Даже не взглянув на притихших свекровь и золовок, я бросилась к Западной башне. Внутри клокотала злость вперемешку со страхом. Что, если поздно? Если промедление будет стоить Лисе жизни? Я ворвалась в башню, взбежала по лестнице и рывком распахнула дверь. Лежащая у стола Марка подняла голову и требовательно мяукнула. — Она забралась туда и не хочет вылезать, — виновато потупилась Бетти, комкая передник. — Ее… ну, тошнило. И не ест ничего. Три нетронутых блюдца — с молоком, паштетом и мелкой рыбой — наглядно это подтверждали. Барон присел на корточки и заглянул под стол. Лиса зашипела и, кажется, попыталась забиться поглубже. На ласковое «кис-кис» и «Лиса — умница» она не отозвалась, а когда я попыталась взять ее на руки, пребольно меня укусила. — Может, позвать Донала? — Я посасывала ранку, кровь все никак не останавливалась. Под ногами крутилась Марка. — Для двоих тут мало места, — с этими словами Фицуильям стащил рубашку и полез под стол. Последовало возмущенное «мя-а-ау!», и он триумфально вытащил спеленатую по всем лапам Лису. Она таращила зеленые глаза, надрывно выла на одной ноте и отчаянно брыкалась, готовясь дорого продать свою черную шкурку. Вдвоем мы сумели ее обуздать. Хотя с демоном, наверное, управиться было бы проще. Фицуильям ее осмотрел и подробно расспросил Бетти, хмурясь все сильнее и сильнее. Дворецкий лично принес ему докторский чемоданчик и теперь скорбной тенью маячил в уголке. — Похоже на отравление, — заключил барон наконец и поднял на меня встревоженные голубые глаза. Марка подлезла мне под руку и лбом боднула ладонь. Я машинально почесала ее за ухом. — Съела что-то испорченное? Он медленно покачал головой. — Боюсь, что нет. Это крысиный яд. Дозировка совсем небольшая, думаю, кошка выживет. Обещаю, я сделаю все, что смогу. Мне будто саданули кулаком в живот. Да у кого рука поднялась?! Неужели Адам? Зачем? Лиса безвольно лежала на кровати, все силы растратив на глупое сопротивление. Я осторожно погладила ее слипшуюся на затылке шерсть. Ну, держись, отравитель! Попадись мне только — по ДНК опознавать будут! В бароне пропал отличный ветеринар. Действовал он ловко и умело: промыл кошке желудок, напоил рисовым отваром, потом еще каким-то лекарством — и даже не лишился глаз! К вечеру я валилась с ног, Фицуильям совсем скис (что неудивительно после такого удара по затылку), зато Лисе стало лучше. — Опасность миновала, — наконец заключил барон и растер ладонями усталое помятое лицо. — Спасибо! — выдохнула я искренне. Стоило немного успокоиться за судьбу кошки, и тут же навалилась усталость. Каменная спина, ноющая шея, сухость в глазах… Ну и денек! Фицуильям покачал головой и, морщась, пощупал шишку на затылке. — Это вам спасибо за все. И за помощь, и за… Николь. Имя бывшей жены он произнес с такой нежностью, что я отвела взгляд, чувствуя себя так, словно стала свидетельницей чего-то интимного. Положим, с Николь действительно неплохо вышло, зато дальнейшим моим действиям он вряд ли обрадуется. Я твердо намерена выяснить все до конца. Неловкую сцену прервал появившийся из стены Донал, который успел смыть боевую раскраску и сменить килт на обычные брюки. Я устроилась на кровати рядом с безмятежно дрыхнущими кошками. Дорого бы я дала за такую способность мигом забывать неприятности и продолжать радоваться жизни! Донал быстро оглядел комнату и склонил голову перед сидящим в кресле бароном. — Милорд, вы приказали сообщить, когда арестуют Адама. Фицуильям встрепенулся. — Поймали-таки! Отличная новость! Адам должен ответить за все, что натворил. — Даже допросили. — Донал бросил на меня непонятный взгляд. — Адам признал, что придумал план вашего похищения. Кстати, анонимку на вас написал тоже он. — Вот же!.. — выдохнула я, не находя слов. Выходит, зря я винила Мэри? Ну и гусь этот Адам! От призраков ушел, от полиции ушел… от кредиторов, правда, сбежать не сумел, но даже от них ловко откупился, подсунув меня взамен себя. У него почти получилось выкрутиться, но ключевое слово — почти. Донал отрывисто кивнул. Перед полулежащим в кресле Фицуильямом он стоял навытяжку, и меня вдруг резанула эта сцена. Представляю, каково было Доналу склоняться перед изменницей-женой! Сейчас, кажется, он с подчиненным положением свыкся, хотя нет-нет, да и проглядывало в нем что-то… эдакое. Зато для Фицуильяма все было в порядке вещей. — Однако Адам отрицает свою причастность к проклятию, — продолжил докладывать Донал, — и к покушениям на вас, Грета. Фицуильям чуть поморщился от такой фамильярности, но смолчал. — Врет? — предположила я. Думать было тяжело. Мысли словно плавали в густом киселе, и глаза удавалось держать открытыми лишь благодаря не затухшей окончательно злости. Эта сволочь пыталась убить несчастную кошку, только чтобы сделать мне гадость! — Вряд ли, — возразил Донал уверенно. — Адам признался в куда более серьезных вещах, а от пожара и сброшенного камня никто не пострадал, проклятие тоже не причинило физического вреда. Так какой смысл скрывать? — Чтобы свалить вину на другого. — Я потерла пальцами виски. — В этом он мастер. — Сомневаюсь, — качнул темноволосой головой начальник стражи. — Адам сделал ставку на артефакт, зачем ему такой сложный и сомнительный запасной план? Зачем ему вообще покушаться на вас? Не говоря уж о, — Донал кивнул на сопящую Лису, — кошках? Тем более ни Адама, ни Мэри сегодня в замке не было. Так кто ее отравил? Я скрипнула зубами. — Зачем тогда он вообще затеял похищение? — удивился барон, выпрямившись. — Мог бы просто сбежать под шумок. Донал заложил руки за спину. — Не захотел бегать всю жизнь. План был неплох, только добыча оказалась зубастая. Кстати, мое восхищение, Грета, вы отлично справились. Я слабо улыбнулась и кивнула, принимая комплимент. — В голове не укладывается, что все это она проделала одна! Я-то считала, что Адам ее использовал. — Она? — Барон повернулся ко мне всем телом. — Вы знаете, чьих рук это дело? — Знаю. — Я смело посмотрела ему в глаза. — А вы действительно хотите это узнать? — Вы ведь сомневались, — вставил доселе молчавший Донал. — Теперь нет, — возразила я, похлопав по лежащей на прикроватном столике сумке. — Она зачарована от воров, помните, я говорила? Как же ее открыли, чтобы вложить записку? Донал присвистнул. — Хотите сказать, она?.. — Так! — Фицуильям саданул кулаком по подлокотнику и, чуть покачнувшись, поднялся. — Хватит с меня загадок. Говорите по существу. — За ужином, — предложила я, напоследок погладив два пушистых загривка. При виде нашей троицы свекровь подавилась чаем, Джорджина округлила кукольные ярко-голубые глаза, Хелен несмело улыбнулась. — Добрый вечер! — с порога сказала я громко. — Приятного аппетита. Свекровь, промокнув губы белоснежной салфеткой, заметила брюзгливо: — Ты соизволила почтить нас своим присутствием? Что же, присаживайся. И отправила в рот кусочек спаржи. Сарказм пропал втуне. Я лишь хмыкнула, у меня были дела поважнее очередной перепалки. — Мама, перестань! — потребовал барон, досадливо морщась, и жестом отослал лакея. — И, если ты вдруг забыла, хозяйка здесь как раз Маргарита. Он сел во главе стола, Донал же застыл за спинкой его стула, как неподкупный страж. Бледная Джорджина без аппетита ковырялась в тарелке, а Хелен хмурилась и теребила кулон на шее.