Он помог мне усесться и тронул автомобиль с места. Машина катила по проселочной дороге, я глазела в окно на залитые послеполуденным солнцем леса и луга… и не успела даже испугаться, когда Майкл вдруг резко затормозил. Когда меня швырнуло вперед, я только и сумела, что инстинктивно выставить руку, прикрывая лицо. — Миледи? — донесся до меня встревоженный голос Майкла. — Как вы? Он обеспокоенно разглядывал меня, просунув голову между сиденьями. — Кажется, в порядке, — отозвалась я после паузы. Ничего не болело, крови не было, так что действительно обошлось. — Что случилось? Поломка? Или очередное покушение? Кто-то сумел испортить автомобиль? Глупости, разве что прямо во дворе конного завода, ведь туда-то Майкл доехал без проблем! Он вдруг шмыгнул носом. — Простите, миледи, это моя вина. Я отвлекся, кошка выскочила под колеса, вот я и… От облегчения — покушение, надо же, напридумывала! — я рассмеялась. — Пустяки. Я не скажу Фицуильяму, но ты, пожалуйста, больше не отвлекайся. Он белозубо улыбнулся. — Что вы, миледи! Клянусь. — Майкл прижал ладонь к груди слева. — Это был первый и последний раз. — Поехали уже, — хмыкнула я. — Иначе даже к ужину опоздаем. Он был такой открытый, непосредственный и веселый, что поневоле хотелось улыбаться ему в ответ. Словно в нем сияло персональное солнышко. — Знаете, миледи, я рад, что милорд теперь женился на вас! — выдал он вдруг. — Миледи Николь, она… ну, она хорошая была, но очень уж мягкая. Слишком близко все к сердцу принимала, что ли. Вы — другая, вас не сожрут. — Спасибо, — машинально поблагодарила я, быстро соображая. — Погоди. Миледи Николь, стало быть, первая жена Фицуильяма? Это был выстрел почти наугад, но он попал в яблочко. — Ну да, — недоуменно подтвердил Майкл и тут же смутился. — Ой, а вы что, не знали? Я растянула губы в улыбке. — Поехали уже. Он кивнул и вернулся на свое место. Я прикрыла глаза. Это многое объясняло. Во дворе замка нас уже ждали. В тени навеса замер каменной статуей Донал, на солнышке рядом с большим вазоном с петуниями и резедой прохаживались сестры Скотт. В легком шифоновом платье оттенка молодой листвы и модной шляпке, украшенной цветами, Джорджина была прелестна. Куда только подевались вчерашние бледность и недомогание! Хелен же, напротив, выглядела недовольной, хмурилась и кусала губы, бросая на сестру далекие от одобрительных взгляды. Хотелось бы знать, в чем провинилась бедняжка Джорджина? Как по мне, ее единственным недостатком было легкомыслие, из которого проистекала излишняя романтичность. В остальном Джорджина была мила, очаровательна и непосредственна, как дитя. Вот и сейчас она одарила сияющей улыбкой Майкла, который почему-то от нее шарахнулся. Надо же, я думала, он со всеми девушками заигрывает — самую малость, аккурат чтобы оставить по себе нежные воспоминания, а не разбитые сердца. Джорджина тотчас оттащила водителя в сторону, не обращая внимания на оклик сестры. Его улыбка стала напряженной, на Джорджину он не смотрел. — Майкл, ты ведь обещал мне… — прощебетала она. Хелен, по-прежнему хмурясь, сердито отвернулась, но Джорджина и ухом не повела, продолжая щебетать. — Миледи, — Донал шагнул ко мне, — уделите мне минутку? Хмурая тень в черном, оживший кусочек ночи среди залитого полуденным солнцем двора. — Конечно, — согласилась я, бросив взгляд на сияющую Джорджину. Хелен наблюдала за нею, нервно ощипывая лепестки у попавшегося под руку цветка, и ничто, кроме поведения сестры, ее в данный момент не занимало. — Пройдемся? — так же коротко предложил он, кивком указав на Западную башню. Как интересно! О чем собрался беседовать Донал, раз так боится, что нас подслушают? Не в любви же признаваться! Я вообразила сурового начальника стражи стоящим на коленях с охапкой роз в руках, и мне стало смешно. — Миледи? — Он нетерпеливо напомнил о себе, когда пауза затянулась. — А? — Я встряхнула головой. Знал бы начальник стражи, какая чушь мне лезет в голову! — Да, конечно. К башне так к башне. И быстро зашагала в указанном направлении, словно пытаясь убежать… от чего? Донал как всегда бесшумно двигался чуть позади. У подножия Западной башни я резко затормозила и обернулась к нему. — О чем вы хотели поговорить? Донал оказался неожиданно близко и смотрел как-то странно — внимательно, испытующе. — Вы знаете, кто ваш отец, миледи? Я опешила. — Что за глупые вопросы? Вы же знаете, Виктор Саттон, путешественник. Донал нахмурился и повторил с нажимом, буравя меня взглядом: — Настоящий отец, миледи, а не тот, кого им считают. Во рту стало кисло. Не зря барон хвалил умение Донала докапываться до истины! Это все же могло быть совпадением, поэтому я попросила сухо: — Выражайтесь яснее. — Виктор Саттон — ваш отчим. Ваш родной отец — Максимилиан фон Гровер, профессор биологии Дойчляндского королевского университета, не так ли, миледи? И смотрит так, словно хочет вскрыть мою черепную коробку и хорошенько там порыться. Если ему известно это имя, то остальное скрывать глупо. Двадцать шесть лет назад профессор фон Гровер приезжал в нашу страну для каких-то исследований. У них с мамой случился бурный роман, фон Гровер напел ей песен о любви, позабыв упомянуть, что давно женат и растит двоих сыновей. Потом он, как водится, уехал обратно, а маме пришлось срочно подыскивать мужа. До недавних пор Максимилиан фон Гровер не объявлялся, нисколько не интересуясь судьбой обманутой девушки и прижитого от нее ребенка, так что своим настоящим отцом я считаю Виктора Саттона. — Допустим, — сказала я сухо. — Вам-то что с того? Донесете Фицуильяму, что я — незаконнорожденная, поэтому не достойна родить ему наследника? Думаете, я буду возражать? Признаюсь, я храбрилась. Если барон подаст на развод, указав причиной мое происхождение, то скандал разразится оглушительный. И все из-за излишне проницательного Донала, будь он неладен! Он зло усмехнулся, словно услышав посылаемые на его голову громы и молнии. — Вы именно этого хотите? Избавиться от этого брака? — Вас это удивляет? — подняла брови я. — Мы ведь уже, помнится, обсуждали этот вопрос. Меня приволокли к алтарю силой, а потом заставили поддерживать этот фарс. Он качнул головой. — Какой фарс, миледи? Милорд с вами неизменно вежлив. Ухаживает, водит на прогулки… И вы совсем не протестовали, когда он вас целовал. Я провела рукой по лбу, вдруг почувствовав себя страшно усталой. Сколько можно ходить по кругу? Признаю, поцелуй был неплох, хотя я мало что в этом понимала. Опыта-то у меня с гулькин нос — несколько поцелуев украдкой с однокурсником Джерри Лорелом. Тогда я не испытывала ничего, кроме смущения. С Фицуильямом было даже приятно, хотя у меня не кружилась голова и не подкашивались ноги, как шептались более опытные подружки. Видимо, мне это просто не дано. — Дальше поцелуев мы не зашли, — напомнила я ровным тоном. — И не зайдем, потому что я действительно не горю желанием оставаться замужем за Фицуильямом. Донал вдруг шагнул вперед и навис надо мной, стиснув руками мои плечи. — Значит, вы поэтому разыграли покушения? — проговорил он хрипло, глядя в мое запрокинутое лицо. Взгляд был настолько странным, что я облизнула пересохшие губы. А как он целуется? Было бы интересно получить еще один опыт, исключительно для статистики, разумеется. Благо, от поцелуев дети не рождаются даже в моем случае. — Разыграла? — переспросила я машинально, пытаясь свернуть со скользкой дорожки фривольных мыслей. Его руки обжигали сквозь тонкий хлопок платья, глаза яростно горели, губы сжались в нитку. Он вдруг наклонился так близко, что я почувствовала его Дыхание. — Я поймал Китти. — Что?..