— Барт? — Да он, он. Вы двое! Просто невозможные тормоза! Правда, надоело это ваше кино для детишек смотреть с цензом нулевым. Может вы поднимите градус? — Ты о чём? — не вижу его, но хмурюсь в ту сторону, куда смотрит Хьюго. — Закрой глаза, я тебе доходчиво объясню, — требует он. — Мари, — сомневается Хьюго. — Не, не, пусть закрывает, — подначивает Барт. И я закрываю глаза и вижу образ своего фамильяра. — Ну, привет, балбеска, — и он совсем не сантехник, он такой очень даже привлекательный парень, широкоплечий, высокий судя по всему, ноги длинные, волосы тёмные растрёранные средней длины, глаза такие горят синим и оранжевым. Развалился на лавке вальяжно. — Ты не такой, каким должен быть, — смущённо проговорила я. — А ты рыбку ждала? — ухмыляется он. — Нет, сантехника, — честно признаюсь я. — Марусь, — полёл он головой, делая такое лицо… типа “ну, чего от тебя ещё ждать, дурная!” — А не важно, — отмахивается, — короче! Пошли домой? — Домой? — не понимаю его я. — Он пришёл тебя забрать домой, — говорит очевидное парень. — Я же говорил тебе про уголок? Вот. Пошли, Мась? — Но… — Что? — с досадой разводит руками Барт. — Мари, — вмешивается Хьюго и я открываю глаза, смотрю на него. — Вообще мне кажется, что я умерла снова, или точнее, что меня снова сшибли, я упала и головой опять того, ударилась, и… — лепечу я, быстро и нервно. Меня начинает трясти, потому что я понимаю нелепость ситуации, она просто мега-дурацкая. Ну, какой ректор магической академии? Какой герцог? Какой дракон? Простите, дракон? Рыбка в банке, которая не рыбка, а сантехник, и не сантехник, а парень на вид одного со мной возраста, даже моложе, кажется. Дерзкий и резкий… красавчик! Магии не существует. Магии не существует. Магии. Не. Существует! — Мари, нет, — кричат оба кажется, и я вздрагиваю, а Хьюго обнимает меня и притягивая к себе, накрывает своими губами мои. Я на мгновение открываю глаза, потом тепло, невообразимое, такое исцеляющее, ощутимое, накрывает меня, расходится внутри, уносит меня прочь от всего того холодного и нечестного. Такое правильное и такое невероятное. Закрываю глаза и цепляюсь за Хьюго сильнее, кутаясь в его тепло, его нежность и одновременно напор. Он целует меня так мягко, но при этом с властностью и поцелуй этот не предполагает, что я откажусь… от чего откажусь? Пойти с ним? — Мари, — выдыхает мне в губы моё невероятно простое имя Хьюго, звучащее так потрясающе проникновенно, когда ОН говорит его. Говорит его мне. — Я так плохо соображаю, когда ты рядом. Прости меня. Но я не могу просить тебя провести со мной даже мгновение, но я бы хотел, чтобы ты была со мной не только эту жизнь, но и многие другие. Магия и правда существует? Да! — Я бы тоже очень хотела! — соглашаюсь я, держась за него до побелевших пальцев. — Тогда держись, — просит Хьюго и снимает кольцо. — А где мы? — спрашиваю я, сидя на драконе. Это какая его часть? Наверное грудь. Да. Он очень аккуратно держит меня обеими лапами. А сам… я не смогла бы описать, как это, но словно парит в воздухе вверх брюхом, а я вижу вокруг себя много-много будто звёздочки, но каждая из них это целый мир, если присмотреться — расходятся, а если глянуть под другим углом, на дерево похожи. И мне вообще не страшно. Вот ни капельки. Хотя я точно понимаю, что это не сон ни разу и не сошла я с ума! Нет. Он реальный. И — у меня ДРАКОН! Мой! (Ох, разошлась, Машка, чокнутая, не иначе!) — Это междумирье, Мари, — рокочет Хьюго и слышу этот звук отовсюду в его теле, но сильнее вот тут, где и сижу, на груди. — Мы можем отправиться в любой, какой пожелаешь. Можем даже вернуться обратно в твой. — Ой, мы Барта забыли, — вдруг вспоминаю я. — Он твой фамильяр, насколько мне известно из сказаний, просто у нас нет ведьм и фамильяров тоже, только сказки про них, — отвечает мне Хьюго. — В общем он связан с тобой и, пока не разорвёшь договор, будет с тобой. — Я вспомнила, как он меня доставал, столько раз думала, как бы избавится от него и какая я глупая, что заключила этот договор, но он так мне помог, если бы не он, я бы не справилась точно. Хотя на балу он поступил очень дурно. — А что случилось на балу? — спрашивает Хьюго. — Он меня отключил, — фырчу я, всё ещё очень обижено. Как я вообще могла такое забыть? А теперь увидев его настоящего, или он сказал, что может быть любым? Но всё равно смутилась страшно. Правда ощущение поддержки, которым он меня наполнил, когда обнимал, было чудесным. — Отключил? — поддерживает моё негодование Хьюго. — Сказал “беру управление на себя” и отключил, — подтвердила я. — Я как раз узнала сколько тебе лет и… утащил от Алиссии этой, она всё меня напоить и накормить хотела, а он не давался ей. Ну, так он мне сказал. — Он тебя спас, — замечает Хьюго. — А? — Алиссия пришла на отбор, чтобы отомстить Ван дер Караманам. Мне вообще-то, но получается, что на самом деле ей было всё равно кому, — вздыхает Хьюго-дракон, а я покачиваюсь от вздоха вверх-вниз. — За что? — Дело в том, что двадцать лет назад я влюбился. Очень сильно. Хотел жениться, думал, что эта женщина моя судьба, а оказалось, что меня просто опоили приворотным зельем, — отвечает он. — Вот почему мне так сложно… понимаешь, если ты прикажешь мне, чтобы я вернул тебя назад — я сделаю это, милая, мне будет очень плохо, но я не хочу так, через силу. Я обещаю. — Я же сказала тебе, что ты замечательный, самый-самый! — восклицаю я. — Лучший мужчина, которого я встречала. — Мари… это не так, — пытает не согласиться Хьюго. А я развожу руки и обнимаю его, насколько могу. — Не спорь, я так решила! И я слышу его смех, а его лапища сильнее меня прижимают к себе. — Мари? — Да? — У меня вопрос, никак не могу, мучает… — Какой? — хмурюсь, смотрю наверх, туда, где должна быть его голова. — Что случилось на кухне, милая? — интересуется Хьюго. — Ох… кухня… — мне так стыдно до сих пор, хотя и не стыдно, я фамильяра своего защищала! — В общем, я бы победила, знаешь. Нам сказали разбирать ингредиенты, а они, невесты эти, так на них глянули, словно видели впервые. И я набрала всё для заливного пирога мясного, знаешь, как я хорошо его готовлю? Я тебе потом сделаю обязательно. Вот. И эта главная стервелла пошла в комнату и притащила Барта и сказала, что будет из него варить суп, — вздохнула, злясь. — А я попыталась отнять, а она не отдавала и почти в котёл вылила его, назвала меня выскочкой, а я её молью бледной… и… — Молью? — переспросил он. — Это насекомое такое, — решила пояснить, а то вдруг у него нет моли в мире. — Оно шубы ест и… — Я знаю, что такое моль, Мари, но почему? Моль? — Да я и подумать не могла, что вот что-то такое сказанное произведёт какой-то такой эффект. Ты же мне сказал следить за собой, не думать лишнего, и Барт меня дёргал всё время… ну вот откуда мне было знать, что про моль скажу и она — побелеет? И Хьюго рассмеялся, а меня всю пробрало, потому что сотрясалось всё его огромное драконье тело. — Мари, ты выиграла отбор, ты знаешь? — спросил он внезапно. — Да? Правда? Ой! — Да. Правда и тебе придётся стать моей женой, если ты не против. — Знаешь, — начала я прикидывая, что бы такое ответить и… А он утробно зарычал, потом обернулся вокруг себя, и я оказалась в комнате, такой, понятно, королевской, а Хьюго обнимал меня став собой. — И знать не хочу, — прорычал он, кажется перестав заикаться и теряться передо мной. Глаза его были вот теми драконьими, а по открытым участкам кожи без одежды я видела чешую. — Ты обещал, если я попрошу, — напомнила я, но уже забыла всё на свете, потому что он снова рыкнул всем телом и поцеловал меня. Обдав жаром тела дракона, которым всё ещё был. — Тебе правда хочется, чтобы я выполнил это обещание и вернул тебя назад? — отстранился он, всматриваясь в меня, уже почти своими глазами, но всё ещё с таким жаром смотрящими на меня, что я потеряла возможность соображать. — Господин ректор, герцог, дракон, или кто ещё там… — Потом, — решил он за меня, снова целуя. — Потом, — согласилась я, поднимаясь на мысочки, обнимая его шею и отвечая на поцелуй.