– Мистер Поул, вы меня помните? – спросила, встав перед ним. Мужчина продолжал рисовать. Глаза его смотрели сквозь картину, черные мазки становились все более хаотичными. – Вы не знаете, кто хотел вас убить? Это очень важно! Она случайно загородила свет, и Даниэль недовольно повернул мольберт. От очередного широкого взмаха кисти на журналистку полетели капли краски, оседая на платье и на руках. – Он тебя не услышит. – Роуз со вздохом опустилась на софу в углу. – До него доктор Штар почти полдня пытался достучаться, чуть ли на голове не ходил. Да и твой брат тоже… – Но ведь нельзя его так оставлять! – Почему? Он живет в своем, лучшем мире… – Черно-белом? – Лиззи поморщилась, когда капли в очередной раз долетели до ее юбки и, плюнув на рекомендации, подошла к художнику вплотную. Положила руку ему на плечо – наконец-то он отреагировал, подняв на нее затравленный взгляд. – Вы боитесь? Полиция сможет вас защитить. Пожалуйста, помогите мне! Вас хотел убить мистер Бастер? – настойчиво спросила девушка, и в этот момент длинная черная полоса перечертила картину и часть ее руки. – Он убил их! – прошептал художник, в ужасе глядя на холст и Лиззи, отклонился назад и с грохотом упал со стула. – Убил! Убил! В палату вбежала сестра милосердия, следом – доктор Штар. – Что произошло? Марта, помоги мне его поднять. Мистер Поул, успокойтесь, пожалуйста, дышите, дышите спокойнее! Художник повторял слова о смерти, а Лиззи смотрела на только что нарисованный портрет. Это была Аделин Милтон, девушка, спрыгнувшая с моста. В этот раз журналистка не сомневалась, кого именно видит перед собой. Ужинали вшестером, ограничившись жареной рыбой и картофелем. Вернее, из живых за столом сидели четыре человека, и четвертым был Керн, пришедший с Габриэлем. Лиззи уже привыкла к его присутствию в доме. Мама должна была вернуться утром, а призраки слишком давно не видели Лиззи и не хотели расставаться. Габриэль ел, уткнувшись носом в какие-то бумаги. Лиззи хотела и в то же время боялась отвлечь его и спросить, какое наказание ему назначили за незапланированный визит к мэру. Керн вел себя как обычно: развлекал ее и мистера Уоллиса-старшего байками, подшучивал над другом, не способным отвлечься от документов ради еды. Шумный, болтливый. Лиззи слышала от Габриэля, что у Керна большая семья и все ведут себя так же. Это пугало. Семь Кернов за одним столом – явный перебор. – Такое ощущение, что у меня два старших брата, – проворчала, когда Керн утащил у нее из-под носа последний кусок лепешки. – Считай, что меня усыновили, раз ты сбежала из дома, – откликнулся маг, ничуть не стесняясь. – Кстати, твой гадалец передавал привет. Сказал, что передал бы много чего еще, но, если я попробую, он свернет мне шею. Лиззи, пылая щеками, зло посмотрела на Керна и попробовала пнуть его под столом. – Что? Мне стоило промолчать? – безмятежно уточнил он и охнул, получив в бок уже от Габриэля. Отец на их баловство смотрел сквозь пальцы. – Папа, я хочу поехать в Мантерру, – предупредила Лиззи, чтобы увести разговор от опасной темы. Дорога до другого города занимала два дня. Максимум за неделю уложится. – Ты только домой вернулась! И когда? – Мистер Уоллис удивленно посмотрел на дочь. – Даже не думай, – оторвавшись от бумаг, отрезал Габриэль. – Хочешь, чтобы и с тобой произошел несчастный случай? – Хочу убедиться, что там произошло убийство, – возразила журналистка, оглянувшись и ища поддержки у призраков. Прадед рассказывал не об одном и не о двух случаях, когда убийство прятали за случайностью. – Я чего-то не знаю? – кашлянул Уоллис-старший, вклиниваясь в спор детей. Габриэль отломил кусочек рыбы. – Мэр только и ждет, чтобы тебя подловить. Думаешь, его устроит мое временное отстранение от службы? – Тебя отстранили? – хором спросили мистер Уоллис и Лиззи. – Не только его, – многозначительно заметил Керн, выпятив грудь, будто был награжден, а не наказан. – Попросили взять отпуск на неделю, – поморщился Габриэль, зыркнув на друга. – Я все равно буду работать, просто постараюсь не мельтешить у начальства перед глазами. – Ты можешь поехать в Мантерру вместе со мной, – сориентировалась Лиззи. – Зачем? Посмотреть на призрак на мосту? Ты думаешь, он там есть? – Ты же видел картину мистера Поула! Это не совпадение! – Она еще из больницы связалась с братом и заставила его взглянуть на испорченное творение Даниэля. – Мистер Поул сошел с ума, Лиззи! Его не отправляют в сумасшедший дом только из-за денег госпожи Хамель. И то под большим вопросом, как долго доктор Штар продержит его у себя. После сегодняшней-то сцены! К тому же я не могу уехать. – Почему? – Лорен. Или ты забыла? – Кто такая Лорен? – снова спросил отец. Его вопрос не услышали. – Пусть за ней присмотрит Керн, – предложила Лиззи, потянувшись за последним куском рыбы. Офицер, за которого решили, чем ему заниматься в ближайшее время, только коротко хохотнул от такой наглости. – А давай он присмотрит за тобой. – Вилка Габриэля вонзилась в рыбу с другой стороны. – Я не могу ехать в другой город с посторонним мужчиной. Это неприлично, – с сожалением признала Лиззи, и тут уже фыркнула Вирджиния. – Я ничего не говорил о поездке. Не хочу, чтобы ты натворила глупостей. – С каких пор раскрытие преступления – глупость? – Дети! – Мистер Уоллис гаркнул так, что Лиззи и Габриэль одновременно отпустили вилки и смирно застыли на своих местах. – Я рад, что вы наконец-то меня услышали. А теперь объясните, что происходит. И постарайтесь не спорить. Рассказывал Габриэль. Лиззи иногда вставляла свои замечания, Керн – шуточки к месту и не очень. Но девушка уже понимала – отец примет сторону брата. И если новость о том, что возлюбленный дочери сидит в тюрьме, мистер Уоллис воспринял с удивительным спокойствием, то при описании ее визита к мэру едва удержался от грубых слов. – Твой брат прав. Не выходи одна из дома, – сказал он, едва дослушав. – Тебя, Габриэль, это тоже касается – будь осторожнее, если решишь отправиться куда-нибудь в трущобы, без Керна туда ни ногой. И та девушка в больнице, Роуз, если я правильно запомнил… Неплохо бы приставить к ней охрану. – В палате установлена магическая защита. – Хорошо. Этот… – отец проглотил ругательство, – наверняка попробует убрать свидетелей. Черт, а ведь я с ним за руку здоровался, просил, чтобы подсобил с железной дорогой! – На лице мистера Уоллиса отразилось отвращение. – Поэтому я и хочу его засудить! – горячо откликнулась Лиззи. – А для этого нужны доказательства. – И что ты докажешь? Даже если встретишь призрака, и он укажет на мэра, этого недостаточно, чтобы его обвинить. – Зато достаточно, чтобы возобновить дело! – И все же ехать за сомнительными доказательствами в Мантерру… Я склонен согласиться с Габриэлем, – нехотя отказал отец. Лиззи упрямо прикусила губу. Не отпускают – значит, просто сбежит! Она не собирается ждать, пока Тайлера поведут на эшафот. – Вот слушаю вас, все разумно говорите. Но ведь можно попросить местную полицию проверить, – раздалось от дверей, и в гостиную, расстегнув дорожный плащ, вошла миссис Уоллис. Она ничуть не изменилась: леди от модной шляпки до начищенных туфель. Строгая, собранная. Лишь увидев маму, Лиззи поняла, как сильно соскучилась и как ее вымотала их ссора. – Или Мантерра – настолько маленький городок, что среди магов в полиции нет ни одного медиума? Керн переглянулся с Габриэлем. Такое простое решение им как-то в голову не пришло. – Эмма, вот так сюрприз! Обещала ведь завтра! – Мистер Уоллис поспешно вскочил, забирая у жены ридикюль и помогая снять плащ. – Ты же сам сообщил, что Лиззи вернулась домой. Закончила дела пораньше и поменяла кэб на середине дороги. – Миссис Уоллис пожала плечами. – Думала, встретите, но вы так жарко спорили, что меня даже не заметили. Возвращаясь к вашему разговору… Габриэль, когда назначено первое слушание по делу мистера Марино? – На следующий четверг. Еще не было допроса… Габриэль осекся, бросив взгляд на сестру, но Лиззи только сильнее сжала вилку. Журналистка прекрасно знала, что допроса гадальцу не избежать. – Значит, времени достаточно. Вот и займитесь этим вопросом. И почему, когда мама что-то говорила, никто не решался спорить? За столом стало тише. – Прости, ты, наверное, очень устала, – повинился Уоллис-старший, обнимая жену за плечи. – Поужинаешь с нами или позже? – С вами, я проголодалась. Только сначала умоюсь с дороги. Лиззи, положи мне кусочек рыбы, который остался. – Она жареная, – пробормотала Лиззи. Мама никогда не ела жареное на ужин. Это ведь вредило фигуре! Только легкий салат или мясо индейки, отварное и без соли. – Я заметила, – откликнулась мама, проходя мимо стола к ведущей на второй этаж лестнице. Потрепала по макушке Керна, наклонившись к Габриэлю, чмокнула его в щеку, затем так же, словно между ними ничего не случилось, поцеловала дочь. Разве что губы задержались на ее щеке чуточку дольше. – Я рада, что ты дома, Лиззи, – сказала она, кивнула призракам и полной достоинства походкой отправилась наверх.