– Помнишь я страховку на всех нас оформил? – спросил Серега, и я кивнула. – Там паспорт предъявить было нужно. – Ладно. И что с того, что он и в самом деле Ковальский? – Никогда о таком не слышала? – с жалостью посмотрел на меня собеседник. – А должна была? – нахмурилась я. Ни на кого приличного, о ком девушке стоило бы знать, с моей точки зрения, блондин не походил. Тот, кстати, к беседе с интересом прислушивался, но вступать желания не изъявлял. – Совсем ты, Регина Аркадьевна, от жизни отстала, – укорил Сереня. – Сидишь у себя на заводе сутками, в бумажки закопавшись… И за тем, что в мире современном происходит, безалаберно не следишь. – А если без нравоучений? – поторопила я. – Сожитель твой – основатель и владелец фирмы, специализирующейся на приложениях для телефонов. Уверен, даже у тебя в мобильном стоит парочка их продуктов. Я с удивлением обернулась на Ковальского, пропустив обидное, хотя и справедливое «сожитель» мимо ушей. Ну никак тот не походил ни на основателя, ни на владельца чего-либо. Разве что бродячего цирка. И даже отсутствие усов особой роли в этом не сыграло. Блондин от моего взгляда приосанился и позволил рассмотреть себя получше. По-моему, он был даже рад, что его маскировку наконец разоблачили. Иными словами, получил свой звездный час. – Неужто ты даже не поинтересовалась, кого на постой пустила? – подивился Серый. – Страничку там в соцсетях не посмотрела? – Ты есть в соцсетях? – с сомнением обратилась я к Ковальскому. – Ага. Специально нанятый человек фоточки мои выкладывает, о жизни пишет, – с готовностью подтвердил тот. – Идиотизм! – припечатала я. – А таксистом для чего прикидывался? – обратилась я к Серому, не желая впредь с Максом иметь ничего общего. – Да вот и мне интересно, – посмотрел тот на блондина не без любопытства, однако настроен был все равно доброжелательно. В свою защиту Ковальский заявил, что мы тоже не спешим с ним делиться, чего ради так рьяно разыскиваем Бора. В баечку о том, что Серега столь сильно за меня осерчал, он, ясное дело, надолго не поверил. Тем более, что на близких родственников или влюбленную парочку мы с Серым не тянули. Пришлось отделаться фразой о том, что у меня из сумочки украли кое-что очень важное. И в связи с этим мы сильно негодуем. От того и бегаем, как ужаленные. Со своей стороны, Макс поделился сведениями о том, что не так давно на горизонте объявилась некая фирма, весьма интересующаяся блондиновским детищем. Причем, интерес свой не скрывающая и в средствах достижения цели не стесняющаяся. Существует эта фирма не более, чем полгода, оформлена на подставных лиц, и кто за этим стоит выяснить Ковальскому пока не удалось. Но продавать абы кому собственный бизнес, как и расставаться с ним в принципе, Макс был не намерен. Потому и скрывался под личиной таксиста, попутно пытаясь выяснить, кому с столь сильно понадобился. Про логичность сих действий промолчим, видимо в разработке мобильных приложений дюже ценится такое качество, как нестандартность мышления. В квартире у меня, кстати, ошивался по той же причине. И в помощники нам набился от того, что сильно подозревал: именно его в той подворотне ребятки поджидали, а я со своим ценным грузом просто под руку попалась. Я за время максовской исповеди закономерно пришла к выводу, что все обрушившиеся на меня проблемы – из-за Ковальского, и, не слушая никаких оправданий, выставила того в компании Серени из дому. Терпение мое лопнуло: сами пусть разбираются, кто и зачем на кого напал, и куда подевал документы, а у меня своих дел по горло. И так работу запустила – дальше некуда. Мужики хоть и сопротивлялись, победительницей вышла я, здраво рассудив, что раз уж с целым заводом управляюсь, то с двумя несносными типами – и подавно. Макс, конечно, пытался давить на жалость, Серега грозил гневом Баскова и всевозможными последствиями, но я стояла насмерть. Закрыв за временными в моей жизни людьми дверь, я прислонилась к ней спиной, выдохнула и постаралась все произошедшее выкинуть из головы. Какое мне по сути дело до всяких там Ковальских, Боровцевых, Ефимцевых и их дел? Да никакой! Я тут сбоку припека и спрос с меня соответствующий – то есть самый незначительный. Так я провела все воскресенье: болталась бесцельно по квартире и уговаривала саму себя, что поступила верно. ПН Но и в понедельник назойливые думы меня не оставили: по дороге на работу вопреки всем стараниям мысли о «деле» так и крутились в голове. Отчего-то меня сильно интересовало, в какой дыре засел Боровцев, и как на него лучше выйти? Действительно ли его подельники не знают, где тот обретается? А если целью нападения был действительно Ковальский, то кто его заказал? Я уже вроде как утвердилась в мысли, что действовал Бор не по собственной инициативе… Поняв, что опять меня не в ту степь несет, мысленно встряхнулась: останавливаться на полпути – не в моем характере, но в данном случае придется сделать исключение. В рабочем кабинете лишние мысли выветрились из головы, как по заказу. Три внушительные стопки документов, выросшие на моем столе, также стремительно, как и травка по весне, этому очень даже поспособствовали. Лучшей мотивации трудиться в поте лица и придумать нельзя, тем более что до возвращения отца осталось меньше недели. Обедать я не пошла, наказав Алле Михайловне принести что-нибудь из столовой. Жаждавших внимания посетителей почти не было, так что ужаснувшие поначалу стопки таяли с обнадеживающей быстротой. Завод я покидала уже ближе к десяти, полностью довольная собой и количеством выполненных дел, несмотря на гудящую голову и занемевшее от сидячей работы тело. Еще пара таких же продуктивных дней, и я наверстаю упущенное. Домой я завалилась хоть и уставшая, но сорок минут для беговой дорожки, что установлена на лоджии, выделила. Вид на омытый закатом город радовал глаз и дарил душевный покой. Укладываясь спать, я уверяла саму себя, что жизнь вошла в прежнее русло, и это правильно. ВТ Второй свободный от поисков рабочий день я провела в каком-то незнакомом доселе томлении: то мне казалось, что вот-вот, пугая народ, заявится Сереня, то, щеголяя усами, – Ковальский. Но мужчины, как я их о том и просила, покинули мою жизнь бесследно. Если конечно не брать в расчет терзавшие меня мысли. В обед меня вызвали к следователю, вот только смысла в этом визите я не углядела. Вопросы, что мне задавали, я уже слышала в прошлый раз, поэтому порадовать товарищей в форме чем-то новеньким, увы, не смогла. К тому же мое красноречие сильно сковывал тот факт, что добраться до документов представителям органов вроде как было нежелательно, а соответственно и до нападавших. С точки зрения Баскова, естественно. К вечеру из трех бумажных стопок необработанной осталась одна. Я упорно хвалила себя за результаты, а нутро начала изъедать совесть: как там ребята без меня? Кем командует Серега? Кого достает Ковальский? От губительных мыслей я отмахивалась со всем старанием и гадала, насколько еще хватит моей твердости… Пару раз обозвала себя глупой. В привычной рутине я провела еще день, а потом произошло событие, подтолкнувшее меня вернуться в компанию мужчин. Глава 7 Вечером третьего дня я возвращалась домой еще засветло. Настроение было на троечку: все-таки с завалами было покончено и даже сделан небольшой задел на следующий месяц. Заходящее солнце светило в затылок, и я думала, что неплохо было бы отправиться в отпуск. Сама не помню, когда последний раз нормально отдыхала. Глядишь, и дурные мысли покинут без сомнений светлую головушку. Возле подъезда меня поджидали двое: полностью седовласый Николай Иванович и сопровождавший его в прошлый раз брюнет неизвестного предназначения. Имя его я не запомнила. «Вот и пришел конец недолгой передышке, – с некоторой долей облегчения подумала я. – Ну хоть с делами разобралась». – Вечер добрый, Регина Аркадьевна, – любезно поздоровался Седовласый. – Поздно работать заканчиваете. – Кому как, – пожала я плечами. Не очень-то вежливо, но всегда можно сказать, что фраза относилась к работе. – Позвольте пригласить вас в одно место, – подхватил он меня под локоток и повел к припаркованному седану. Полностью тонированная черная «Тойота» с номерами, не предназначенными для простых смертных, стояла неподалеку. Возражения, я так поняла, не принимались. Брюнет без слов, как будто еще в прошлый свой визит взял обет молчания, открыл машину и уселся за руль. Николай Иванович распахнул передо мной заднюю дверь и примостился рядом. Куда меня везли эти двое, я не знала и для собственного же душевного спокойствия предполагать не пыталась. Нарушать установившуюся в салоне тишину так же не стала. Когда мы наконец припарковались, все оказалось не так плачевно, как могло показаться на первый взгляд. Привез меня Седовласый в ресторан с весьма недурной репутацией. Значит убивать, калечить, похищать и далее по списку беззащитную женщину в планах у них не было. И то хлеб. Брюнет, чье имя я закономерно позабыла, остался в машине, а вот Николай Иванович повел меня внутрь. Столик выбрал посреди зала, возле огромного окна. Скрываться в углу или отдельной кабинке не стал. – Вы скорее всего голодная, – кивнул он на меню. – Не стесняйтесь, выбирайте, что душе угодно: время пока есть. Уточнять, что набивать желудок под завязку в подобной ситуации, мне не позволяют инстинкты, я не стала и заказала салат и вино. «Потом, если все усвоится, возьму десерт», – решила я и приготовилась к еще одному непростому разговору, который не замедлил тут же начаться. – Наш совместный ужин, Регина Аркадьевна, – изысканно начал Седовласый. – состоялся в виду того, что вы, к нашему глубочайшему огорчению, пренебрегаете договоренностями. Насколько я помню, вашей задачей было – найти документы и опередить при этом полицию. А в итоге вы подарили им три дня форы. – Скажите, а не проще ли вам самим этим заняться, чем гонять ничего не смыслящую в подобного рода делах дилетантку? – нагло поинтересовалась я. – Да еще и тратить время на ужины. – Мы пока что не считаем это целесообразным, – загадочно ответил мужчина. – Послушайте, Николай Иванович, – попыталась я достучаться до мужчины. – Вы действительно считаете, что от меня столь большая польза? Ведь по сути всю деятельность ведет Сергей, а я и сама не понимаю, зачем при нем болтаюсь, и могу смело утверждать, что роль моя сводится к простому наблюдению. – Ну-ну, не стоит недооценивать всю степень важности вашего участия, – хитро посмотрел на меня Седовласый. – К тому же, пока временно отсутствует Евгений Андреевич, мы вынуждены настаивать на вашем присутствии, как самого приближенного к Аверину человека. – Вы сильно переоцениваете степень нашей близости, – грустно усмехнулась я. – Позвольте мне самому судить, – не согласился мужчина, но все же окинул меня задумчивым взглядом. Дальше ужин шел в молчании. За окном вдруг разыгрался ливень, начавшийся с небольших редких капель, монотонно ударявших в окно, и затем превратившийся в полноценный летний дождь. Тротуары тонули в воде, зонты из-за сильных порывов ветра прохожим скорее мешали, а все вокруг вдруг окрасилось в серый. Я неотрывно смотрела на улицу, позабыв о еде. Со второго этажа, на котором располагался наш зал, был прекрасно виден перекресток и вся суть дорожного движения: ты движешься вперед только до тех пор, пока кто-то не зажжет для тебя красный, и вот уже ты стоишь, повинуясь некогда установленным правилам, а другие в это время продолжают движение, даже не взглянув в твою сторону. – Нам пора, – прервал мое созерцание Николай Иванович и помог выбраться из-за стола. Вдвоем мы вышли на улицу, и я поежилась: температура воздуха успела значительно понизиться. К моему облегчению, брюнет тут же подал машину, и толком продрогнуть я не успела. Путь домой, как и дорога к ресторану, прошел в тишине, водитель даже радио не включал. Седовласый галантно проводил меня до квартиры, заявив, что молодой женщине не стоит ходить одной в столь позднее и неспокойное время. Если это был намек, то он смог меня напугать. Дома я закрылась не только на замок, но еще и задвинула щеколду, которой обычно не пользовалась. Попробовала дозвониться до Евгеши, чтобы выразить всю степень «благодарности», но тот оказался вне зоны действия. Неужто поэтому ко мне люди Баскова прицепились? Доставать Сереню на ночь глядя я не стала, поэтому, приняв душ, отправилась спать. Уснуть в виду душевных мук не могла долго, чего со мной давненько не случалось, все-таки до сего момента совесть моя была практически кристально чиста, и у всяких бандитов претензий ко мне не имелось. ЧТ