Нет, она не капризничает. Она лишь немного расстроена, но старается это скрыть. Даже уголки ее нежных губ чуть вздергиваются в легкой улыбке, будто говоря: «Все нормально, я все понимаю и совсем-совсем не обижаюсь». – Ты позвони, как освободишься, чтобы я успела ужин приготовить, – продолжает она и слегка толкает дверь. – Эй, ты куда? – успеваю перехватить ее, захлопываю дверь и даже щелкаю на клавишу блокировки. – Ты чего это, Кроха? Куда собралась? Смотрю в ее глаза, утопая в искренних чувствах. Ладонями обнимаю ее лицо и легкими поцелуями касаюсь лба, разглаживая на нем складку грусти, затем – бархатных щечек, стирая незаметные слезинки, и сладких губ, наслаждаясь ею до умопомрачения. Черт, как же мне не хочется сейчас оставлять ее одну! После той эмоциональной близости, которую я пережил всего несколько минут назад в кабинете УЗИ-диагностики, мне просто до безумия не хочется портить все предстоящей встречей. – Я отвезу тебя домой, потом поеду по делам. Вернусь, как только освобожусь, и мы прогуляемся по местному пляжу или найдем более интересное занятие, – еле разорвав наш поцелуй, хрипло выдыхаю я, дурея от ее прерывистого дыхания. – Хорошо… – Сбившийся голос, жадные вздохи и румянец на щеках. Моя Кроха. Только моя. Дорога пуста, и спустя минут сорок я завожу Агнию в дом, снова повторяю весь свой план, целую и вновь оставляю ее одну. Обратный путь занимает гораздо меньше времени, но и его мне хватает, чтобы настроиться на «серьезную» беседу. Внутри все кипит, ладони все крепче сжимают рулевое колесо, и я вдавливаю педаль газа до упора. Глотаю километры трассы, мечтая поскорее расквитаться с делами и вернуться к Крохе. Паркую автомобиль на подземной стоянке и тут же быстрым шагом направляюсь к входу на цокольный этаж, где расположены помещения для работы моих спецов. Еще здесь имеется спортзал и даже тир. Прохожу по длинному коридору, освещенному большими лампами дневного света, толкаю тяжелую металлическую дверь и захожу в небольшую полупустую комнату. – Ну что? – останавливаюсь около стола, скрещиваю руки на груди и оценивающим взглядом прохожусь по оппоненту. –Давай знакомиться, «сын». ГЛАВА 36 *Степан* Надменный взгляд исподлобья, расслабленная поза. Весь его вид намекает на превосходство, несмотря на положение, в котором он находится: неудобный металлический стул, руки, скованные наручниками за спиной, и яркий свет бьющий в глаза. – Не понимаю, о чем вы… – А вот голос все-таки сбивается и выдает его с потрохами. – Да ну? – хмыкаю я и беру со стола тонкую плотную папку. Пробегаюсь глазами по занимательному досье, понимая теперь, по какой причине мы не смогли сразу найти его. – Да ты у нас даже не Стасик! – подмечаю я. – А что не так со своим-то именем? Просто не нравится или на то есть более веские причины? – Вы кто вообще такой, и по какому праву меня здесь удерживают? – А нервы-то начинают сдавать! Отлично! Не надо будет долго возиться! – Это не важно, – спокойно обрываю его, с противным скрежетом металла о каменный пол отодвигаю стул, присаживаюсь напротив и, положив руки на стол, чуть наклоняюсь вперед. – Важно то, что будет с тобой потом, – медленно произношу я, пристально глядя в его глаза. Он злобно дергается, звякая «кандалами». Киваю парню, стоящему около двери, и тот без лишних слов отстегивает наручники, но остается стоять рядом –внушительной такой скалой, подавляющей. – Давай, Савелий Степанович Ракитов – хакер со стажем и даже с приводами, – подчеркиваю немаловажный пункт в его нечистой биографии, – рассказывай, для чего ты затеял всю эту «игру»? Скучно стало или есть какие-то иные цели? – Не пойму, о чем вы… – повторяется он, пожимая плечами, и потирает запястья, на которых хорошо видны красные следы от металлических браслетов. – Я вас не знаю, что вы там нашли на меня – понятия не имею. Так что идите вы лесом! А я пойду по своим делам! – Он хлопает ладонями по столу, резко поднимаясь, что и стул отодвигается с противным скрежетом. На считанные секунды он нависает надо мной, грозно сопя и пылая праведным гневом. Вскидываю голову, ухмыляюсь. – Сядь, – не повышая голоса, выдаю строгую команду. Глаза в глаза. Буравим друг друга взглядами. – Сядь! – повторяю с нажимом, не моргнув и глазом, и тяжелая рука «надзирателя» ложится на плечо парня. Пошатнувшись под прессом, он оседает, неуклюже опускаясь на край неудобного сиденья. Восстанавливает равновесие, пододвигая стул, и вновь откидывается на спинку, складывая руки на груди. – Давай так, – решаю я предложить ему мнимую победу, – ты рассказываешь мне, для чего был весь этот цирк с Агнией, а я закрываю глаза на все остальные твои делишки. – И хлопаю папкой по столу. – Ха! – расплывается он в надменной усмешке. – Так и знал, что эта наивная овца такая только с виду! Кулак чешется прогуляться по его роже, но я лишь крепче его сжимаю. Успею чуть позже и при других обстоятельствах, а в том, что они появятся, я не сомневаюсь. Ему с рук ничего не сойдет. – Почему Стас, а не Савелий? – Я стараюсь не выказывать, что меня задевает его скотское отношение к Агнии и что мне нужна информация. Рожу начистить я ему всегда успею. – Мать так называла, – безразлично пожимает плечами он. – Говорила, так звали моего деда. – Он делает паузу и, чуть прищурившись, глядит на меня. – По отцу. Уточнение звучит с еле уловимым ехидством, но на меня не производит никакого впечатления: мало ли Станиславовна свете? – Как мать зовут? – продолжаю допрос. – Полина Яковлевна, – все с той же небрежной интонацией выплевывает он. Прокручиваю это имя в голове на разные лады. В памяти неуловимой кометой мелькает воспоминание, но поймать его за хвост и раскрутить маховик воспоминаний у меня не получается. – Отец кто? Злая ухмылка кривит его губы. Он резко подается вперед, кладет руки на стол и ядовито цедит сквозь стиснутые зубы: – А отец – ТЫ! Спорно. – ДНК покажет, – безапелляционно заявляю я, вновь открывая папку и выискивая глазами сведения о его матери. Имя, фамилия, отчество мне ни о чем не говорят. Память наглухо отказывается радовать меня воспоминаниями о присутствии девушки Полины на жизненной орбите моих юношеских лет, судя по возрасту объявившегося «сыночка». Дата рождения его матери указывает на то, что мы с ней одногодки. Ну, а место рождения, а также нынешнего проживания, всего лишь намекает на возможность нашего мимолетного знакомства, и то только из-за дислокации в одном и том же провинциальном городке. Негусто. Мысленно делаю пометку дать парням задание на сбор полного досье, обязательно с фотографиями, в том числе и детскими. – А я не соглашусь! – нагло скалится «Славик», словно тот кот, что обладает девятью жизнями. Отрываюсь от изучения бумаг, переводя взгляд на охранника. Ловлю его ухмылку и легкий кивок, подтверждающий, что все необходимые для анализа биоматериалы уже взяты. Мнением «подопытного» по данному вопросу никто не интересовался. – Дальше, – возвращаю внимание к парню, сидящему напротив меня, и давая взглядом понять: терпение мое на исходе, но пока я стараюсь держаться. – А что конкретно, папа, тебя интересует из жизни сына, о котором ты знать ничего не хотел? Ни разу за двадцать три года ты не поинтересовался мной. Так что изменилось сейчас? Он выплевывает это почти на повышенных тонах. Обида скользит в каждой фразе. Пытаясь казаться безразличным, надев маску надменности, он все равно ведёт себя, словно маленький ребенок, у которого отняли игрушку и запретили шалить. Виноваты все кругом, но не он. Только меня все это не цепляет. Не вызывает сочувствия, и уж тем более не просыпаются во мне отцовские чувства. Совесть молчит, а интуиция подсказывает: не верь! – Сопли утри! Меня не разжалобить! Не хочешь сам все по-хорошему рассказать? Не вопрос. – Опираюсь ладонями на край стола, предпринимая попытку встать. – Жень, отдай его дела парням из спецслужб, они разберутся, – говорю я, глядя прямо на «Стаса» (или Савелия – так точнее), и отдаю распоряжение бойцу за его спиной. – Будет сделано! – Парень протягивает руку за папкой, но не успевает взять ее со стола. – Хорошо, – сдается мой лже-сын, теряя весь налет надменности и превосходства. – Что конкретно тебе интересно? А вот борзый нрав нет-нет да проскакивает! И эта его фамильярность в обращении бесит до чертиков! – Мне пофиг на твои прошлые махинации, с этим пусть разбираются соответствующие органы. Мне интересно: зачем ты морочил девочке голову, зачем назвался моим сыном, а потом сбежал от нее? Это первостепенно. Сейчас меня волнует лишь те аспекты его жизни, что хоть как-то касаются Крохи, и то, по какой такой причине он вдруг объявился на моем горизонте. Остальное мои парни сами раскрутят. Пока же оставим «Стасику» мнимую веру в безнаказанность. Парень подозрительно щурится. Опасно долго молчит, словно прокручивает в голове выгодность сделки. Затем нахально хмыкает и, откинувшись на спинку стула, расслабляется. – Да эта лохушка… – Он на мгновение замолкает, поймав мой многозначительный взгляд, откашливается и уже менее дерзко продолжает: – Познакомился просто так, заняться в тот день было нечем. А она вся такая наивная, невинная и легко внушаемая. Грех не воспользоваться. Через знакомого нашел квартиру, хозяева которой уехали за бугор, но сдавать не стали. Левый договор на съем. Счет для оплаты аренды и коммунальных платежей мой. Ну, а если что не так, документы везде только ее фигурируют. Я чист. Рассказывает он об этом так, будто хвастается, а мне все сильнее хочется проехаться по его наглой роже. – Потом она мне поднадоела, драйв прошел. Вот я и «свинтил» от нее, а чтобы не было всех этих тупых бабьих слез и выяснений отношений, сказал, что еду к отцу. Хотя это, в общем-то, была правда. – Да? – удивляюсь я. – Только что-то тебя я только сейчас вижу, и то лишь потому, что сам нашел. – А я передумал. – Он пожимает плечами. – Информацию с ее телефона тоже ты стер… – Не спрашиваю, знаю наверняка. – А так проще. Не надо номера менять и аккаунты в соцсетях переделывать. Ну и потом, зачем ей фотки со мной? Я вот только не пойму, как она на тебя вышла? – интересуется «Стас», словно имеет на это право. – По геолокации на твоем фото в одной из соцсетей.