Барон умолк и начал прислушиваться к разговору. — Исследований? — поразилась Джорджина. — У нас?! — Конечно. Как только мне пришлют оборудование, начну собирать материалы для опытов. Лицо свекрови застыло, отчего улыбка казалась нарисованной. — О каких материалах речь? — Биологических. Об образцах тканей, — пояснила я любезно, и Джорджина закашлялась. Хелен округлила глаза, а свекровь побледнела. Она что же, решила, что я намерена отрезать барону что-нибудь нужное? — Речь всего лишь об анализах крови, лучше бы всей семьи, — успокоила я. — И, конечно, нужно сделать сперматограмму. — Спе… — повторила свекровь слабым голосом. — Мама, это всего лишь медицинские исследования, — успокаивающе проговорил барон, пока маменька не схлопотала удар. Впрочем, особенно счастливым он тоже не выглядел. — Чтобы снять проклятие. Донал старательно прятал улыбку за чашкой кофе. Весело ему? — Для этого нужна наша кровь? — Свекровь принялась обмахивать платком покрасневшее лицо. — И твоя… Ох! Замечания о неподобающей теме разговора она так и не сделала, что говорило о многом. Сохранять на лице невозмутимое выражение «все в интересах науки» становилось все трудней, но пока я справлялась. Главное — не расхохотаться в голос. — Конечно, — подтвердила я веско. — Нужно хотя бы достоверно выяснить, приобретенное это проклятие или унаследованное. Возможно, у девочек оно латентно, тогда может быть передано ими последующим поколениям, понимаете? Вряд ли она знала словечко «латентно», но поняла — это что-то очень, очень страшное. — Д-да, — выдавила она, бросив взгляд на испуганных дочерей. Хелен кусала губы, Джорджина чуть не плакала. — Конечно, если ради девочек… — Пока не оборудована лаборатория, я начну с теоретической части и элементарных исследований. Внешний осмотр, анализ крови, изучение фамильного древа и тому подобное. — Маргарита, дорогая. — Барон поднялся. — Если вы уже закончили завтракать, я хотел бы пригласить вас прогуляться. Пойдем? Спорить я, конечно, не стала и охотно променяла сомнительное удовольствие от семейного застолья на небольшой супружеский променад. Правда, гулять здесь было особенно негде, разве что пройтись по галерее или посидеть в зимнем саду. В сад он меня и привел, это уже становилось традицией. Барон усадил меня в кресло, сел напротив и лишь тогда заговорил: — Маргарита, я понимаю ваши чувства. Мама вела себя непозволительно, я прошу у вас прощения. Я хотела было поинтересоваться, не онемела ли, часом, моя свекровь, раз сама не смогла выговорить даже коротенькое «извини», но прикусила язык. Несправедливо высказывать Фицуильяму за выходки его матери, тем более что он дал ей укорот. Вместо этого я спросила: — Почему мы все еще на «вы», если ваши мать и сестры говорят мне «ты»? Кстати, без разрешения. Он не удивился смене темы. Поморщился и сжал пальцами переносицу. — Боюсь, мама не уделяла должного внимания воспитанию Хелен и Джорджины. — Муж подался вперед и взял мои руки в свои. — Маргарита, вы вправе злиться на них, но… Они моя семья и я прошу вас быть с ними терпимее. Ах вот как? Я глубоко вздохнула, усмиряя полыхнувшую злость, и поинтересовалась негромко: — Разве я ругалась? Барон снова поморщился. — Маргарита, будет вам. Мама вела себя некрасиво, только ведь и вы могли не затрагивать за столом столь щекотливую тему! Он что же, меня отчитывает? — Поправьте меня, если я не права, — начала я, закипая. — Мне следует разбираться с проклятием, но только так, чтобы ни в коем случае не потревожить ваших сестер и мать? Барон вспыхнул. Крепче — почти до боли — сжал мои пальцы. — Они тут ни при чем. — Откуда вы знаете? — Я высвободилась из его хватки и с вызовом посмотрела в глаза мужа. — Вы ранее проходили какие-то обследования? Тогда мне нужны все материалы. Барон качнул головой и запустил руку в золотистые волосы. — Меня заверили, что проблема чисто магического характера, так какой смысл обращаться к врачам? Тем более что пошли бы слухи. Он умолк, а я возразила безжалостно: — Слухи все равно пошли. Кстати, откуда другой наследник узнал о вашем бесплодии? Не сам ли он это подстроил? — Даже если так, доказать это не удастся, — заявил барон с досадой, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. — Мои детективы проверили и перепроверили Адама, но не нашли ровным счетом ничего. Конечно, он тот еще тип, но с магами не якшался. Я задумчиво прикусила палец. За проклятие и прочую «вредоносную» магию можно было схлопотать тюремный срок, длительность которого зависела от причиненного вреда. Поэтому к магии прибегали нечасто, и стоило это дорого. Если уж этот Адам сумел найти того, кто наложил проклятие, то как-то странно этим распорядился. Какой смысл выстраивать шаткую конструкцию с бесплодием и судом за наследство, если можно попросту избавиться от конкурента? На Адама резонно пали бы подозрения, но доказательств нет, а куш на кону немалый — баронский титул со всеми сопутствующими благами. Вон даже свекровь моя ненаглядная на преступление пошла… Впрочем, мне до этого нет дела, пусть барон сам ищет, кого настолько допек. Моя задача — разобраться с проклятием и, по возможности, его нейтрализовать. Остальное представляет чисто исследовательский интерес. — Послушайте, Фицуильям, это ведь глупо. Если я хочу разобраться в вашем проклятии, мне придется задавать неудобные вопросы, и, скажем так, будет трудно при этом щадить стыдливость ваших сестер. Или вашу. Он усмехнулся. — Обо мне не беспокойтесь. Маргарита, что вы скажете о настоящей прогулке? Неподалеку есть озеро, можно устроить пикник на берегу. — Это свидание? — осведомилась я, искоса взглянув на него. Барон улыбнулся. — Нам ведь нужно узнать друг друга получше. Давайте сделаем вид, что мы только познакомились. Идет? Он протянул мне руку открытой ладонью вверх. Мой выбор — принять или оттолкнуть. — Идет, — ответила я, поколебавшись лишь мгновение. — Тогда вам лучше переодеться. — Он слегка сжал мои пальчики. — Мы поедем верхом. Туда не добраться на автомобиле. — Верхом? — Я несколько растерялась. — Но я не умею. — Не беспокойтесь, я вас повезу. Или вас беспокоят приличия? Какие приличия, если он мой муж? И все-таки это несколько смущало… Стараясь не слишком откровенно краснеть, я мысленно перебрала свой скудный гардероб и вздохнула. Одно время я носила брюки и коротко стриглась, чтобы не слишком выделяться среди остальных научных сотрудников. Потом сообразила, что так лишь хуже — женщиной меня уже не считали, но и с мужчинами не равняли. Так что теперь в моем гардеробе сплошь юбки и платья. Не хочу, чтобы во мне видели эдакого недомужчину. — Костюма для верховой езды у меня нет, так что можем отправляться прямо сейчас. — Дайте мне полчаса, — попросил он, вставая. — Подождете? Это было… очаровательно. Иного слова я не подберу. Прижиматься спиной к крепкому мужскому телу, чувствуя на талии горячую тяжелую руку. Ощущать, как под нами мерно перекатываются мышцы каурой лошадки. Стараться не смотреть вниз, на такую далекую землю. Сесть пришлось боком, иначе подол юбки совсем уж бесстыдно обнажал колени, так что от падения меня удерживала лишь хватка мужа. Окрестности замка оказались удивительно живописны. Далекая гряда гор, похожая на хребет спящего дракона; умытые вчерашним дождем луга; жутковато нависающие над тропинкой скалы; сонный и темный, будто зачарованный, лес. Наконец тропинка вывела нас к большому озеру, окаймленному густым лесом. Остановив лошадь на полянке, барон спрыгнул и подал руку, помогая мне спуститься. Я неловко сползла по конскому боку и угодила прямиком в объятия мужа. Он подхватил меня за талию и не торопился разжимать руки. Тихий плеск воды. Мы двое. Наше учащенное дыхание.