Из Фицуильяма вышел бы неплохой ветеринар и отличный коннозаводчик. Хелен могла бы путешествовать, раскопать какой-нибудь затерянный город, застрелить тигра, в конце концов! Пусть бы Джорджина вышла замуж, подрастеряла романтизм, приобретя взамен двоих-троих ребятишек и библиотечку любовных романов, свою тайную отдушину. И свекровь была бы куда счастливее, если бы ей не пришлось «соответствовать». Хотя на нее, по идее, магия рода как раз не влияет — Скотт она не по крови, а лишь по браку. Предрассудки временами бывают посильнее магии. — У нее не получится. Голос Донала прозвучал выстрелом в спину. — Что? — Я резко обернулась. Он же все слышал! Надеюсь, не побежит тут же докладывать барону? Донал хмурился, подпирая плечом стену. — Сбежать не получится, — объяснил он ровным тоном. — Заклятие не даст. — Так. — Я глубоко вздохнула, чтобы не взорваться. — О чем еще вы забыли рассказать? — Поговорим в башне? — предложил Донал примирительно. — Только если вы обещаете сохранить тайну Хелен. — Хорошо, — легко согласился он и жестом пропустил меня вперед… В лаборатории меня ожидали горячий чайник, заботливо накрытый грелкой, тминный кекс и горка пирожных под крышкой. Хорошо все-таки, когда есть слуги! Я совсем недавно плотно поела, поэтому лишь отщипывала понемногу кусочек кекса и цедила чай. — Угощайтесь, — предложила я, сообразив, что по моей милости Донал сегодня остался без завтрака. Хотя вряд ли ему столь уж необходима еда. Любопытно, а иными телесными потребностями как у него обстоят дела? Чувствует ли он голод, жар или холод? Это чисто научный интерес! — Что вы там говорили о заклятии? — не утерпела я, когда Донал принялся за четвертое пирожное. Вот уж не знала, что суровый начальник стражи — и к тому же почти призрак — такой сладкоежка. Донал поднял на меня взгляд и с сожалением отставил тарелку, а потом повел носом, принюхиваясь к ароматному кексу. Обоняния, осязания и прочих внешних чувств он определенно не лишился. — Разве вы не поняли? Аннабель желала потомкам процветания. В ее понимании это означало богатство, плодородие земель, титул для мужчин… — И удачное замужество для женщин, — закончила я хмуро, отставляя почти нетронутую чашку. Аппетит пропал окончательно. — Выгодное для рода, как в случае Хелен. Другие варианты, я так понимаю, не предусмотрены? Донал молча покачал головой. М-да. Интересно, что сказала бы Аннабель, узнав, что фактически прокляла своих потомков? Что ее «благословение» крушит их жизни, обтесывает под прапрабабкины представления о благополучии и процветании? Наверное, триста лет назад это действительно было все, чего можно желать. Теперь же заклятие Аннабель превратилось в чугунные гири на ногах Скоттов. Жаль, но тут я ничем помочь не могу. Поэтому дальше я заговорила совсем о другом: — Выходит, Хелен и Джорджина ни при чем? Как же тогда роза на платке? Донал благородно воздержался от фразы: «Я же вам говорил!» — Предпосылки верные, — проговорил он, в задумчивости дожевывая очередное пирожное. — Я нашел духи с таким запахом на столике Джорджины, так что вы были правы. Я отошла к окну и присела на широкий подоконник. — Тогда кто? — Кто-то из прислуги? — предположил Донал, одним глотком допивая чай. — Точно! — Я щелкнула пальцами. Как же я сразу не догадалась?! — Кто может зайти в спальню Джорджины, не вызвав подозрений? — Любая из горничных, — пожал плечами он. — Сестрам прислуживает Мэри, но Бетти или Рэйчел тоже могли бы. — Вот и отлично, — усмехнулась я. — С кого начнем? — Я… — начал Донал и осекся, настороженно к чему-то прислушиваясь. — Кажется, этот вопрос решили за вас. Сюда идет Бетти. Теперь и я слышала звонкий цокот каблучков. Донал быстро огляделся. — Сюда. — Я гостеприимно распахнула створку шкафа. Главное, чтобы ко мне не нагрянул Фицуильям. Что он подумает, обнаружив Донала в шкафу? То есть понятно, что… Брюнет мотнул головой и рыбкой нырнул прямо в каменную кладку, оставив меня сидеть с раскрытым ртом. — Миледи, к вам можно? — прощебетала Бетти с лестницы. — Заходи, — разрешила я, пытаясь уместить в голове неожиданные таланты Донала. Если задуматься, ничего странного в них нет, он ведь дух-хранитель, не хухры-мухры. Однако вел себя Донал так, что эти интригующие подробности напрочь вылетали из головы. Живой человек, теплый и настоящий, со вполне человеческими эмоциями и… — Миледи? — осторожно позвала Бетти, кажется, уже не первый раз. — Можно забрать посуду? — Да-да, — махнула рукой я. Горничная ловко нагрузила поднос и уже шагнула к выходу, когда я спохватилась. — Кстати, я тут кое-что о тебе узнала… Поднос в крепких руках Бетти дрогнул, гора посуды опасно накренилась. — О чем это вы, миледи? Даже на мой неискушенный взгляд ее актерство было очень уж безыскусным. — О твоих тайных свиданиях, — проговорила я многозначительно. Бетти залилась краской — густо, от высокого лба до воротничка форменного платья. — Ну… Миледи, вы не ругайтесь! — затараторила она, не смея поднять глаза. — Мы с Джоном осенью поженимся, честно-честно! Мы ведь уже почти муж и жена, что в этом такого?.. Я моргнула. — С каким Джоном? — Да с Джоном Хаксли, моим женихом! Только мы никому не говорим, а то меня уволят… Пожалуйста, миледи! Бетти чуть не плакала. — Ладно, иди. Я никому не скажу. — Спасибо, миледи! Она неловко — мешал поднос — сделала книксен. — Где Мэри? — спросила я, мысленно вычеркивая еще одно имя из списка подозреваемых. На миловидное, хоть и простоватое личико горничной набежала тень. Не простила она «подружке» оговор про Адама. — Выходной у нее, — сказала Бетти неприязненно. — К обеду только вернется. Ладно, пусть так. — А Рэйчел, горничная миссис Скотт? Бетти захлопала глазами, по-видимому не понимая, зачем мне сдались другие горничные. — Гладит хозяйские платья, — сказала она, немного подумав. — Позвать ее? — Будь так добра, — обрадовалась я. По правде говоря, я собиралась сама отправляться на поиски. Никак не привыкну, что можно приказать. Бетти убежала, а я, чтобы не терять времени, потянулась к микроскопу. Надо ведь отбросить всякие сомнения в том, что Фицуильям — законный барон Мэлоуэн! Так сказать, на Донала надейся, а сама не плошай. Благо материал для генетического анализа у меня теперь был. Я бережно вынула из пузырька седой волосок покойного барона и приступила к исследованиям… Да так увлеклась, что тихий стук заставил меня дернуться. — Миледи? Мне прийти попозже? — осведомилась гостья сухим голосом. Я нехотя отлипла от окуляра микроскопа и обернулась. Рэйчел, личную горничную моей драгоценной свекрови, я раньше видела лишь мельком. Сухопарая женщина с прилизанными тускло-русыми волосами, стянутыми в пучок, вечно недовольно поджатыми губами и маленькими глазками за стеклами очков чем-то напоминала сухую рыбу. С ходу было тяжело понять, сколько ей лет, — ей могло быть от тридцати до пятидесяти.