– Кошик, я не злопамятная, но… Но коту уже все равно, он скрывается в ванной. Закрываю дверь, убираю на место все мужские вещи и возвращаюсь в гостиную, намереваясь еще немного поспать. Я даже успеваю улечься с комфортом, когда в дом врываются двое бойцов в камуфляже, брониках и строгим требованием: – Ни с места! Панический испуг мощной волной прокатывается по телу, парализуя меня. В ужасе смотрю на двух мужчин, и все, что могу сейчас делать, это открывать и закрывать рот, силясь пропихнуть в легкие хотя бы глоток воздуха, ставшего вдруг колючим и царапающим мне горло. – Вы кто? – строго спрашивает один, тот, что ближе ко мне. – Я… – Пересохшее горло саднит даже от одного-единственного звука, в голове бессвязные мысли и жуткий тремор во всем теле. – Я… – Кто вы и как вы здесь оказались? – с нажимом допрашивает уже второй. – Я… – К щекам приливает кровь, они горят, словно я злоупотребила солнечными ваннами. – Удостоверение личности предъявите, – требует вновь первый. Голова идет кругом, перед глазами все плывет, и я словно проваливаюсь в удушливые облака из плотной ваты. – Эй, ты чего? – слышу сквозь вязкую пелену взволнованный мужской голос. – Черт, парни, какого хрена вы девчонку перепугали?! Станиславыч же сказал, без самодеятельности! – отчитывает парней мой заступник. – Он приедет, разберется. – Ну, мы же… – басит один из парней. – Марш на улицу, ждите там! – командует, видимо, старший в их команде. Я медленно приоткрываю отяжелевшие веки, робко делаю глубокий вдох и старательно фокусирую расплывающиеся пятна в единую, более четкую картинку. – Ты как? – интересуется мужчина, приложив свою увесистую шершавую ладонь к моему лбу. – Может, водички? Пытаюсь проглотить вставший в горле комок и неуверенно киваю, надеясь, что он сейчас отойдет и мне станет легче дышать, соображать и вообще существовать. – Стоять! – гаркает он, а я вздрагиваю. – Воды принесите. – Сухой командный голос вновь заставляет меня съежиться, подтягивая колени к животу и втягивая голову в плечи. – Держи, – более мягко, но все равно строго звучит его голос, и у меня в руках оказывается стакан с водой. Делаю несколько жадных глотков, и прохладная жидкость, словно живительный напиток, приводит меня в чувства. Дышать становится намного легче, и шум в ушах постепенно спадает. Только страх неизвестности и присутствие посторонних мужчин все же не дают мне окончательно успокоиться. Клацаю зубами по тонкому стеклу, продолжая вливать в себя жидкость, и исподлобья разглядываю сурового и пугающего мужчину. Высокий, плечистый, по возрасту – ровесник Степана… Станиславовича. Короткий ежик темных волос на висках подернут сединой. Грубые, но не отталкивающие черты лица, словно высеченные из камня. Нос с горбинкой – видимо, когда-то был сломан. А в уверенном взгляде темных глаз мелькает подозрительность. – Я посижу здесь, парни побудут на улице. Степан Станиславович подъедет в ближайшее время и сам решит, что с вами делать, – ставит меня в известность громила, присаживаясь в кресло, и сверлит холодным взглядом, четко давая понять, что предпринимать какие-либо попытки к бегству сродни сумасшествию. Вновь я лишь киваю, не в силах произнести ни слова. Аппетит пропал, и я, допив все, что было в стакане, отставляю его на стоящий рядом столик. Хочется прилечь, но мышцы будто свело. Устраиваюсь поудобнее на диване, мысленно посылая сигналы Вселенной с мольбой о скорейшем возвращении того, кто разберется в этой нелепости. – Он сам разрешил мне пожить здесь, когда уезжал. Прочистив горло, я все-таки пытаюсь объяснить этому здоровяку, что я не воришка и не взломщица. – Угу, – кивает он без каких-либо эмоций, скрестив руки на груди и вольготно откинувшись на спинку кресла. Время тянется мучительно долго, я успеваю проголодаться, да и сделавший все свои утренние дела Кошик чинной походкой возвращается в гостиную. Заприметив постороннего, вначале недобро фыркает, а затем и вовсе выказывает незваному гостю свое непочтение. Проходя мимо, словно невзначай метит мужскую кроссовку. – Кощей, зараза! – орет потерпевший, подскакивая. – Я тебя точно когда-нибудь прибью! – злится он и на время покидает комнату, а из ванной раздается шум льющейся воды. – Мяв! – звучит кошачий посыл в пеший поход недовольных, и кот, горделиво вскинув голову, запрыгивает ко мне на колени. – Отомстил? – Еле сдерживая смех, я поглаживаю кота между ушами и млею от его довольного мурлыканья. –Мой защитник, – тихо хвалю его и встаю с дивана, так и держа его на руках. – Пошли, покормлю. Легкий перекус для себя, кошачий корм для котейки и чашку кофе для бойца, вернувшегося в гостиную после «химчистки». Запах ему, вроде, удалось уничтожить, но эти двое смотрят друг на друга с нескрываемой злобой. А меня это даже успокаивает: видимо, у них такие отношения уже давно, а следовательно, мужчина вхож в этот дом и хорошо знаком с его хозяином. Значит, можно не опасаться, что, не дождавшись Степана, он сдаст меня в полицию. И все-таки, когда хлопает входная дверь и по дому прокатывается уже знакомый мне мужской голос, в котором, как мне кажется, я слышу нотки беспокойства, я выдыхаю с облегчением. ГЛАВА 18 *Степан* – Погулял? – спрашиваю, глядя на кота; тот, в свою очередь, недовольно фыркает, нервно бьёт хвостом и демонстративно отворачивает наглую морду, утыкаясь носом в маленькую женскую ладошку, словно напрашиваясь на ласку. – Что? – удивленно переспрашивает Агния, немного хмуря брови и поглаживая Кощея. – Кот, спрашиваю, нагулялся? – перевожу взгляд с животного на девушку и душу в себе непонятное чувство ревности. Дожил! Ревную! Кота к женщине или женщину к коту? Но эти двое так гармонично смотрятся вместе, что меня пробирают до дрожи те непонятные чувства и шквал неописуемых эмоций, что бушуют во мне с неутихающей силой. – А-а-а! – улыбается Кроха, и я вижу, как напряжение отпускает ее. Она делает глубокий вдох, будто до этого момента и не дышала, а затем поднимает Кощея так, что его безумно довольная морда находится на одном уровне с ее лицом, и их носы почти соприкасаются. – Травки ему захотелось пожевать с утра пораньше, – с укоризной смотрит на него, но голос добродушный. – Погрыз пару травинок и домой пошел. – Мяв! Это мохнатый оболтус еще и отвечает ей, поддерживает диалог, словно понимает все до последней буковки. Спелись, блин! Но на душе нет ни капли злости или раздражительности. – Ясно, – говорю я, опираясь ладонями о подлокотники кресла. – Ты сама как? – все же интересуюсь, желая усмирить внутренний тремор, выводящий меня из равновесия. – Хорошо. –Агния почти не смотрит на меня и не спускает кота с рук, а тот и не рвется покидать ее объятия, мурлычет и жмурится от удовольствия. – Точно? – Испугалась немного, – негромко произносит она, как будто и не жалуется вовсе, а так, констатирует факт. – Неожиданно просто все… Внимательно слежу за ней, сканируя каждую эмоцию на бесхитростном лице. За прошедшие два дня я так и не дал задания парням пробить ее по всем возможным базам, да и про мнимого сынка тоже не вспоминал. А сейчас? Сейчас я сижу, смотрю на нее и даже рад, что пока она для меня одна большая загадка, которую я хочу разгадывать сам – не спеша, внимательно и с давно забытым чувством азарта. По имеющимся базам я, конечно же, прогоню ее данные. Только сделаю это сам, без привлечения посторонней помощи. И еще, отчего-то мне очень хочется многое о ней узнать от нее самой. – Извини. – Поднимаюсь из кресла и тут же прячу ладони в задние карманы брюк, обрывая мимолетное желание провести пальцами по абрису ее милого личика. – Пойду парней отпущу. – Сбегаю, как нашкодивший пацан. Мне надо срочно усмирить рой необъяснимых чувств и неведомых доселе эмоций, клубящихся во мне. Загасить тупую ревность к коту, что ластится к ней, словно эта Кроха его истинная хозяйка, а я – так, «мимо_проходящий крокодил». Выскакиваю на крыльцо, чуть сильнее хлопая дверью. Резко торможу на первой ступеньке, заприметив, с каким интересом на меня исподлобья поглядывает Константин – тот самый старший смены, что просидел в моей гостиной несколько последних часов. Он безуспешно прячет усмешку, прикрывая рот кулаком. Но веселящиеся в его глазах бесенята выдают с головой его настрой на дружеские подколы. – Ну и откуда она у тебя, Станиславыч? – не выдерживает он. – Из столицы нашей Родины, – бросаю небрежно. – Езжайте в офис, я скоро буду, – обрываю дельнейшие расспросы. Уверенной походкой спускаюсь по ступеням, по пути вынимая из полупустой пачки никотиновый стрессопоглотитель. – Ты же завязал? – напоминает мне Костя, чиркая зажигалкой. – А я и не развязываюсь, – пожимаю плечами, делая всего одну затяжку, и то неглубокую, тут же выпуская дым изо рта, и просто позволяю сигарете медленно тлеть, источая чуть едкий аромат дорогого курева. Костя порывается еще что-то сказать, но осекается, протягивает мне руку для крепкого рукопожатия, а после покидает мой участок. Гипнотизирую еле теплящийся огонек, погружаясь на миг в медитативную отрешенность. Позволяю мелким искоркам выжигать не только элитный табак, но и дистанционно прочищать мои мозги. Вдох-выдох… Теплый воздух, пропитанный запахом моря, смешивается с тонким табачным дымком, щекочет нос и действует на меня успокаивающе. Глубоко вдыхаю эту смесь и прикрываю глаза. Задираю голову вверх, подставляя лицо под лучи летнего солнца. Вход-выдох… Внутренний тремор медленно отпускает, оставляя после себя лишь еле уловимое чувство растерянности. Провожу раскрытой ладонью по лицу. – Офигеть – ревновать кота или к коту?! – восклицаю я в пустоту, не ожидая от Вселенной никакого ответа. – Бред! Вдох-выдох… Вроде, отпустило? Четким щелчком забрасываю в урну истлевший окурок, отправляя вслед за ним и всю пачку. Раз завязал с пагубной привычкой, то нечего давать себе послабление. Кручу в руках зипповскую зажигалку, чиркая запалом. Маленький робкий огонек то загорается, то гаснет, навевая странные ассоциации. Убираю прирученное пламя назад в карман и уверенным шагом направляюсь к дому. Взлетаю по ступенькам и, открыв входную дверь, с удивлением натыкаюсь на стоящий почти на пороге чемодан. Медленно перевожу взгляд с увесистого багажа на его владелицу и, удивленно вздернув брови, поглядываю на Агнию. Кроха сидит на пуфике и, морща нос, скользит пальцем по экрану телефона. – Ты куда-то собралась? – даю о себе знать, видимо, погруженная в свои мысли, она не услышала моего возвращения.