревского — а узнать его на снимке можно без труда даже спустя столько лет — данным процессом руководит именно он, причем с нескрываемым удовольствием. Как удалось выяснить, в те времена господин Чеботаревский возглавлял городской комитет ВЛКСМН. Вроде бы ответственная, высокая должность для молодого человека. Подобные посты во времена СССР, как правило, являлись трамплинами, с которых легко можно было допрыгнуть до любых высот власти, перейдя на партийную работу. Однако господин Чеботаревский — к которому тогда на комсомольских собраниях, где он выступал, еще обращались уважительно: «товарищ» — очевидно, вовремя осознал полную бесперспективность подобной карьеры, по причине чего, судя по всему, и встал на откровенно криминальную тропу. И не ошибся! Как мы можем видеть теперь, тропа эта привела его на такую высоту, ввела в такие эшелоны власти, какие рядовому комсомольскому функционеру Чеботаревскому тогда не могли даже присниться. Сейчас мы много говорим о коррупции, рассуждаем о связях власти и криминала. Пытаемся как-то бороться с этими явлениями, ошибочно считая их печальными реалиями нашей сегодняшней жизни. А рецепт противодействия этому, оказывается, до смешного прост: стоит лишь копнуть глубже прошлое наших чинуш, и мы окажемся у истоков всех наших сегодняшних бед! Информация по господину Чеботаревскому, разумеется, нуждается в тщательной проверке. Для этого все материалы, оказавшиеся в распоряжении редакции, незамедлительно будут переданы в прокуратуру…» В себя Чеботаревского привел голос Санты, разглядевшего из-за его спины фотографию на первой полосе: — Вау, Петрович! А что это у тебя за газетка? — Не знаю… — сердито ответил бывший вице-премьер, собираясь сложить ее. — Погоди, — остановил его Санта, — что там за фотка такая знакомая мелькнула? Дай-ка позырить, — протянул он руку. Чеботаревский в сердцах бросил газету назад со словами: — На, на, зырь! — Вау! — вновь произнес Санта, развернув газету и рассмотрев привлекший его внимание снимок получше. На этот раз в голосе его явно слышалось изумление: — Да то ж я, Петрович, собственной персоной! — Где? — не понял Чеботаревский, недовольно повернув голову.