Если бы можно было повернуть время вспять! Закрыла лицо руками, представляя, что бы сказал Тайлер на ее глупость. Он советовал не геройствовать. Знал, с кем имеют дело. И Лиззи знала, чего уж скрывать. Вот только посчитала себя умнее! Невольно разворошила осиное гнездо и теперь понятия не имела, что делать дальше. А ведь должна была научиться в играх у Фишера – не стоит садиться за один стол новичку и профессионалу! Пусть поначалу везет, но опыт возьмет свое. Вот и мэр сумел избежать расставленной ловушки и обвести их вокруг пальца. – Приехали, мисс! – окликнул ее извозчик, и девушка, поблагодарив, выбралась из кареты. Она не была дома почти две недели. Гортензии увяли, розы распушились сильнее, наполнив сад душным сладким ароматом. Кто-то заботливо подрезал сорванный плющ у ее окна, заново пустив его по деревянной сетке, и тонкие побеги цеплялись за решетку. Вроде бы особо ничего не изменилось. Но заходить в дом было страшновато. Первой ее противным заунывным мяуканьем встретила Бланш. Подбежала, свалилась под ноги, не прекращая тереться о Лиззи то лапами, то спиной, то мохнатой лобастой головой. На кошачий ор выскочила кухарка и всплеснула руками: – Госпожа Лизетта, да что ж это, вы вернулись, а у меня еще обед не готов! Подождите, хоть чай вам заварю! Она умчалась на кухню, и оттуда тотчас раздались ее громкие приказы и возгласы. Следом прибежали сразу несколько слуг: садовник, сын кухарки и ее помощница, которую тут же позвали обратно. Лиззи почувствовала себя как на витрине. «Как вас давно не было», «Хорошо, что вы дома», «Мы так волновались», – сыпалось со всех сторон. Софи, скатившись со второго этажа, и вовсе порывисто обняла Лиззи. Ойкнув, отступила и повинилась: – Простите, госпожа, я очень соскучилась. У Лиззи комок к горлу подкатил. Она тоже была рада их видеть! И как-то легче стало от этой встречи, от теплого приветствия, и возникшее после неудачи тошнотворное чувство уменьшилось, хотя и не исчезло окончательно. Лиззи понимала, оно никуда не денется, пока мэр не окажется за решеткой. – Лиззи? – Следом за Софи по лестнице спустился отец, на ходу снимая очки для чтения, и едва не споткнулся на последней ступеньке. – Ты вернулась раньше, чем договаривались. Что-то случилось? – проницательно заметил он. Дочь, не выдержав, бросилась к нему, обняла, напугав до чертиков. Как же хотелось затарахтеть и выдать все как на духу: про Тайлера, про мэра и уничтоженные доказательства! Но вряд ли отец обрадуется ее приключениям – хватало и того, что брат грозился посадить ее под замок. – Просто соскучилась! – сказала, пряча взгляд. – А где мама? Она ждала, что мама вот-вот спустится и… Вариантов представлялось превеликое множество: от бурного скандала до счастливого примирения, но миссис Уоллис не появилась. – Ей надо уладить небольшой вопрос с вашим дедушкой насчет загородного дома. Не волнуйся, она скоро вернется. – Как тут не волноваться, – проворчала Лиззи. – У них с дедушкой не лучшие отношения. Теперь, вспоминая свой последний разговор с матерью, Лиззи понимала почему. А ведь в детстве удивлялась, почему мама и дедушка не ладили: здоровались сквозь зубы и редко когда подолгу разговаривали. К своим внукам дедушка тоже относился прохладно, хотя в те редкие дни, когда они встречались, привозил подарки. Чаще всего игрушки, иногда не по возрасту. Дорогущую фарфоровую куклу подарил Лиззи на семилетие: девочка полюбовалась на нее и с согласия мамы поставила на полку, чтобы не разбить. А когда проснулся ее дар, дед окончательно перестал с ними общаться, ограничившись поздравительными открытками. Но с чего бы маме обсуждать с дедушкой загородный дом? Он достался ей в качестве приданого, и Уоллисы часто отдыхали там летом. Место было хорошее: двухэтажный особняк с пристройкой для прислуги, рядом – чистый сосновый бор, река, в которой можно искупаться, от Хостфорда всего полдня езды. Этим летом съездить туда не получилось из-за службы Габриэля. Но дедушка там вообще ни разу не появлялся! Лиззи собралась было расспросить отца, но тут у мистера Уоллиса сработал артефакт вызова. Отец с непроницаемым лицом выслушал доклад, отдал несколько приказов. Кажется, кто-то хотел придержать зарплату рабочим, и отец достаточно резко высказался по этому поводу. – Я четко дал понять – никаких задержек. Что значит увеличивают процент? Нет, ничего не подписывай, сейчас приеду. – Мистер Уоллис отключил кристалл и повернулся к Лиззи. – Прости, мне надо в контору. Вернусь вечером и поговорим. А пока отдыхай, выглядишь уставшей. – Он поцеловал ее в висок. – Софи, позаботься о Лиззи. – Поняла, – коротко кивнула горничная, продолжая улыбаться. Лиззи проводила отца до дверей, а когда вернулась, Софи накрыла в гостиной стол, принесла чай и молоко, а кухарка подала любимую шарлотку Лизетты с пылу с жару. Обе мялись в дверях, явно желая расспросить девушку о столь долгом отсутствии, но не решаясь. – Составите мне компанию? – Девушка указала им на свободные стулья. – Да вы что! Где ж это видано, чтобы господа с прислугой чаи распивали! – замотала головой кухарка. – А вот у мистера Фишера никто о моем социальном статусе не спрашивал, – закинула удочку Лиззи, и у Софи загорелись глаза. – Спрашивайте. И вопросы о том, как и где она жила все это время, посыпались с обеих сторон. Не то чтобы Лиззи так жаждала пообщаться, но разговор и перекус неплохо отвлекали от дурных мыслей. – Вам бы еще ванну принять, – предложила горничная, когда чай был выпит, а пирог больше не влезал. Отмокать настроения не было. Лиззи собиралась наскоро умыться и поехать в больницу, но Софи имела свое мнение на этот счет, и спорить с горничной, умеющей вежливо, но непреклонно настоять на своем, девушка не рискнула. Маленькая комната наполнилась ароматом душистого мыла и паром. Пусть в доходном доме Фишера был душ, но, во-первых, один на этаж и мыться приходилось быстро, чтобы не заставлять ждать соседей, а во-вторых, там не было и десятой доли ароматических притирок, к которым она привыкла. Лиззи откинула голову на бортик медной ванны, вдыхая сладковатый запах. – Госпожа Лизетта, посмотрите, во что вы превратились! – Софи со вздохом приподняла намокшие тяжелые волосы, втирая в них специальный питательный состав. – Похудели, наверное, фунтов на десять! Кости торчат! – А должен свисать жир? – Лиззи приоткрыла веки и тут же пожалела об этом – мыло попало в глаза. – И пятнышки какие-то по всему телу. Вас там комары накусали или блохи? – Софи наклонилась, рассматривая пятно, и тихо ойкнула. Сообразив, что за «комар» оставил следы, девушка покраснела и по шею ушла под воду. – Маме ни слова, – предупредила, пылая ушами и щеками. Со стороны ширмы раздался смешок. Лиззи повернула голову – тетушка Вирджиния все-таки решила ее навестить и теперь пыталась спрятать смех под виноватым выражением лица. Хорошо, что только волосы промыть осталось. Все-таки принимать ванну под пристальным взглядом призрака удовольствие сомнительное, да и вода остывала. – Софи, дальше сама справлюсь. Можешь идти, – попросила Лиззи, когда состав был смыт. – Если понадоблюсь, зовите. – Горничная оставила колокольчик у столика с банными принадлежностями и вышла за дверь. Укутавшись в большое белоснежное полотенце, Лиззи выбралась из ванной. Подошла к зеркалу, разглядывая свое отражение и предательские следы вчерашней ночи. И правда, несколько неосторожных отметин на шее, груди и плечах… Вроде бы на Тайлера нужно злиться, но совершенно не хотелось. – Тетушка, я изменилась? – не поворачиваясь, спросила Лиззи, видевшая призрака в отражении. Та закатила глаза. – Конечно изменилась. Раньше ты всегда просила меня выйти из ванной комнаты, а не начинала разговор. – Нет, я имею в виду… – Он был хорош? – вместо ответа полюбопытствовала Вирджиния. Лиззи смущенно кивнула. Конечно, глупо было ждать, что после первой близости у нее изменится разрез глаз, подрастет грудь или произойдет еще какая-нибудь подобная глупость, о которых шепотом на ушко рассказывали молодые леди. – Что ж, лучше так, чем страдать с нелюбимым, – поддержала ее тетушка. – Надеюсь, ты скоро нас познакомишь. – Я бы тоже этого хотела. Вот только Тайлер сидел в тюрьме, и как сообщить об этом родственникам, она не представляла. Стоило вспомнить о проблеме, и хорошего настроения как не бывало. К тому же, пожелай она поделиться с родителями, не по кристаллу связи сообщать такие новости! – Вирджиния, а мама надолго уехала к дедушке? – Ну, как он покричит и успокоится, так она и вернется, – протянула тетушка. – Ты о чем? – Мне, конечно, попеняют, что я болтушка, но ты же все равно узнаешь. От твоего отца отказались несколько постоянных кредиторов. Матери пришлось заложить загородный дом, чтобы проект с железной дорогой не остановился. Дед, как ты понимаешь, недоволен. – Это из-за скандала с Сандерсами? – предположила Лиззи, добавив к списку своих прегрешений еще одно. Вот какой запасной план был у родителей! – Из-за него или просто из-за боязни рисковать – ты на себя напраслину не наводи. Твои родители – люди взрослые, разберутся. А у тебя и других дел немало, ведь так? Дел хватало на несколько дней вперед. Лиззи уже не помнила, когда у нее было свободное время: она постоянно куда-то бежала, что-то делала, договаривалась о встречах… К баронессе Хамель, кстати, тоже пришлось заглянуть и рассказать о Тайлере. Она поохала, конечно, не поверив, что он способен на подобную низость, и обещала подумать, чем может помочь. Жаль, к гадальцу было не пробиться, брат явно дал понять, что пока за мистером Марино установлено особое наблюдение, встречи с ним нежелательны. Неважно, кто придет: его любимый богатый дядюшка, не менее влиятельная баронесса или страдающая возлюбленная. Затем состоялся разговор с Роуз. Не слишком приятный, хотя рамолка уже догадывалась, куда делся брат, и костерила его на чем свет стоит. Лиззи от нее тоже досталось – без стеснения, по-родственному. – А чего стесняться, если все одно моей невесткой станешь, – пожала плечами Роуз перед тем, как высказать все что думает. А отругав, поманила за собой: – Думаю, тебе стоит кое-что увидеть. Идем. – И отвела Лиззи к палате художника. Даниэль рисовал и на стук в дверь не отреагировал. Не ответил и на приветствие. – А, мисс Уоллис, это вы. Пришли навестить мистера Поула? – поздоровался с ней доктор Штар, которого Лиззи не сразу заметила. Целитель делал какие-то пометки в журнал о состоянии пациента, а сам художник сидел на стуле у окна и вдохновенно творил, не заботясь, что брызги черной краски разлетаются по всей палате. Каждый день сестры милосердия меняли белье, кормили и ухаживали за ним: лечение, как и содержание Даниэля в отдельной палате оплатила госпожа Хамель. – Хорошо, что вы пришли его проведать. Только он вас не слышит, – заметил доктор. Роуз он не видел и обращался только к Лиззи. – Отреагировал только раз, когда его попытались вывести на улицу. Закричал и забился в угол. Посттравматический шок. Могут пройти недели, прежде чем он вернется в нормальное состояние. – А может и не вернуться? – Велика вероятность, – согласился Штар и посмотрел на карманные часы. – Мне надо проведать других пациентов. Закройте дверь на ключ, когда будете уходить. К сожалению, приходится его запирать. Никогда не знаешь, что придет ему в голову в следующий раз. Целитель ушел. Лиззи подошла ближе, наблюдая, как на холсте большими черными мазками появляется чей-то портрет. – Жутко, да? – поежилась Роуз, кивая на картину. – А теперь посмотри туда. В углу комнаты стояло несколько портретов с наброшенным поверх холстов чистым покрывалом. Лиззи подошла и сдвинула ткань. В той же манере – мрачной, полной страданий и горя, на одном холсте был изображен портрет миссис Бастер, а на другом – бродяги Берри. – Вот же!.. – Именно. Такое ощущение, что он рисует смерть. Радует, что меня там нет, – поежилась Роуз. Лиззи подошла к художнику.