Не похожа она на девицу, которая заводит любовника. Хотя если на такую кто-то позарится, то она ради возлюбленного горы свернет! — Нет, проходите и садитесь. — Я потерла глаза и махнула в сторону единственного свободного стула. Рэйчел еще сильней поджала губы и опустилась на указанное место. — Слушаю вас, миледи, — напомнила она, глядя на меня своими выпуклыми рыбьими глазами, и благовоспитанно сложила руки на коленях. С такой по душам не поговоришь и начинать издали тоже смысла нет. Выслушает с таким же скептическим видом и преспокойно уйдет. — Я все о вас знаю! — брякнула я, сверля ее внимательным взглядом. И лишь потому заметила, как дрогнули на мгновение пальцы на острых коленках. Зато выражение лица не изменилось ничуть. Завидное самообладание. — Не понимаю, о чем вы, миледи, — процедила она. — Не отпирайтесь. — Я размяла затекшие от неудобной позы плечи. — Вы же не хотите, чтобы вас уволили без рекомендаций? Тут же поняла: промазала. Блекло-голубые глаза за стеклами очков блеснули, а Рэйчел заявила уверенно: — Моя госпожа этого не допустит! — Она поднялась, все такая же чопорная до тошноты, и сложила руки на животе. — Простите, миледи, мне нужно идти. И преспокойно направилась к выходу. Это уже откровенная наглость! — Тогда я расскажу обо всем барону! — бросила я ей в спину. Она чуть заметно повела лопатками под скучным форменным платьем, но даже не обернулась, выражая тем самым свое презрение. Рыльце у нее явно было в пушку. Только опасалась она не барона и его почтенной матушки, угрозы им нажаловаться ее нисколько не пугали. Кого тогда? Полицию? Вряд ли стражи порядка станут заниматься кражей духов и платка, хотя в этом я разбиралась слабо. Ладно, попытка не пытка. — Полиция-то точно заинтересуется! — заявила я громко. — Что? — Она обернулась, по-рыбьи тараща глаза. — О чем вы?! Ее удивление было слегка — самую малость — наигранным. Я почувствовала удовлетворение, от азарта взбурлила кровь. Вот теперь удар попал в цель! Рэйчел сделала один осторожный шажок ко мне, другой. — О ваших делишках, — отчаянно блефовала я, чувствуя, как часто, тревожно колотится сердце. — Вы ведь не хотите в тюрьму? Горничная прищурилась. — Глупости какие! — презрительно заявила она. — Я не делала ничего плохого! — Разве? — подняла брови я. — Красть теперь можно? Ее лицо вдруг исказилось недоброй гримасой, и она прыгнула ко мне. В занесенном для удара кулаке блеснуло узкое лезвие ножа. Откуда?! Вскрикнув, я отшатнулась… а горничная захрипела, забилась в руках Донала. Нож со звоном ударился о каменный пол. — Тихо! — Он хорошенько встряхнул пленницу, отчего та лязгнула зубами, и с ее носа сползли очки. Лицо без толстенных стекол и грубой темно-коричневой оправы преобразилось. — Погодите-ка! — Я потянулась к Рэйчел. Она рванулась, раззявила рот, пытаясь цапнуть меня за руку, но Донал усилил хватку, и она придушенно захрипела. Я воспользовалась этим, чтобы дернуть ее за волосы. И хмыкнула, когда шевелюра, утыканная шпильками, осталась у меня в руках. Под париком обнаружились коротко стриженные светлые волосы. Освобожденные от плена толстых очков глаза сверкали голубизной, невзрачное лицо порозовело и совсем преобразилось. — Она хорошенькая, — сказала я Доналу, обходя его с пленницей по кругу. — Специально себя уродует. Кстати, и грудь бинтами стягивает. Неужели все эти ухищрения — ради службы у миссис Скотт? — Насчет ухищрений спорить не буду, — усмехнулся он, легко пресекая трепыхания горничной. — Вот об остальном… Думаю, она наводчица. Устраивается в хороший дом, выясняет, чем можно поживиться, делает дубликаты ключей. Потом увольняется, а через некоторое время дом обносят воры. В округе было уже несколько таких случаев. Я лишь головой покачала. Вот тебе и ткнула пальцем в небо! Донал легко, как котенка, встряхнул Рэйчел (или как там ее зовут?), и из ее узких губ полилась отборная брань. Я поморщилась — не люблю ругань — и повысила голос: — Как думаете, это она Адама впустила? Пленница громко возмутилась: — Какого еще Адама? Да что ты мне шьешь, ты!.. Донал что-то сделал, и Рэйчел вдруг замолчала на полуслове (явно непечатном) и обмякла. — Я сдам ее полиции, — пообещал Донал и поволок сомлевшую горничную к лестнице. В самом деле, вряд ли он умеет таскать через стены людей, иначе нам не пришлось бы прошлой ночью возвращаться кружным путем. Я поспешно села, ноги меня не держали. Ночь выдалась бурной, утро ей не уступало, а тут еще это нападение. У самой лестницы Донал остановился и обернулся. — Запритесь и никого не впускайте, хорошо? — попросил он. — Я скоро вернусь. — Хорошо. — Я придвинула к себе чудом не пострадавший во время потасовки микроскоп. Видимо, много у «Рэйчел» грехов, раз она без колебаний решила прикончить «свидетельницу». И слишком уж привычно она вытащила нож из рукава, это наводило на размышления. Свекровь будет мне крепко должна! — Маргарита, открой! — Громкий стук и негодующий голос свекрови пробились через дверь и два этажа. Я вынырнула из шкафа, в котором копалась в поисках крайне нужной и, как назло, куда-то запропастившейся ручки. Что это понадобилось от меня милейшей миссис Скотт? Хотя, кажется, я знаю. — Открой немедленно! — не успокаивалась баронская мать. — Маргарита, ты слышишь? Свекровь билась, как муха о стекло, и очень по-мушиному жужжала-негодовала, так что хотелось заткнуть уши пальцами. Открывать я не стала — к чему мне очередной скандал? О, вот и ручка! Я еле-еле, кончиками пальцев, дотянулась до нее и выковыряла из щели. Потом быстро, пока не забыла, принялась записывать мысль, да так увлеклась, что не сразу сообразила: внизу уже разговаривают двое. «Бум», — сказала дверь, когда в нее саданули кулаком, и негодующе загудела. — Миледи, откройте, пожалуйста. Заслышав низкий голос Донала, я вздохнула, потерла лоб и поплелась вниз. Мог бы и через стену войти, не отвлекать занятого научного сотрудника. Но высказать это я не успела: свекровь накинулась на меня ястребом. — Маргарита! — экспрессивно вскричала она, тыча в меня тонким пальцем, унизанным кольцами. — Что это за чушь?! — Где? — удивилась я, послушно оглядев пустой коридор. Донал чуть заметно кивнул и отступил в сторону, предоставляя мне честь осадить свекровь. — Ты понимаешь, о чем я! — вознегодовала она, наседая на меня. — Что за глупости ты выдумала о моей Рэйчел?! Да верней ее никого нет! Поэтому я не хотела открывать. Свекровь мне все равно не поверит, только истерику закатит. — Думайте, что хотите, — отбрила я и уже собиралась захлопнуть дверь, когда Донал все-таки вмешался. — Рэйчел призналась, — веско проговорил он, и свекровь взвилась, как осажденный в галопе скакун. — Что-о-о? — протянула она с угрозой и обернулась к нему, уперев руки в бока. Донал бросил на меня хмурый взгляд, мол, придется ему отдуваться за двоих, и повторил: — Рэйчел призналась. Она наводчица банды, которая недавно ограбила Донованов, Макгерти и прочих. — Глупости! — заявила свекровь, но уже тоном ниже. Доналу удалось поколебать ее уверенность в непогрешимости горничной. — Уверена, ее заставили. — Грабить? — усомнился Донал, приподняв бровь. Судя по насмешливым огонькам в глазах, происходящее начало доставлять ему удовольствие. — Что? — хлопнула глазами свекровь.