— Разумно, — признала я. — Но что, если он… провалится? Тогда не будет смысла представлять суду результаты обычной, немагической генетической экспертизы — даже если предположить, что они будут в пользу Фицуильяма. «Свидетельству» родового артефакта все равно поверят больше. Эксперта ведь можно обмануть, запугать, подкупить, в конце концов! — Невозможно! — отрезал Донал. — Не могу посвятить вас в детали, вам придется поверить мне на слово. — Можно ли артефакт испортить? — спросила я севшим от волнения голосом. Донал замер на ходу. Медленно обернулся. — Не знаю, — сознался он. — Думаете?.. — Да! — решительно кивнула я. — Отличная возможность для Адама. — Вынести артефакт из замка нельзя. Значит, ему придется как-то пробраться внутрь. Если у него есть сообщник, особого труда это не составит. — Причем действовать ему нужно сегодня. Завтра уже будет поздно. Донал медленно покачал головой. — Адам может об этом не знать. Милорд не трубил о своих планах. — Значит, нужно охранять артефакт. — Наоборот! — Донал вдруг рассмеялся. — Можно поймать Адама на горячем… Хотя нет. Я не могу оставить вас без охраны. Вдруг убийца воспользуется случаем? По спине пробежали мурашки. Действительно, почему у Адама не могут быть планы «А» и «Б»? Можно ведь оба применить, для верности — и артефакт испортить, и от потенциальной матери наследника избавиться. Я быстро оценила перспективы. Нанести упреждающий удар, после которого любые аргументы Адама будут смотреться вялыми попытками оправдаться? Определенно стоит. — Могу пойти с вами, — предложила я. — И под охраной буду, и свидетелем выступить смогу. — Уверены? Под испытующим взглядом Донала я лишь пожала плечами. — Вполне. В конце концов, мне нужно собрать образцы для докторской. — Уважительная причина, — одобрил Донал, чуть заметно улыбаясь. — Тогда до вечера. Обедать я буду в столовой, заодно сболтну о планах милорда. Уверен, Адаму о них шепнут. До встречи. И спасибо вам. Стоило мне на мгновение отвернуться, как он исчез, будто растворившись в толще каменных стен. Донал вернулся к ужину. Только Бетти накрыла на стол, как начальник стражи тут как тут: стоит у окна в излюбленной позе, смотрит пристально, хмурит темные брови. Горничная покосилась на него из-под длинных ресниц, но пикнуть не посмела. Подумаешь, жена барона завтракает и ужинает с начальником его охраны. И не такое случается, главное, чтобы муж рогами за потолок не цеплялся. За размышлениями я успела сжевать половину своей порции, даже не почувствовав вкуса. — Не передумали? — осведомился Донал, заметив, что я вынырнула из своих дум. — Нет, — заверила я и уточнила с любопытством: — Что бы вы делали, если бы я струсила? — Остался с вами, — ответил он тут же, словно это само собой разумеется. — Я не могу допустить, чтобы вы пострадали. Я почувствовала себя польщенной, однако поверила не до конца. Донал был слишком предан Скоттам, чтобы без раздумий пренебречь их интересами. В конце концов, прямая опасность мне не грозила, можно ведь запереться в башне и пересидеть тихонько, как мышь под веником. Он правильно понял мои сомнения. Улыбнулся криво. — Адама в случае чего шуганули бы призраки. Я замерла, не донеся до рта вилку. — Призраки охраняют хозяев замка? — Конечно, — кивнул Донал и взглянул на часы. — Поговорим позже, времени мало. — Как скажете, — согласилась я, хотя изнывала от любопытства. — И еще… Наденьте что-нибудь потеплее, в склепе холодно. Почему-то я думала, что в святая святых придется пробираться тайными ходами, плутать по замку и прятаться от любопытных глаз. На деле все оказалось куда проще. Из коридора, ведущего к Западной башне, мы свернули в неприметную дверцу и попали в анфиладу пустующих комнат. В этом крыле царили тлен и запустение. Мебель была погребена под пыльными сугробами чехлов, ковры и шторы свернуты и свалены по углам, кое-где от светильников остались лишь крюки. — Почему тут все заброшено? — спросила я, чуть не запнувшись о свернутый в рулон ковер. Донал шел на два шага впереди, освещая нам путь керосиновой лампой. — Дорого, — пояснил он коротко, перешагнув через обломки стула. Я понимающе кивнула. Чтобы содержать в порядке такую домину, как замок Мэлоуэн, требовалась целая орава слуг. Еще ремонт, замена пришедшей в негодность обстановки, отопление, электричество или, на худой конец, свечи… Скоттов осталось так мало, что востребована в лучшем случае десятая часть хозяйских покоев. Неудивительно, что барон предпочел пока закрыть лишние комнаты. — Надеюсь, вы не боитесь мышей? — эдак ненавязчиво поинтересовался Донал. — Не беспокойтесь, — хмыкнув, я обошла кучку свежего мышиного помета. — Визжать и падать в обморок, как полагается приличной баронессе, я не стану. Или вы думаете, я только на фасоли опыты ставила? Обернувшись на ходу, он сверкнул улыбкой. — Вы не перестаете меня поражать. Прошу. И с поклоном распахнул передо мной обклеенную шелковыми обоями дверь, почти неотличимую среди таких же нежно-желтых стенных панелей. Все-таки красивый замок, очень жаль, что он приходит в упадок. За дверью оказалась лестница вниз. Конец ее терялся во мраке, который не мог разогнать слабый свет керосиновой лампы. Каменные ступени были влажными и скользкими, поэтому спускаться приходилось медленно и осторожно. Перил не было, а касаться склизких от сырости и времени стен я брезговала… за что чуть не поплатилась. Уже в самом конце, когда оставалось всего пять или шесть ступенек, я немного расслабилась, уверовав в окончание мучительно пути, и неосмотрительно шагнула, почти не глядя. Нога скользнула, и я, вскрикнув, завалилась спиной назад. В голове успело промелькнуть обреченное: «Убьюсь!» — когда раздался звон и пламя, зашипев, погасло. Меня у самых ступенек подхватили сильные руки и вздернули вверх. — Грета, вы не ушиблись? — выдохнул Донал мне на ухо. В темноте и с перепугу чувства обострились так, что я отчетливо слышала, как гулко колотится его сердце. Стоило навернуться с лестницы, чтобы этот упрямец наконец назвал меня по имени! — Я в порядке, — заверила я почему-то севшим голосом. — Только мы, кажется, остались без света. — Подсветить? — заботливо предложил незнакомый голос, и вокруг вспыхнуло призрачное сине-серебристое мерцание. В нем худо-бедно можно было различить ступеньки, влажно блестящие камни стен… и полупрозрачную фигуру, которая разглядывала нас с живым любопытством. Призрак! — Рэм, какого… — начал Донал резко. Вздохнул и закончил тоном ниже: — Сгинь, ты пугаешь леди! Я только фыркнула. Эка невидаль — призрак! Нельзя вырасти в одном доме с моей сестрицей Джули и не повидать их в избытке. — Разве? — флегматично осведомился призрак и поклонился, бряцнув такими же призрачными доспехами: — Рэмуальд Скотт, пятый барон Мэлоуэн, к вашим услугам, леди. — Грета Саттон, — представилась я в ответ, сознательно назвавшись девичьей фамилией. — Разве вы не жена юного Фицуильяма? — удивился призрачный рыцарь, склонив к плечу непокрытую темноволосую голову. Шлем и меч он держал в руках. Еще один меч — точнее, его украшенная самоцветами рукоять — торчал из полупрозрачной груди. Я хмыкнула. «Юного», надо же! Интересно, что на это сказал бы сам Фицуильям? Хотя, может, он предпочел бы помалкивать перед лицом грозного предка. — Формально — да, — признала я. — Но мы собираемся развестись. Призрак покачал головой и спросил сокрушенно: — Куда катится мир? Хотя где один теряет, там другой находит. — Тебе не кажется, Рэм, что сейчас не время для философских споров? — сухо поинтересовался Донал, не выпуская меня из объятий. Тот хмыкнул. — Как скажешь, старина. Вас проводить? — Дай лучше шлем, — попросил Донал и протянул руку. — Да бога ради, — согласился призрак.