— Например, этот ваш ответ, — Алина задумчиво смотрела на Аркадия. — Что не так с моим ответом? — на твёрдых щеках Аркадия, покрывшихся за день чёрной щетиной, вспыхнули два ярких пятна. — Я ставлю его под сомнение. — Алина, знаешь, — усмехнулся Полевой. — Ты не перестаёшь меня удивлять. С одной стороны, это очень интересно и захватывающе. А с другой — это большой минус мне как руководителю: я абсолютно не знал тебя, не прочувствовал, не раскрыл. — Ничего страшного, — Алина закусила нижнюю губу и подперла подбородок кулаком. Так и смотрела прямо на Полевого, которого ей всё же удалось смутить. — Хорошо, Алина. Но это личное. На работе никто не знает и не должен узнать. Недавно я пережил развод, тяжёлый и неприятный. — Простите, Аркадий Викторович! — побледнела Алина. — Я не имела права настаивать… Я никому, клянусь! — Всё хорошо, Алина. Неприятности в прошлом. А настоящее прекрасно. Глава 3 На следующий день уже Алина выступала в качестве гида по N-ску, с видом знатока провожая Полевого то к той улице, где раньше жил Степан, то в берёзовую рощу. В роще они гуляли особенно долго, и Полевой даже согласился, чтобы Алина его сфотографировала несколько раз. — До недавнего времени не знал, что ты увлекаешься фотографией, Алина! — Давно увлекаюсь. Можно сказать, с детства. Даже посещала специализированную школу, тоже давно, ещё когда только начинала учиться в университете. Профессию выбрала другую, однако от мечты не отказалась. Родители меня поддерживают, вот, подарили фотоаппарат. — Мне почему-то кажется… точнее, я уверен в том, что у вас прекрасная, дружная семья. Такой светлый человек, как ты, Алина, не мог родиться и вырасти в другой семье. — Спасибо, Аркадий Викторович! Мне очень приятны ваши слова. Я уверена, что и вы выросли в прекрасной семье. — Это так, — кивнул Аркадий. — И все в нашей семье связаны с журналистикой — и мама с папой, и бабушка с дедом. А ещё у нас в семье все однолюбы, и женятся однажды на всю жизнь. Но я вот… не смог. Не оправдал ничьих надежд, в том числе, своих собственных. — Не может быть всё у всех одинаково, Аркадий Викторович! Даже в одной семье. Не вините себя. Вы ещё молоды, и всё у вас будет хорошо. Непременно будет настоящее счастье. — Обещаешь? — остановившись, Аркадий заглянул в глаза Алины. — Даёшь гарантии? — Как вы интересно говорите, — улыбнулась Алина. — Главное условие — это ваше желание, а также отсутствие трусости определённого рода. — Смешная ты, — Аркадий коснулся кончиком пальца носа Алины. — Молодая идеалистка. Не обижайся. — А вы будто старый и седой, уставший от жизни дедушка. — Ты как с начальником разговариваешь, Пепеляева? — А вы мне не начальник! — Как это? — растерялся Аркадий. — Ты же обещала вернуться! — Так мы же ещё не в Москве, а в отпуске. — Железная женская логика. Вот видишь, мы даже в отпуск вместе приехали, а ты говоришь, что я тебе не начальник. — Ладно, ладно, вы мой начальник, Аркадий Викторович! — Вот ты говоришь, будет мне счастье, если я сам не испугаюсь и не спугну его? — Как вы хорошо сказали! «Сам не испугаюсь и не спугну его». — Что-что, а говорить мы все умеем, да ещё профессия располагает. А ты сама, Алина, не боишься счастья? — Я? Нет, конечно! — А какое у тебя счастье? Расскажи! Алина чувствовала, что этот разговор может завести их с Аркадием Викторовичем на опасную территорию, но остановиться уже не могла. И не хотела останавливаться. Ведь не зря всё случилось, и судьба свела их с Полевым в этом городке. Отказываться от того, о чём мечтала больше двух лет, Алина не собиралась. Пока Аркадий Викторович ходил вокруг да около, она уже всё решила. — У моего счастья зелёные глаза, тёмные волосы и смуглая кожа, — ответила Алина, глядя прямо в лицо Аркадия. — Когда счастье сердится или чего-то не понимает, сдвигает красивые тёмные брови, быстро ходит по кабинету из одного угла в другой и начинает искать пачку сигарет, которую само от себя спрятало. — У твоего счастья есть собственный кабинет? — тихо спросил Аркадий. — Есть. Вот такое у меня счастье — с собственным кабинетом. А главное — с непростым характером. — Но тебе всё равно лучше с ним, чем без него, даже несмотря на его несносный характер? — Конечно! Хотя я не считаю его характер несносным, не говорила ничего подобного. — А я сам догадался. Улыбнувшись, Алина поправила на плече сумку с фотоаппаратом, сунула руки в карманы куртки и пошла по тропинке, усыпанной жёлтыми берёзовыми листьями. Аркадий тут же догнал её и пошёл рядом. — Алина! — Да? — Ты всегда такая скрытная молчунья? — Я? Скрытная — возможно, но молчунья — это точно не обо мне. — Но ведь получается, что при иных обстоятельствах я бы так ничего и не узнал? — Получается, да, не узнали бы. — Но ведь это жестоко, Алина! — Зато справедливо и правильно. Тем более, при иных обстоятельствах вы бы не считали, что это жестоко. — А что теперь будет? — Теперь будет только так, как вы сами решите, Аркадий Викторович! — Почему ты так ведёшь себя со мной, дерзкая девчонка? Я намного старше тебя. И я твой босс. — Потому что я не девчонка, а женщина. А вы — мужчина, и возраст тут не играет никакой роли. Женщины часто так ведут себя с мужчинами, над которыми чувствуют свою власть. Вам это не нравится? — Твоя власть? Она затягивает меня, а я не хочу сопротивляться и сам себе удивляюсь. А то, как ты дерзишь, мне очень нравится. Только на работе это лучше не практикуй. Должен же я сохранять статус-кво. — Во всём? — Ты же знаешь, что нет. В определённой части моей жизни ты не оставила камня на камне. Значит, будет так, как я решу? — Да. — Тогда я решил. Сейчас ты позвонишь Диме и скажешь ему о том, что вы больше не будете встречаться. Да? — Да, Аркадий Викторович. — Потом я приду к тебе, и мы вместе будем смотреть старые фильмы, которые ты смотришь по вечерам одна и не приглашаешь меня. Да? — Хорошо, Аркадий Викторович. — А ещё ты будешь называть меня по имени, без отчества. И на «ты». — А как же статус-кво? — Ты умная девушка, разберёшься. Да?