Первого «шкафа» звали Илюшенька. Именно с уменьшительно-ласкательным суффиксом. Илюшенька был еще безродней Василисы — из крестьян откуда-то из южных лесов. Колдовать он умел не ахти как, зато все рвался показать сокурснице, как он может разделать упыря голыми руками. Василиса верила на слово. Второй «шкаф» был Алешей. Алеша, как Колобок из детской сказки, сбежал и от папы-священника, и от мамы-монашки, а потом в шутку поинтересовался у Васи, не она ли та лиса. Вася уверяла, что она разве что заяц. Но к истории Алеши прониклась: сама от отца что есть мочи удирала, только лягушачьи лапы сверкали. Правда, какова была причина побега Алеши, она так и не поняла — парень только бросил туманное: «Ох уж эти святоши!..» Еще, по его словам, он неплохо колдовал. Ему Василиса тоже поверила на слово — особенно когда он определил магический уровень ее амулета и поинтересовался, где Вася раздобыла такую редкость. «Шкаф» номер три представился Мишей. Медведя он и впрямь напоминал весьма, тоже был из крестьян, но с севера, а еще молчун и не дурак выпить. Впрочем, последним отличались все трое, так что, когда через час они дружно улеглись под стол, непьющая Вася только укрыла их ковриком для ног (правильно, чтобы не мерзли) и забралась обратно в гроб. Когда она вылезала поутру — под звук колокола — «шкафов» уже не было, а на столе с «кухней» поубавилось «желтого корня», известного лекарства от похмелья. И появилась записка: «Я верну. Алеша». Дверь уже стояла на месте и казалась подозрительно новой. — Первый день! — гремел колокол. — Первый учебный день! Что брать с собой для первого дня учебы, Василиса не знала. Когда ее учил папа, она брала дохлую кошку — ее требовалось оживить. Когда пришла очередь гувернантки, Василиса брала набор гвоздей, стакан воды и огниво. Это был стандартный набор, а так имелись, конечно, вариации. Например, дохлая мышь. Ничего из этого с собой у Васи не было. Так что, кое-как приведя себя в порядок, Василиса ничего и не взяла — только убедилась, что выглядит еще ужасней, чем вчера. Ну и прекрасно: отец наверняка уже добрался до столицы… Как проходят занятия и как до них добраться, Василиса не имела ни малейшего понятия. Поэтому она решила выйти из общежития и спросить первого встречного, если таковой окажется на пути. Оказались. Встречных было много — студенты бродили по двору в хаотичном порядке. Разбившись на группы и парочки, что-то они обсуждали и очень напомнили Василисе отцовских зомби-слуг, когда они раз в месяц отправляются на обновление сохраняющих плоть заклинаний. Во всяком случае, студенты тоже были бледные, взбудораженные и все вместе издавали невразумительный гул. Василиса замерла на крыльце общежития, не зная, что делать дальше… И тут во дворе появились ее сокурсники-«шкафы». Одногруппнице они очень обрадовались и сразу поспешили к ней, раздвигая своими широкими плечами поток студентов, точно корабль — волны. — Васенька! — заголосил Илюшенька. — Нашлась! — Мы уже час тебя ищем, — добавил Алеша, а Миша просто кивнул. Он вообще был немногословный. — Зачем? — Василиса сковороду с собой не взяла, а, наверное, зря. Когда тебя уже час упорно ищут три богатыря… Есть повод задуматься. — Мы тут кой с кем пообщались, — ответил Алеша, когда все трое подошли к Василисе, и девушка впервые оценила, насколько они с ней в разных… весовых категориях. Вблизи богатыри напоминали три горы, а разговаривая с ними, Василисе приходилось задирать голову. — И поняли, что необходимо… — Мы будем тебя защищать! — пафосно объявил Илюшенька и улыбнулся еще шире. Миша поддакнул. — Спасибо, конечно, — нахмурилась Василиса. — Но я сама себя защищу… — Да нет, ты не поняла! — это был Алеша. — Оглянись: вон сколько вокруг добрых молодцев! Василиса огляделась. Если бы три горы не заслоняли ей обзор… — Где? — Да вон! — Алеша подвинулся. За ним действительно стояла группа «молодцев», и, присмотревшись, Василиса нашла, что что-то в них действительно есть. Высокие, поджарые, с мужественностью во взгляде. У одного даже кудри пшеничные вились… А остальные трое вообще были лысыми. — Эти? — на всякий случай уточнила Василиса. «Молодцы», заметив, что на них смотрят, оглянулись. Увидели Василису — и дружно подались назад, подальше от нее. Один даже прошептал: — Чудовище! Василиса польщенно улыбнулась. — Во-о-от, — тоже улыбнулся Алеша. — Вдруг они к тебе приставать начнут? Вот тогда-то мы их того! — Тогда я их и сама того, — начала было Василиса, но молчавший до этого Миша перебил: — Вася, не спорь. Ты у нас в группе единственная девочка. И мы просто обязаны тебя защищать. Мы же мужчины. Василиса ничего не поняла, но подумала, что эта «чокнутость» ей тоже жить не мешает. И, чтобы сменить тему, поинтересовалась: — А вы знаете, где у нас занятия? Богатыри не знали, но узнать труда не составило: Илюшенька просто схватил первого же пробегающего мимо парнишку, поднял за ворот мантии и задал тот же вопрос. Вскоре вся группа будущих боевых магов шагала к расписанию: Василиса в центре, богатыри по бокам. «Как за каменной стеной будешь», — говорил как-то князь, и Василиса с усмешкой подумала: «Не обязательно для этого замуж выходить, папенька». У расписания толпились студенты, но богатыри быстро их разогнали, а потом тем же макаром (у пробегающих мимо) узнали, как добраться до кладбища. В омнибус они не влезли. — Прогуляемся? — предложила Василиса, когда Илюшенька попытался голыми руками расправиться с возницей («Мерзавец! Посмел брать плату как за двоих!»). Солнце светило радостное, ветер дул теплый, так что почему бы не прогуляться? Богатыри согласились. — А у нас в академии какая-то форма есть? — выспрашивала по пути Вася, прерывая очень уж мужские шутки попутчиков. Ребята уже по третьему кругу рассказывали, как они недавно в трактире всех девиц… того. И ни одна не отказалась! Причем Вася все равно не понимала, о чем они, что было вдвойне обидно. — Да вроде есть… — задумался Илюшенька. — Мантии, для первокурсников темно-зеленые, — отозвался Алеша. — Их слуги должны были утром принести. — Мне не принесли, — удивилась Василиса. — Ну так… мы того, дверь тебе новую утром ставили, — пробормотал Илюшенька. — Слуга пробегал, да… Но мантия нам не понравилась, и мы… того… — Чего? — Отправили твою перешивать, — ухмыльнулся Алеша, — простая она больно. Для тебя, Вася, не годится. А наши нам не подошли. Так что завтра принесут. И вообще, не все ли равно, какая у нас форма? — Нарушение правил скажется на оценках, — заметил вдруг молчун Миша. Тут даже Василиса фыркнула. Оценки ее волновали меньше всего. На кладбище было тихо, спокойно и просто неприлично солнечно. А еще пусто: преподаватель безнадежно опаздывал. Будущие боевики устроились на скамеечках у сторожки гробовщика, и Илюшенька завел длинный монолог о том, как он однажды встретил упыря. Все сводилось к тому, что упырь от Илюшеньки убежать не успел… Василиса его пожалела, а вот все остальные смеялись и давали советы, что Илюшеньке делать, если он наткнется на упыря снова, — когда очередной взрыв смеха прервал запыхавшийся голос: — Неужели пришли?! — причем таким тоном, что звучало оно как: «Че приперлись?» Студенты оглянулись, и в спешащем к сторожке взмыленном юноше Василиса узнала вчерашнего Одуванчика. За ночь он как будто еще сильнее похудел, а его пальто из бежевого давно превратилось в серое, зато волосы золотились на солнце просто неприлично ярко для преподавателя по нежити (разве им не положено всем быть как… как Василисин папа?). И весь вид у преподавателя был очень… жалкий. Особенно то, как Одуванчик, отдуваясь и спотыкаясь, тащил с десяток лопат. — Девочка, вы кладбищем ошиблись, — прокомментировал появление преподавателя Алеша. — Глаза разуй, жертва сельской селекции, — тут же отозвался Одуванчик, останавливаясь перед студентами и бросая лопаты им под ноги. — Что, вы ли группа боевых магов с первого курса, можно не уточнять? — Он задрал голову, выслушал мертвое молчание и продолжил: — А я ваш куратор, Эрик фон Цветкофф. — Цветкофф?! — тут же заржал Илюшенька. — Это все, что тебя интересует?! — рявкнул Эрик — довольно громко для своей субтильной комплекции. Мертвая тишина наступила снова. — Еще какие-нибудь комментарии по поводу моей внешности, фамилии или рода деятельности будут? — Под взглядом преподавателя даже богатыри как будто уменьшились, а Василиса поняла, что ни черта не разбирается в людях. Это правда он вчера про маменьку говорил? — Замечательно. Тогда пройдемся по списку. Так… Алеша, Вася, Илюшенька и Миша. И да, у меня тоже есть что сказать о ваших именах, но я вежливый и промолчу. А теперь давайте я угадаю, кто есть кто… — Не глядя, он указал на Василису: — Илюшенька — это, полагаю, вы? — Я это, — недовольно пробасил Илюшенька. Эрик изогнул брови и снова ткнул в Василису пером. — Что ж… А вы?.. — Вася. Одуванчик издал такой звук, словно с огромным трудом сдерживал смех. — Ясно… Значит, Вася… — Он покосился на девушку, поймал ее взгляд и почему-то смутился. — Прошу прощения, но как я мог предположить?.. Ладно, продолжаем. Алеша? — Я, — отозвался тот. Мишу Одуванчик угадал самостоятельно. — Что ж, поздравляю вас с вашим первым учебным днем, — тоном весьма далеким от поздравления продолжил Эрик. — Как я уже сказал, я ваш куратор, и если у вас появятся вопросы или проблемы, за разъяснениями и помощью обращайтесь ко мне. Если же у кого-то из-за вас появятся проблемы… Но очень надеюсь, что не появятся… — А что вы тогда сделаете? — перебил Алеша. Одуванчик вздохнул. — В академии имеется целая система дисциплинарных наказаний, предлагаю ознакомиться с ней самостоятельно… — Нет, а что вы сделаете, если я, например, назову вас снова Цве… — Алеша неожиданно замолчал и вытаращил глаза. Так смешно, что Василиса, не удержавшись, прыснула от смеха.