– Отказался? – меня пробило удивление, но лишь на секунду. – Не переживай, папа. Янис из тех зануд, которые неохотно принимают поддержку. Слишком гордый, понимаешь? Пройдёт время, и он согласиться. Вот увидишь. – Очень на то надеюсь, – улыбнулся он в ответ. – И всё же, тебе стоит с ним поговорить. Глупо выбирать, когда на кону стоит жизнь… Ты права, дочка. Если и начинать путь благотворца, то уже сейчас. Помоги мне помочь ему. Я вижу, как для тебя это важно. Сердце затрепетало в груди. Глаза защипало. – Спасибо, – прошептала я, положив голову к нему на колени, и тотчас ощутила, как горячая мужская рука опустилась мне на макушку. Стало так хорошо и спокойно. Секунды послабления спровоцировали зевоту, напомнив мне, что я всё ещё человек. – Я люблю тебя, папа. – А я тебя, солнышко, – послышалось прежде, чем я провалились в сон. *** Я проснулась в своей кровати от жалобного скулежа Блэка, накрытая курткой Яниса. За окном виднелись последние отголоски заката, неспешно переходящие в сумерки. Голова гудела, но это не помещало резво прошмыгнуть к шкафу, натянуть прогулочный костюм и «запрячь» Блэка в ошейник. Клятвенно пообещав, что приму душ после выгула пса, я вышла из комнаты и в который раз поникла. Квартира пустовала, отзываясь холодной пустотой. Мама по-прежнему пропадала на работе, а отец пугливо сбежал, оставив «красноречивую» записку с сухим обещанием: «Увидимся вечером. Целую!». Старый трусишка постеснялся встретиться с Верой один на один. Перед тем, как выйти во двор, я несколько раз постучала в дверь Яниса, но тот не откликнулся – наверняка отсыпался после бурного вечера. Либо попросту ушёл из дома, занявшись очередными делами. Мне никогда не свыкнуться с его привычкой эффектно пропадать! Я выгуливала Блэка несколько часов, одновременно прочесывая улочки Мирного в поисках Яниса. Мы не виделись жалкое время, а я уже сгорала от желания повидаться с ним вновь. К тому же, выдвинутая отцом просьба тесно граничила с моими намерениями, и как та грубая рука толкала в спину. Однако, все мои надежды рухнули с первыми звёздами – Янис не объявился. Возвращаясь, я с грустью взглянула на его окна, в которых всё так же не горел свет. А вот из квартиры Веры доносились голоса, что несомненно порадовало. Решив сделать сюрприз, я бесшумно открыла дверь, одновременно прикрывая пасть Блэку, и принялась развязывать шнурки кроссовок. В голове проносилось тысяча кадров предстоящей семейной встречи, но брошенная мамой фраза, заставила замереть на месте. – Хотя бы сейчас не будь эгоистом, Рома, – доносившийся из кухни голос Веры был полон горечи. – Ты и так сделал из меня чудовище. Неужели, тебе и этого мало? – Сама знаешь, что так было нужно, – нервно отвечал отец. – Всё, что я хочу, так это счастья для нашей дочери. Разве это эгоизм? Сейчас его проявляешь ты, когда не соглашаешься идти на уступки. – Уступки?! – задохнулась Вера. – Ты просишь о невозможном! А точнее, о предательстве! Ставишь ультиматумы, заставляя выбирать между дочерью и погибающим мальчишкой! Как у тебя только совести хватает? Я думала, ты изменился… Что? Меня ударило током. Дыхание прервалось. Я крепче прижала к себе пса, который лихорадочно извивался в моих объятиях. – Поверь, я благодарен тебе, Вера. Благодарен за всё, – вздыхал отец, – но другого выхода нет. Даша прониклась Мирным, а я не хочу её потерять. Ты сильная, справилась когда-то. Я не смогу. Послышался хлопок захлопнутого шкафчика. – То есть, приняв однажды неверное решение, которое изничтожило мою жизнь, я теперь обязана страдать до последнего? Так? – слёзно спросила мама. – Даша всю жизнь считала меня кукушкой, не зная правды, а теперь ты просишь меня ещё раз подтвердить это звание? Нет! Я больше не лишусь своей дочери! – Не вынуждай меня на решительные действия! Будет лучше, если мы расстанемся полюбовно! – Кому будет лучше?! Тебе?! Мир поплыл перед глазами. Мне хотелось сползти вниз по стенке, но вспыхнувшая внутри злость приказала взять себя в руки. Спустив с поводка Блэка, я уверенно прошагала на кухню. Меня встретили обескураженные лица родителей, которые в мгновение лишились дара речи. – Ничего не хотите мне рассказать? ГЛАВА#33 Казалось, в Мирном царили собственные правила, не поддающиеся законам Вселенной. Последние дни, насыщенные событиями, сошли за годы, а пара месяцев – за целую жизнь. Стоя в дверном проёме и дрожа от злости, я заглядывала в лица родителей и не могла поверить, что совершенно их не знала. Сейчас они казались мне чужими; одними из тех, кто окружали меня долгие годы – лжецами и лицемерами. И пусть я всё ещё не ведала правды, горький опыт подсказывал, что мне снова сделают больно. – Чего языки проглотили? – с хрипом выдавила я, чувствуя, как горло сдавливает болезненный ком. – Выкладывайте. Словно теряя сознание, отец опустился на стул, безутешно поправляя ворот рубашки. На его лбу заблестели испарины. Тем временем Вера отвернулась к окну, и только перманентное отражение на стеклопакете выдавало, как сильно та была огорчена. – Присядь, Дарья, – едва шевеля губами попросил отец. Застигнутый врасплох мужчина был бледен, как снег, и больше не походил на «хозяина жизни». – Давай без прелюдий, папа. О чём мне нужно знать? Закрыв глаза и опустив голову, Роман промолвил: – История о том, что мать бросила нас – не совсем является правдой… Меня не пробило удивлением, ибо догадка сложилась ещё несколько минут назад, но вот подача данной новости возмутила до предела. – Не совсем? Не совсем?! – вспылила я, взмахнув руками. – И какая же её часть недостоверна? Время года? Способ побега? Или скорость, с какой она сбежала? Что входит в это «не совсем»?! Объясни мне! – Прошу, успокойся, – вздыхал отец, подмечая, как я выхожу из себя. – Как я могу успокоиться, зная, что вы дурили меня долгие годы?! Предатели! – брошенное в сердцах обвинение заставило Веру содрогнуться. Обернувшись, она наградила меня жалобным взглядом, как если бы смотрела погибающего котёнка. – А ты умудрилась сделать это дважды! – Вера здесь не причём, – подскочив, заступился отец. – Дай мне всё объяснить. Пожалуйста, Дарья. Роман пошагал на меня, в попытке обнять, но я грубо его отпихнула. Так сильно, что отпрянув, он запнулся об стул и повалился на пол. Наши взгляды на мгновение встретились. В его удивлённых глазах застыл немой вопрос: «За что ты так со мной, дочка?». – Перестаньте! – вскрикнула Вера, бросившись помогать отцу. – Что же вы творите?! Сейчас же угомонитесь! Подняв Романа, мама заботливо отряхнула его рубашку. Отец вовсе выглядел потерянным, даже оскорблённым и разочарованным. Я же продолжала стоять на месте, искренне не понимая, что испытываю сейчас – злость, сожаление, либо всё одновременно? – Ты должен уйти, Рома, – уверенно заявила Вера. – Оставь нас. Я сама ей всё расскажу… Так будет правильнее. Нисколько не противясь, отец пронёсся мимо меня, покинув кухню, а затем и квартиру. Громкий хлопок дверью поставил точку в нашем диалоге и, казалось, тёплых отношениях. Даже сейчас, когда роли были расставлены, ему удалось привить мне чувство вины. Несправедливо… – Будешь чай? – невозмутимо спросила Вера, закурив сигарету, но едва ли собиралась ставить чайник, выдыхая дым в форточку. – И всё же присядь, Дарья. В ногах правды нет. – Как и в ваших словах, – бросила я, послушавшись. Повисла угнетающая тишина. На душе скребли кошки. Мне больше не хотелось кричать, не хотелось возмущаться, будто силы вовсе покинули. Чувствуя себя малолетней девчонкой, я напряжённо разглядывала незамысловатые узоры на протёртой скатерти. – Мы познакомились на дне города, – внезапно начала Вера, вглядываясь в ночь. – Мне было семнадцать, ему двадцать два. Я только окончила школу и, вырвавшись из Мирного, поступила в медицинский. Но хороший колледж и столица не очаровали меня так, как очаровал твой отец… – она грустно усмехнулась. – Тогда на празднике, по указанию ректора, мы группой проводили сбор на помощь инвалидам. Мы были детьми и считали подобные акции унизительными. Но Рома пожертвовал немалую сумму, тем самым избавив нас от дурацкой работы. Две тысячи сорок три рубля… Огромные деньги, – задумчиво улыбнулась мама. – Он отдал последние, пусть и не признался. Картинки прошлого рисовались в моей голове тусклыми красками. В груди саднило от мысли, что история беззаботных подростков вот-вот омрачится «одной нелепой ошибкой» – мной. – Одногруппники разбежались по площади, ожидая концерт, а Рома предложил мне прогуляться. Так сказать, показать столицу, – снова ухмыльнулась она. – Мне хватило нескольких часов, чтобы влюбиться в него по уши. Красивый, добрый, смешной и галантный – другой характеристики быть не могло. Твой отец действительно был хорош во всех смыслах. Затушив окурок, она села напротив меня, по-прежнему утопая во воспоминаниях. Счастливых, как мне показалось. – Всё закрутилось слишком быстро. Цветы, кафе, прогулки под луной и… знакомство с родителями, – глаза женщины погасли. – Узнав о моём «приданном», твои дед и бабушка открыто выразили своё недовольство. Ещё бы, ведь невестой я была незавидной. Они сочли меня за лису, что охмурила их сына и всячески вставляли палки в колёса. Особенно, когда узнали, что я забеременела. Я содрогнулась. Всё, что я знала о бабушке с дедушкой, ограничивалось скудным запасом. По словам отца они покинули этот мир ещё до моего рождения, проведя последние годы в скоромной испанской деревне, где и были захоронены. Именно поэтому, выбирая очередное место отдыха, мы неизменно посещали Испанию, как некий обряд «встречи» со стариками. Чёрт возьми, я даже цветы подносила к могилам! Чьи они были?! Несмотря на разгорающийся внутри вулкан, я старательно сдерживала эмоции, дабы не сломать последовательность. – Изначально Рома был непоколебим – воевал с родителями, строил планы на совместное будущее, выбирал имя будущей девочке, – её тёплая рука накрыла мою. – Но чем дальше мы углублялись во взрослую жизнь, тем сложнее становилось. Я взяла академ, в момент лишившись всех перспектив, а Ромку и вовсе погнали из дома, урезав «карманные» и выставив ультиматум. Бросив институт, он сутками работал на шабашках, чтобы оплатить съёмное жильё. Однако, денег всё равно не хватало. Моя мать высылала часть пенсии, но это было ничто перед запросами столицы. Тогда на смену романтике пришли ссоры. Мы узнали друг друга с иной стороны, к чему совершенно не были готовы… Я напряглась, приготовившись услышать истинную причину их расставания, что никоем разом не могла оправдать случившиеся. Очередное чувство вины накрывало с головой, ведь ещё не родившись я стала для многих помехой. – Мы решили взять паузу. Он вернулся домой, я переехала к подруге. Но так повелось, что любая «пауза» всегда подразумевает окончательную точку, – с сожалением уточнила мама. – Мы не виделись с ним до самих родов. Рома ограничивался гостинцами и конвертами с деньгами, которые передавал через мою сожительницу. Уверена, ему было стыдно. Я повзрослела раньше и не могла винить его в том, что тот растерялся. Мне было сложно представить отца, который не имел влияния и был подвержен страху. Для меня он всегда являлся железным, непоколебимым мужчиной, который всё держал под контролем. Сумасшествие какое-то… – А затем родилась ты, сделав меня самой счастливой на свете, – с трепетной сказала Вера. – Я думала, что твоё рождение многое изменит, он обязательно вернётся и мы будем вместе… В целом, так и случилось. Роман приехал в роддом с большим букетом ромашек, но не для того, чтобы попросить прощения. С холодным лицом он выдвинул самое сложное предложение в моей жизни… Отнюдь не руки и сердца. Сердце кувыркнулось в груди. Челюсть заныла от боли. – «Оставь её мне, Вера. Что ты можешь ей дать? У тебя нет ни жилья, ни работы. Я смогу подарить ей лучшую жизнь… Давай решим это мирно, ведь у тебя всё равно нет шансов. Никакой суд не пойдёт на то, чтобы оставить ребёнка молодой девчонке из провинции… – говорил он словами родителей, а я не могла поверить, что любимый человек способен на такую жестокость», – Вера поджала губы. – Конечно же, я оказалась. Но уже в день выписки Мироновы старшие забрали тебя себе, зарядившись помощью опеки и, мать его, докторов. Деньги решили многое. Помню, как рыдала на крыльце родильного дома, как брыкалась в объятиях акушерок, а Рома наблюдал за всем этим не тронувшись, виновато потупив голову в асфальт. Тогда я пожелала ему сгинуть. Глаза защипало от слёз, но вот мама держалась особняком, наверняка не раз проживая эту ситуацию снова и снова.