– Это я уже понял. Мы смотрели друг на друга, слегка улыбаясь, ведь оба знали, что фальшивим в каждой ноте. Из-за навала проблем, нам так и не хватило времени, чтобы всецело насладиться влюблённостью. Несколько прогулок и жалкая крошка поцелуев – то, чем несправедливо довольствовались наши сердца. И теперь мне захотелось нежности, в самом чистом смысле этого слова. – Ты чего? – содрогнулся Янис, когда я сползла на пол, втиснувшись к нему под плечо, положила руку на грудь парня и ощутила вибрацию разогнавшегося сердца. – Боишься? – повторила шёпотом, умиляясь его реакции. Долмацкий сглотнул. – Смотря что ты удумала… Потянувшись, я уткнулась носом в его шею, а затем жадно втянула аромат мяты, что уже обрёл какую-то личную ценность. – Ты что, пыльцы нанюхалась? Угомони своих капустниц. У меня аллергия на всех этих бабочек. – Дурак, – хихикнула я, вжавшись к нему всем телом. Останавливаться не хотелось. Кончиками пальцев я изучала его скулы, рельефные руки, грудь, заключая в памяти каждое прикосновение – невинное, но в то же время чувственное. – У тебя когда-нибудь было? Янис сильнее напрягся. – Однажды, – сухо бросил он. – И как? – Тепло. Мягко. И даже немного щекотно. – Что? – Мы ведь о шерстяных носках говорим? – кинул Янис, и не дождавшись ответа, навис надо мной. Теперь он смотрел на меня строгим, поучительным взглядом. – Послушай, я всё понимаю. И тоже не железный. Но давай оставим все прелести на потом, когда всё решится. Меньше всего я хочу переходить черту, не зная, смогу ли нести за это ответственность. Ну, здравствуй, зануда Янис. Чем займёмся? Полистаем библию? – Мне семнадцать, – напомнила я. – Самое время для безумств. Какой смысл заводить себе парня, если вся наша романтика ограничивается совместной готовкой? Это нечестно! – Жизнь вообще несправедлива, – парировал он. – В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем крутить хвостом перед парнем с… причиндалом. – Это я-то хвостом крутила?! – Как мартовская кошка. – Брехня! – я демонстративно нахмурила брови. – Целоваться хоть можно? Янис пожал плечами. – Это можно устроить. Если ты, конечно, зубы почистила. – Вот ещё, – улыбнулась я и следом притянула парня к себе. Это были долгие, такие долгожданные поцелуи, наполненные трепетом и взаимностью, но едва ли прощальные. Впервые не хотелось думать о завтра. Ни о чём другом, что может разрушить минутное счастье. Всему своё время. Несмотря на подростковые порывы сойти с ума от эмоций, между нами всегда теплилась осознанность. Что-то зрелое, крепкое, не похожее на инфантильное желание удариться в любовь с головой. Всему виной взрослые трудности. И всему своё время… ГЛАВА#35 – Носки, шорты, несколько футболок… – перечисляла я, вышагивая по местному рынку. – Осталось подобрать пижаму и набор одноразовых щёток. – Что? – запнулся Янис. – Какая, к чёрту, пижама? Я не стану носить эти женские тряпки. – Ты балда и сексист, если считаешь пижаму исключительно женской вещью. Во многих странах наличие спального костюма у мужчины – признак успешности и благородности крови, – закусив губу, я принялась копаться в коробке с вещами. – А если подберём нужный бренд, то тебя и вовсе сочтут за элиту… Как тебе такое? Я развернула перед лицом парня огромные штаны с китайской нашивкой, от которых он нервно отмахнулся. – Согласна, – вздохнула я. – Марка «Барбибери» не предаст тебе шарма, только прибавит вопросов. Вот уже несколько недель мы готовились к отъезду Яниса, который постоянно откладывался из-за проблем с документами. Загранпаспорт, доверенное разрешение опекуна, всевозможные свидетельства – дурацкая волокита забирала все силы. Вредничал и сам Долмацкий, каждый раз, когда размышлял о поездке, как тот ребёнок перед школьным лагерем. Сегодня он казался мне более, чем загадочным – молчаливым, задумчивым, даже грустным. А когда отвлёкся на мобильный звонок, прячась в толпе от лишних ушей, то вовсе помрачнел. – Кто звонил? – спросила я, стараясь выглядеть беспечной, нисколько не ревнующей девчонкой. – Отец. Твой отец, – спешно поправил себя Янис. – Ого! Какие новости? Но не успел Долмацкий ответить, как перед нами возник Веня. Лохматый, взбудораженный, но очень довольный. Он напросился на прогулку с нами и теперь безудержно скупал тряпьё. – Только гляньте, какие кроссы! – почти вскрикнул рыжий, продемонстрировав жутко ляпистые шузы, а затем гордо добавил: – Баленсиага. Меня пробило едким смешком. – Батюшки! Они ведь стоят целое состояние! И как ты только мог так раскошелиться? Небось, рублей сорок потратил? – Триста сорок, – с обидой бросил Дубко. – Плюс, шнурки в подарок. – Что ж, это многое меняет. Остаток дня мы провели в кафе-кондитерской, болтая обо всём на свете, наслаждаясь кондишкой и поедая сладкое. Но даже избыток глюкозы не приподнял настроение Яниса. Он отстранённо смотрел в тарелку, ковыряя ложкой пышный «Медовик». – А вы знали, что евреи уважают Шаббат? В простонародье, субботу, – начал Веня, поглощая шоколадный эклер. – Они олицетворяют этот день недели с исключительным отдыхом, а тех, кто ослушается – со злостными грешниками. Ни то, что у нас… Трудись суббота, учись суббота – настоящий харам. Заметив, что Янис не слушает, я ткнула его локтем в бок. – Вот видишь! В Израиле не так плохо! Если не считать форшмак и вовлечённость в странные обряды. – Я, по-твоему, туда развлекаться еду? – сухо ответил парень. – Из меня хреновый турист, разве что экспонат… – Не неси ерунды! Тебя туда не бандеролью отправляют, а бизнес-классом. Уже на трапе встретят как короля. – Легко говорить, когда ты не подопытная крыса, – хмыкнул Янис. – Пусть и с золотым билетиком в заднице. Долмацкий сказал это так громко, что сидящая за нашими спинами женщина недовольно откашлялась, а затем пересадила свою маленькую дочь за другой столик. Едва ли мы постыдились. – Кстати, о крысах! Жители Тель-Авива нередко страдают от нашествий мерзких грызунов, – в очередной раз завёлся Веня. – Хоть в чём-то мы схожи. Я вчера такую жирную видел… Боже… – Ну спасибо, мистер «я испорчу вам аппетит»! – психанула я, отставив пирожное в сторону. – Хватит насиловать наш мозг и странички Гугла. Лучше займись девчонками, википедия ты недоделанная. Янис хохотнул, а Веня поджал шоколадные губы. – Я просто хотел приободрить Яниса, – вздохнул он. – Но информация о крысах действительно была лишней. – Всё в порядке, рыжик, – сказал Долмацкий, выйдя из-за стола. – Грызуны были в тему. Среди них я хотя бы не буду чувствовать себя чужим. *** Уже через час мы обивали порог замшелой парадной, напоминая компанию заскучавших подростков. Я позвала парней в гости, пока Вера была на работе, но Янис спешно отказался, сославшись на усталость. Он наградил Веню вынуждающим взглядом, в негласной просьбе оставить нас в одиночестве. Пусть не сразу, но Дубко распознал сложнейший намёк. Парень юркнул в подъезд, перед этим захватив ключи от квартиры. Смышлёный – не означает, проницательный. – Как ты только можешь выбирать между мной и отдыхом? – вредно улыбнулась я, приобняв Яниса. – Шаббат репетируешь? Рановато.