Допытываться я не стала, успеется. Все равно тут по душам не поговоришь. О чем-то тихо переговариваясь, по коридору шли две служанки, неся ведра и все, что необходимо для уборки, в отдалении послышался властный голос свекрови. Хелен вздрогнула и втянула голову в плечи. Потом схватила меня за руку и, бросив: — Идем скорее! — поволокла в столовую. Лакея мы по молчаливому уговору отослали, предпочтя обслуживать себя сами. Хелен только передала матери просьбу присмотреть пока за Джорджиной. — Так что случилось? — заговорила Хелен, основательно подзаправившись. Глаза у нее совсем осоловели, как у наевшегося до отвала котенка. — Я кое-что узнала… — проговорила я многозначительно. — О тебе. В детстве мама часто делала вид, будто уже знает о наших проказах. В итоге мы сами выдавали себя с головой. Хелен отчего-то не смутилась, не стала отнекиваться или каяться. — О, как хорошо! — воскликнула она, просияв. — Я не знала, как тебя попросить. Ты ведь мне поможешь? Проверенная мамина тактика не подвела, только разговор явно свернул куда-то не туда. — Смотря в чем, — ответила я осторожно, обескураженная столь странной реакцией. Она вдруг тревожно огляделась по сторонам и, цапнув меня за рукав, притянула к себе. — Я собираюсь бежать из дома! — выпалила она на одном дыхании. — Куда? — поразилась я, убедившись, что она не шутит. Глаза Хелен ярко блестели, непонятно только, от азарта или непролитых слез. — Подальше! — выдохнула она. Потом устало потерла глаза и созналась: — Если честно, я толком пока не знаю. Там разберусь. — С чего такая спешка? Определенно я делала успехи, обходясь в разговоре одними вопросами. Хелен сцепила тонкие пальцы в замок, прикусила губу. — Я думаю, ты меня поймешь, — сказала она тихо и отчаянно. — Ты же не хотела замуж за Фицуильяма, но тебя не слушали. Я тоже замуж не хочу! — Совсем? — усомнилась я, окончательно перестав понимать, о чем речь и при чем, собственно, тут я? Хелен мотнула головой. — Не знаю. Но точно не за этого противного Роджера! Она поежилась и зябко обхватила себя руками. — Чем так плох Роджер? — Я сделала глоток чаю, обнаружила, что он безнадежно остыл, и отставила чашку. Хелен возмущенно выдохнула, и я пояснила миролюбиво: — Я ведь его не знаю. — Роджер Пэкстон вдовец с тремя детьми, — сказала Хелен сдавленно. — И ему уже тридцать семь! — Ого. — Я прониклась ее отчаянием. Хелен всего девятнадцать, понятно, почему жених ее не обрадовал. — Мама требует, чтобы я срочно за него вышла. Ни за что! — Но зачем?! — поразилась я. Ладно бы Джорджину, там понятно, зачем ее пристраивать хоть за кого-нибудь, но ведь Хелен это не касается! — Мама говорит, что Фицуильям скоро лишится баронства. — Хелен смотрела в стол, нервно комкая платье. — Тогда он не сможет выделить приданое, и меня вообще никто не возьмет. Роджер — граф, у него есть влиятельные родственники, так что… Выгодная партия. Она прикусила губу. — Глупости! — отрезала я и сжала кулаки, сдерживая злость. Ладно, моим мнением свекровь не интересовалась — интересы семьи превыше судьбы незнакомой девицы, но поступить так с родной дочерью?! — Я хочу уехать отсюда. — Хелен старательно, не поднимая глаз, разглаживала салфетку на коленях. — Хочу увидеть мир. Ты не могла бы… ну, дать мне рекомендацию? — Я?! — Твой отец… — напомнила Хелен, совсем поникнув. Потом прикусила губу и расправила плечи. — Я сама справлюсь, конечно. Но надо же с чего-то начинать? Я задумалась. Как отреагирует папа, если я пришлю к нему старательную, хоть и бестолковую девицу? Впрочем, кое-какие задатки у Хелен есть. Та же Джорджина небось рыдала бы днями напролет, а если бы и надумала бежать, то наверняка не ушла бы дальше ближайшего поселка. — Хорошо, — сказала я медленно. — Только мне нужно задать тебе несколько вопросов. — Каких? — Она вскинула на меня взгляд, в котором настороженность смешалась с такой чистой, искрящейся радостью, что мне стало неловко. — То есть спрашивай, конечно! — Где ты была сегодня ночью? Она заметно растерялась. — У Джорджины. Ей стало плохо еще вчера за ужином, поднялась температура, и мы с мамой всю ночь дежурили у ее постели. А что? — Да так, ничего, — отозвалась я, пряча досаду. Моя версия рассыпалась как карточный домик. Не может быть, что все трое сговорились! Какой смысл свекрови делать сына незаконнорожденным? Это ведь о-го-го какое пятно на ее собственной репутации! Замужество дочери с вероятным следующим бароном того не стоит. — Уверена, что Джорджина не притворялась? — допытывалась я уже для очистки совести. Однажды Ирэн не хотела идти в школу и нагрела градусник на батарее, но ее быстро вывели на чистую воду. Сомневаюсь, чтобы свекровь тоже купилась бы на такой детский фокус. Хелен медленно покачала головой. — Я не доктор, конечно, но у нее точно был жар, — ответила она рассудительно. — Я щупала ее лоб и обтирала уксусом. Врачу уже позвонили, если хочешь, можешь сама с ним поговорить. — Тогда последний вопрос, — вздохнула я. — С кем роман у Джорджины? Хелен должна это точно знать, если распекала сестру за неосторожность. Девушка заколебалась. Мордашка у нее стала совсем несчастная, и все же Хелен сказала твердо: — Это не моя тайна. Нет, извини, я не могу. — Хорошо. — Я глубоко вздохнула. — Скажи только, это Адам? Ее голубые глаза удивленно расширились. — Нет-нет! — энергично запротестовала она, порозовев от волнения. — Чем хочешь поклянусь, это не он! С досады я залпом выпила холодный чай и поморщилась. Всегда обидно, когда выпестованная идея оказывается несостоятельной. Хелен наблюдала за мной с тревогой. — Я тебе верю, — ответила я на ее немой вопрос. — Ладно, когда ты хочешь уехать? — Чем скорее, тем лучше, — ответила она с готовностью, но, подумав, поправилась рассудительно: — Или через несколько дней, когда мама немного успокоится и перестанет так пристально за мной следить. Можно я пока принесу тебе кое-какие сбережения и документы? — Конечно. — Я решительно кивнула. — Только нужно сделать это незаметно. Сумеешь? — Постараюсь, — серьезно ответила Хелен и вдруг схватила меня за руку. — Спасибо! Спасибо тебе! Порывисто поцеловала меня в щеку и убежала. Я побрела к себе в башню. Коридоры замка ложились под ноги вытертыми от времени каменными плитами, от которых тянуло холодом. И ведь кому-то нравилось тут жить! Среди стылых камней, ледяных сквозняков, среди призраков славного прошлого. Гордиться старинным родом, замалчивая его кровавые и грязные тайны. Не замечая, как этот проклятый род перемалывает потомков в труху и заставляет тащить бремя долга, как это делает Фицуильям. Биться в силках правил, как Хелен. Сочинять романтические истории, напрочь игнорируя реальность, как Джорджина. Поплевывать сверху на всех вокруг, как их почтенная маменька.