Когда мы остались в кабинете одни, Янис схватил одно из «оружий» и неспешно подошёл ко мне, отчего я приняла уверенную позу. Мгновение, и пластмассовый пистолет уткнулся мне в ключицу. Едва касаясь, но этого хватило, чтобы напрячься каждой клеточкой тела. – Слишком жарко, говоришь? – тихо бросил он. – А вот твои мурашки говорят об обратном. Сердце предательски ускорило темп. Янис стоял слишком близко. Мне даже захотелось отступить, но гордость не позволила двинуться с места. Практически не моргая, я выдерживала на себе его взгляд, одновременно подбирая оправдание за то, в чём не было моей вины. – Не хочу тебя расстраивать, умник, но мои мурашки – это следствие неукротимой брезгливости. И всего-то. Парень изогнул тёмную бровь. – По этой причине ты пошла на свидание? Потому что всё это время сгорала от омерзения? – Это не свидание! Наведя на меня пистолет, он изобразил что-то вроде поражающего выстрела и сдунул воображаемый дым. – Не тебе решать, Ромашка, – уголки его губ приподнялись. – Да ты не злись, а то морщины появятся. Не успела я возразить, как в детский класс зашла Вера. На её лице читалась радость и в то же время нервное беспокойство. Тогда я опомнилась и осознала, что находилась в месте, где работала мама. – Даша? Ты почему не на уроках? – Так… Их отменили… – замешкалась я. – Географ захворал. Недоверчиво поджав губы, Вера окатила взглядом Яниса. – Не по твоей ли вине? – нахмурилась мама, а после заметила сбитые костяшки на руках парня. – А это ещё что? Снова подрался? Вы меня точно в могилу сведёте. Оба. На это Долмацкий бережно её приобнял. – Всё под контролем, Вера. Тебе не стоит так переживать. – Правда? – возмутилась женщина. – Ко мне то и дело участковый приходит по твою душу. Всё ждёт, когда ты оступишься. А тебя, Даша, – её взгляд вонзился в меня, – ни на секунду нельзя одной оставить. Ты о собаке не смогла позаботься, ни то что о себе. – С собакой тоже всё отлично, – вдруг выдал Янис. – Она у меня. Грызёт мебель и гадит, где только вздумается. В общем, ни в чём себе не отказывает. Я и мама не смогли скрыть своего удивления. – Блэк у тебя? – Ага, – незаметно подмигнул мне парень. – Но почему ты не сказала, Даша? «Потому что эта новость обескуражила меня не меньше твоего!», – прозвучало в мыслях, но на деле я лишь обвела губами воздух. – Сейчас это не важно, – подталкивая Веру к выходу, продолжал Янис. – Дочка цела. Собачка тоже. Обе выгуляны и скоро будут накормлены. – Но… – Пора работать, Вера, – пропел он. – Поверь, мы меньше всего нуждаемся в твоей помощи. Лучше подумай о немощных стариках... И мама послушалась Яниса, почти не противясь. А ведь тогда я впервые видела их вместе. Впервые подметила, как Вера смотрит на парня, как беспокоится о нём и, несмотря ни на что, доверяет. Доверяет меня – свою дочь. Быть может, Янис не так плох, каким хочет казаться? Каким я хочу его видеть … *** На станицу уже опустился вечер, когда мы, довольные и уставшие, припарковались во дворе дома. Всю дорогу я прибывала в собственных мыслях, нарочито сохраняя молчание. Меньше всего мне хотелось завязать очередную перепалку, неуместно брошенным словом. Долмацкий тоже хранил молчание, словно делая мне одолжение, лишь бросал беглый взгляд в мою сторону и многозначительно улыбался. А ведь ему чертовски шла улыбка. За этой каменной бронёй и серьёзностью он скрывал всё то, что могло к нему расположить. – Приехали, – сказал Янис, заглушив машину. Отстегнув ремень безопасности, я помедлила с выходом. И Долмацкий это заметил. – Прости, Ромашка, но швейцар у нас Мирном ещё не родился. Попробуй обслужить себя сама. Мне хотелось что-то было сказать, но я осеклась. Сбитая с толку, я покинула авто и смогла обмолвиться лишь в подъезде, у двери Яниса. – Это тебе, – смущённо прошептала я, протянув ему заплатку в виде ромашки. – Ещё одна нашивка на твою дурацкую куртку… Зажав в ладони тканевый цветок, парень просиял глазами. – Спасибо, пригодиться. Кусок ты откусила знатный. – Это тебе спасибо, – буквально запершило в горле. – День и впрямь был хороший. Да и ты не такой уж плохой. Для кого-то… Долмацкий склонил голову набок. – Ты что, уже прощаешься? Я вопросительно посмотрела на парня, и тот продолжил: – У меня твоя собака, забыла? И я готов тебе её вернуть, но только после завершительной точки в нашем свидании. – Это не свидание! – вырвалось в который раз. – Боже, о чём я… Блэк действительно у тебя? Долмацкий кивнул. – Ты лжёшь. Снова надо мной издеваешься. – Мне ли тебя переубеждать? – ухмыльнулся он, отвернувшись к двери и вставив ключ в замочную скважину. – Но стоит тебе напрячь извилины, как всё подозрительное тут же станет элементарным. Так вышло, что твой рыжеволосый друг смог позаботиться о тебе и неугомонной псине. Хороший парнишка. Жаль, только, с тобой связался. Испортишь, ведь. – Веня? – удивилась я в голос. – Он самый, – сказал Янис, открыв дверь. – Ты ведь не думала, что я тебя по маячку нашёл, когда вы с Семёновым развлекались? – Это он вернул тебе Блэка? – Бинго! Чувствуешь эту приятную боль в своей черепушке? Поздравляю, ты начинаешь думать. Будь я мамочкой, уже бы расплакался. Переварив услышанное, я по привычке скрестила на груди руки. – И что же тебе нужно? – Нужно не мне, а тебе, – подметил он. – Почаще крути эту мысль у себя в голове, чтобы навсегда усвоилась. После этих слов Янис скрылся в квартире, но спустя секунду показался снова. – Ох, совсем забыл. Жду тебя в десять. На крыше. И постарайся не опаздывать. Не дождавшись ответа, парень окончательно захлопнул дверь. Какой же наивный… ГЛАВА#17 Стрелка часов перевалила за десять. Мне не спалось. Ворочаясь в ожидании Веры, я невольно размышляла о предложении Яниса. Явиться на крышу – означало, поддаться соседу, выставить себя безвольной или, того хуже, показаться увлечённой им барышней. Даже думать об этом казалось чем-то непостижимым. Но с другой стороны, у него был Блэк. К тому же, отрицать интерес, что возрастал во мне с каждой секундой, было более чем бессмысленно. Отпустив все ненужные мысли, я скинула с себя одеяло и покинула комнату; уже поднимаясь по лестнице накидывала ветровку на плечи и шнуровала кеды. Найти вход на крышу оказалось несложно – железный люк был приоткрыт, пряча под собой записку с суровым: «Вход на крышу воспрещён!». Стоило мне вступить на кровельное покрытие, как на меня набросилась баловливая псина. Долмацкий не солгал: Блэк действительно был здесь. Довольный, сытый и резвый как никогда, он бросался слюнями и безудержно лаял. А я впервые была рада несуразной дворняге. – Решил сбежать, барбос неблагодарный? Дудки. Теперь ты точно от меня не избавишься, – приговаривала я, игриво поглаживая пса. Глаза привыкли к темноте. Тогда я разглядела тёмный силуэт в конце крыши и нерасторопно направилась к нему. Держа руки в карманах, Янис задумчиво вглядывался в усыпанное звёздами небо. Прошло безмала пару часов, и парень нисколько не изменился, но с каждой новой встречей я смотрела на него несколько иначе.