Хелен, глубоко вздохнув, села напротив меня и задрала рукав. Неужели она готова мне поверить? Папин авторитет творит чудеса. Дальше все прошло без сучка без задоринки. Правда, Джорджина чуть не сомлела, а свекровь так сверкала глазами, что я всерьез начала подумывать, не напроситься ли вновь к Доналу переночевать. Ведь прирежут во сне и глазом не моргнут! Увы, даже самый понимающий муж не стал бы закрывать на такое глаза. Проситься под бочок к самому барону, прямо скажем, не хотелось. Хоть ищи в замке пустые гостевые спальни! На этот раз свекровь молчать не стала — весь ужин прохаживалась насчет моей сомнительной профпригодности и рассуждала о генетике как о лженауке. Кстати говоря, в этих рассуждениях чувствовалось неплохое знание если не предмета, то домыслов из какой-нибудь бульварной газетенки. — Мама! — наконец не выдержал Фицуильям, со стуком бросив приборы на тарелку. — Перестань, будь добра. Маргарита старается нам помочь. — Если бы она старалась помочь, вы бы уже работали над наследником! — в сердцах выпалила свекровь и лишь потом сообразила, что сказала. Барон покосился на меня, потер переносицу и сказал устало: — Мы приложим все усилия. Надеюсь, это тебя устроит? Пожалуй, нам нужно срочно поговорить по душам. Чтобы не терять времени, после ужина я отнесла образцы на ледник. Заниматься ими на ночь глядя не стоило, а вот завтра с утра пораньше я устроюсь в библиотеке и… Сразу от входа в свою спальню я заметила белеющий на трюмо лист бумаги. Подошла, развернула и с досадой выдохнула сквозь зубы, обнаружив знакомые печатные буквы: «Зря. Уезжай, пока не поздно, иначе пожалеешь». Обняв кошек (Лиса сначала сопротивлялась, но потом смирилась со своей участью и обмякла, только сердито помахивала хвостом), я некоторое время сидела в кресле, пытаясь собраться с мыслями. Кто же этот таинственный злодей, который пытается вытурить меня из замка? Сам собой напрашивался вывод о маге, «авторе» того самого проклятия. Еще бы — приложил столько усилий, и все насмарку! Вариантов, кому понадобилось так затейливо проклинать Фицуильяма, у меня пока было только два. Первый — Адам ради наследства, второй — какая-нибудь обманутая девица из ревности. Причем обида могла быть и надуманной, всякое бывает. Из соседней спальни донесся шум, и я решилась. Покажу записку барону, иначе опять будет упрекать, что я от него что-то скрываю. Ссадив с колен кошек — Лиса радостно рванула под кровать, а Марка вопросительно мяукнула, — я отряхнула юбку от шерсти, затем деактивировала магический замок и негромко постучала. — Фицуильям, к вам можно? — Входите, — разрешил он после паузы. Я толкнула дверь и с интересом огляделась. Спальня барона разительно отличалась от моей: темная, строгая, с тяжеловесной антикварной мебелью позапрошлого века. Барон сидел у окна за письменным столом, освещенным лампой под абажуром, и с такой тоской глядел на бухгалтерские книги, что хотелось обнять его и погладить по голове. — Вы что-то хотели, дорогая? — поинтересовался он, вставая мне навстречу. Дело не только в воспитании, барон откровенно радовался каждой минутке перерыва в ненавистных делах. Понятно, почему он при всякой возможности сбегает из дому! Увы, я ничем порадовать его не могла. Протянула записку, пояснив: — Нашла только что. Сжав губы, он пробежал записку глазами и стал чернее тучи. — Это уже не смешно, — процедил он, пряча злосчастную бумажку в карман. — Нужно разобраться, кто так зло шутит. — Шутит? — переспросила я, повысив голос. — То есть чудовище в озере и пожар — это шутки? Фицуильям поморщился. — Дорогая, я понимаю, вас это напугало. Но ведь пока никто не пострадал. Я даже отшатнулась. Хорошо же обо мне заботится «муж»! — Вы знаете, чьих рук это дело? — спросила я напрямик, еле дыша от злости. — И намерены его покрывать… или ее? Муж сверкнул голубыми глазами и расправил плечи. — Не знаю. Клянусь всем, что для меня свято. — Скорее всего, это кто-то из семьи, — тихо сказала я, и он отвел взгляд. — Или слуги. — Или слуги, — согласилась я. — Только зачем им это? — Адам! — словно выплюнул барон. — Вы не думали передать ему баронство? Раз уж вам нужно только ради семьи? Договорились бы, чтобы Адам выделил денег на приданое вашим сестрам и небольшую ренту матери. Он печально улыбнулся и качнул головой. — Адам — игрок, эти два года он скрывался от долгов в колониях и вернулся, лишь когда узнал, что есть шанс отхватить наследство. Он разбазарит все состояние в один миг и пустит имение с молотка. Я не могу так поступить со своими людьми. К тому же свекровь устроит дикий скандал… но об этом я говорить не стала. — Уверены, что это он? Фицуильям пожал плечами. — Донал наводил о нем справки. Адама давно осаждают кредиторы, поэтому он пойдет на все, чтобы поправить свои дела. Если получится, отсудит титул, если нет — женится на деньгах. Вспомнилась богатая, но не слишком красивая Мэри Локуэлл, вокруг которой так и вился Адам. Надеюсь, она не поддастся его чарам. Сама-то я смогла бы устоять перед тем же Фицуильямом, ухаживай он за мной не столь формально и безразлично? То-то же. Природа берет свое. — Неужели у вас могут отобрать титул, чтобы сделать бароном какого-то игрока?! — Адам скрывает размер своих долгов, — горько улыбнулся барон. — Его кредиторы не торопятся в суд, понимая, что взять с него пока нечего. Донал выяснил это для меня, но доказательств у нас нет. Опять Донал! Какой-то вездесущий тип. Я поморщилась, и Фицуильям принял это на свой счет. — Простите, — спохватился он, когда пауза затянулась. — Куда подевались мои манеры? Я ведь даже не предложил вам сесть! Я качнула головой. — Не буду вас отвлекать. Он с видимым отвращением покосился на бумаги и предложил вдруг: — Давайте пройдемся? Держу пари, Джорджина толком не показала вам замок. Отрицать не было смысла. — Только картинную галерею. Зато она рассказала множество сентиментальных историй о ваших предках. Барон тяжко вздохнул. — Джорджина излишне романтична, а мама ей потакает. О свекрови я хотела говорить в последнюю очередь. Тем более на ночь глядя — еще приснится! — Пойдем? — Он протянул мне руку, и такая мольба была в его глазах, что я не устояла. Что же, разговор по душам назревал давно. Заодно еще кое-что проясним. Поначалу барону было неловко, и он рассказывал о замке скупо и сухо. Построен в таком-то году, принадлежал роду такому-то, завоеван был всего однажды. Потом он увлекся и стал рассказывать, что фамилию Скотты род получил как раз после того, как замок пал. Мужчины, защищавшие его, были убиты, в живых проклятые завоеватели оставили лишь дочь барона, прекрасную Аннабель. Судьба ее была незавидна — впоследствии, когда замок Мэлоуэн отбили, у юной леди Аннабель родился незаконнорожденный сын, от которого и пошел род Скоттов. — Вы наверняка видели портрет Адама Скотта, нашего прародителя, — вдохновенно рассказывал Фицуильям, блестя глазами. Я кивала и поддакивала, не без интереса слушая историю семьи. По правде говоря, для моего исследования толку от этого было чуть. За столько лет подлинные события наверняка исказили до неузнаваемости, превратив неприглядную правду в красивую легенду. Но кто я такая, чтобы лезть грязными руками в чужую душу? Фицуильям любил замок. Что бы он там ни говорил о том, как опротивело ему быть бароном, он ни за что не отдал бы замок Адаму, поскольку отлично понимал, сколь незавидна будет судьба имения, окажись оно в руках игрока и мота. Так что сопротивляться Фицуильям будет до последнего, и меня это не очень радовало. Я-то в этой истории только пешка! Мы гуляли по замку рука об руку, как примерные супруги, и так увлеклись разговором, что заметили свекровь, лишь почти поравнявшись с нею. — Фицуильям? — Она требовательно ткнула в него сложенным конвертом, не удостоив меня и взглядом. — Почему ты не отвечаешь на письма? Донованы жалуются, что…