*** Домой мы возвращались засветло, изрядно наговорившись. Задуманный план лечения требовал немалых сил и терпения, поэтому нужно было хорошенько выспаться. Мне не хотелось отпускать Дарью, но не поддался эгоизму. Я до последнего вдыхал её аромат, наслаждался смехом и держал за руку, пока та не вырвалась из объятий… – Бог мой! Папа! – взвизгнула Даша, кинувшись на шею мужчине. Он стоял на лестничной площадке в деловом костюме и начищенных туфлях. На его безупречно выбритом лице застыли радость, смятение и даже нотка неодобрения. Приветственно обнимая Дарью, мужчина успевал поглядывать в мою сторону, явно оценивая наглеца, что посмел притронуться к его дочери. – Но как?! Что ты тут делаешь?! Поверить не могу! – задыхалась Дашка, размахивая свисающими не по размеру рукавами, а я вдруг понял, что вижу самого счастливого Пьеро на свете. – Разве я мог не повидать свою выпускницу? – отозвался он ласково, что никак не клеилось с внушающим внешним видом. – Надеюсь, ты не против? – Платок тебе на роток! Конечно же, нет! Мама знает?! – Сделаем ей сюрприз… На мгновение я почувствовал себя лишним, но и скрыться так просто не мог. Преодолев внутренний барьер, я подошёл к мужчине и протянул ему руку. – Янис. – Роман, – выждав паузу, он нехотя ответил на рукопожатие. Стало ясно: мне были не рады. Но вот Дарья этого не заметила. – Познакомься, пап. Это мой… сосед. Я тебе о нём говорила. Говорила? Интересно, что? – Твои рассказы несколько отличаются от реальности, – процедил с натянутой улыбкой Роман, окатив меня просчитывающим взглядом. – Так или иначе, рад знакомству, парень. Спасибо, что приглядывал за дочкой. Было сложно пропустить его дерзость мимо ушей, но я сдержался. Мне был понятен скепсис Романа, ведь Дарья его дочь, а я – оборванец с улицы. Должно пройти время, чтобы он смог разглядеть во мне кого-то ещё. – Что ж, ступай домой, солнышко. Ставь чайник, буди мать, я скоро присоединюсь, – сказал он, слегка подтолкнув её в спину. – А мы с Янисом поболтаем... Как мужчина с мужчиной, – беззаботно подмигнул он. – Ох, только не трави его лекциями о пользе контрацептивов... Договорились, пап? У Яниса проблемки с душевной организацией. Перед тем как скрыться за дверью, Даша робко помахала мне рукой, а я кивнул ей в ответ – любой другой сцены Роман бы не выдержал. Мы остались одни, что послужило резкой смене настроения мужчины. Дружелюбная улыбка спала с его лица, пусть и была неискренней. – Значит, ты и есть тот парень, за здравие которого так бьётся моя дочь? Приехали, твою мать… – Выходит, что так, – качнул я головой. – Но поверьте, я не настаивал… – Хотелось бы верить, – спешно вставил он, откашлявшись. – Однако, я не первый день живу и прекрасно знаю, как легко завести друга, будучи состоятельным. Жизнь научила быть осторожным. Так повелось, что человеческая натура из всего извлекает пользу. И мне бы очень не хотелось, чтобы Дарья обожглась горьким опытом. Его слова заменили точечный удар под дых. – Я не притворяюсь другом. Глупый намёк. – Но и другом ты не являешься, верно? – выгнул он бровь. Повисла нервирующая пауза. Никто из нас не нуждался в признании – всё стало ясно без слов. Важнее было то, чем обернётся этот факт. – Послушай, Янис, я не против вашей «дружбы». И искренне сочувствую твоей проблеме. Уверен, парень ты хороший, – его голос взяло хрипотцой. – Но, пойми, Дашка у меня одна. Вся эта романтика вскружила ей голову. Она не видит ничего, кроме розовых единорогов… Ей всего лишь семнадцать. Сам таким был. Сегодня люблю, завтра – не помню. Но вот кто вернёт потерянные перспективы? Думаешь, я не понимаю, к чему всё это ведёт? – Просветите, порой бываю туповат, – бросил сухо. – Достаточно того, что она не желает возвращаться в столицу. Дальше-больше. Я слишком хорошо знаю свою дочь и её фантастическую способность принимать опрометчивые решения. Прости, но в данном случае это ты. Стало мерзко, ведь он говорил о Дарье как о бессознательной личности. Возможно, раньше было и так, но теперь она изменилась. Однако, доказывать что-либо Роману отпало всякое желание. У него своя правда. Не мне мешать ему заблуждаться. – Извиняйте, папа, но «самоликвидация» ничего не решит. Уже проходили. Ваша дочь обладает фантастической способностью добиваться своего, независимо от мнения других, – сказал я, предполагая недавнюю попытку вызвать отвращение у Даши. – Поверьте, от меня ничего не зависит. Глаза Романа Миронова почернели – мужчина полагал, что «блохастый» босяк будет более сговорчив. Удивительно, как он только воздержался от откупа? – Оставь её, парень, – настойчиво кинул он. – Не ломай ей будущее. – То есть, предай? – хмыкнул я. – Разве не этого вы опасались минутой ранее? Но правда в том, что я не сделаю ей больно. Больше нет. Разговор окончен. На этих словах, я юркнул вниз по лестнице, единолично прервав беседу, но замер, когда в спину прилетело: – Не будь глупцом, Янис! Я могу помочь тебе! И только я! Неужели ты решил, что в этой деревне у тебя есть шанс?! Сжав зубы, я обернулся. – Тогда к чему переживания? Лечение не поможет и проблема с Дарьей разрешиться сама собой. Уверяю вас, долго ждать не придётся, – улыбнулся я, прежде чем окончательно скрыться. – Чёрт бы тебя побрал упрямца! – эхом разносилось по подъезду. – Глупый мальчишка! Ты ведь ещё жизни не нюхал! Одумайся, сынок! ГЛАВА#32 По возращению домой, я с грустью поняла, что мама отсутствовала. Её парадное платье аккуратно висело на спинке стула, заменив собой рабочую форму. Гадать не пришлось: не успев вернуться с бала, Золушка приступила к делам. Кто бы знал, что в этой хрупкой женщине таится столько силы? Пока отец беседовал с Янисом, я с особым трепетом хлопотала на кухне: кипятила чай, прогревала бутерброды в микроволновой печи и всеми силами старалась вникнуть в происходящее. Выпускной вечер оправдал все бытующие поверия, в один миг став волшебным. Близкие мне люди находились рядом, залатав последние трещины на сердце; жизнь починилась, словно некогда разбитая на осколки ваза. И теперь я не могла прекратить улыбаться. – Тапочки лежат на верхней полке! – крикнула я из кухни, когда отец зашёл в квартиру. В ту же секунду его накрыло громким лаем, отчего тот охнул: – Подальше от Блэка… С трудом угомонив разбушевавшегося пса, я закрыла его в одной из комнат, искренне удившись такой несвойственной ему агрессии. – Это и есть наш будущий член семьи? – сев за стол и поправив ворот рубашки, пробормотал папа. – Нужно поработать над его воспитанием. Я торжественно поставила перед отцом скромный завтрак, наивно приукрасив его увядшей веточкой петрушки. – Не утруждайся, папочка. Ты не справился с моим воспитанием, тогда что говорить о глупом щенке? – Полагаю, за несколько недель Вере удалось вложить в тебя больше, чем мне за всю жизнь? Что ж, учитывая твои перемены, с этим сложно не согласиться. Кстати, где она? – Хлопочет в местном ДК. Кому-то ведь нужно выносить утки за стариками, пока остальные косят деньги, чтобы хоть раз снизойти до благотворительности… – я запнулась. – Только не бери на свой счёт. Нахмурившись, Роман Миронов взялся за чай. Он внимательно осматривал интерьер, что был далек от роскоши, а затем нацелился на меня. – Что за мешок на тебе? – недовольно спросил он, указав на куртку с нашивками. – Никогда не пойму эту новую моду. Я улыбнулась, ведь пропитанная родным ароматом вещица согревала пуще любой меховушки, была подстать оберегу и многое значила для меня. – Это куртка Яниса, – заявила с гордостью, но тотчас уловила, как потемнели глаза отца. Его настроение заметно ухудшилось, а мне оставалось только догадываться, что послужило причиной. Нехорошие догадки вспыхнули сами собой: ­– Как прошёл ваш разговор? О чём болтали? Роман резко замешкался. – Ничего особенного. Перекинулись парой фразами. Прищурившись, я села рядом с родителем и схватила его за нос. – Меня не проведёшь, старый жулик. Выкладывай давай. Увернувшись, отец рассмеялся. Покрасневший пятачок придал ему шарма. – Твоя взяла, – сдался он, вернув серьёзность. – Я предложил ему помощь в лечении, но, как оказалось, он не уступает тебе во вредности. Янис отказался.