Нюта столько ждала, нос отморозила, шею, ноги, кажется, даже в трусы холод пробрался, коленки вовсе отваливались! Нет уж, никуда она не пойдёт, с места не сдвинется. – Нют… – Коля нагнулся под рост Нюты, он хоть невысокий, всё равно она была прилично ниже. – Тебе мне двоих детей рожать, тебе нельзя болеть. Нюта только раскрыла удивленно рот, краем глаза заметив, как улыбнулась соседская бабушка, пришедшая встречать сына. Коля не шепнул деликатно на ухо, а отчеканил так, что наверняка слышали все, кто стоял ближе метра. – Болван! – не выдержала Нюта, развернулась и пошла… в сторону общежития. Уж там она ему покажет, где раки зимуют, расскажет, что можно говорить, а что нет. Совсем обалдел! Теперь узнают, что они встречаются! Что ей родителям говорить? Что вместо планов о карьере великого экономиста она решила выйти замуж за подводника?! К тому же всем известно, как дети на свет появляются, все решат, что они… вот это всё. А они не всё! Ни разу! Ни капельки! Ни чуточку! Коля пошёл за ней, через несколько метров догнал, взял за руку, процедив сквозь зубы, что та ледяная. Обхватил ладонью, и Нюта почувствовала тепло исходящее от Коли, почему-то не только замерзшей ладошкой, но и всем телом. Так и дошли, держась за руки. Нюта с досадой вспоминала, что собиралась надеть новый свитер, блузку – купила в Мурманске именно для такого случая. Накраситься, сделать причёску. В итоге встретила растрёпанная, заплаканная, застывшая. И всё равно, несмотря на то, что выглядела, как настоящее чучело, чувствовала себя под взглядом Коли красавицей. Чудеса какие-то! К тому же холод отступал семимильными шагами, казалось, на улицу пришло лето, самое настоящее, южное, душное. Дыхание учащалось, становилось глубже, было не просто тепло, по-настоящему жарко. Коля быстро открыл комнату, остановился у дверей, встал напротив Нюты, та только вдохнула, опустила взгляд, не зная, что сказать. Когда ждала у проходной, всё было понятно, когда шли тоже, а сейчас… Мгновенно всё переменилось, словно кто-то щелкнул пальцами, обнулив реальность. Нюта посмотрела на Колю, встала на носочки, моргнула пару раз, почувствовала поцелуй на губах, жадный, как если бы они уже целовались несколько часов подряд, настолько жаркий, что опалило от губ до кончиков пальцев, ухнув щекочущим теплом вниз живота. Потом они быстро, хаотично раздевались, бросая вещи, где придётся. Куртка осталась под вешалкой, брюки Коли у шкафа, её джинсы пролетели мимо стула, приземлились комком в углу комнаты. Свитер оказался заткнут за спинку кровати, трусы исчезли в неизвестном направлении. Всё получилось быстро, скомкано, не так, как пишут в романах, однако, в тот день не было счастливей человека, чем Нюта. Коля попытался что-то сказать, ей пришлось заткнуть ему рот поцелуем, чтобы перестал молоть глупости. В следующий раз, вся жизнь впереди. Нюта появилась дома только к ночи, пробралась в свою комнату, делая вид, что не заметила включенный светильник на кухне, ожидающую её маму. Утром проснулась от головной боли – подхватила простуду. Поворочалась с боку на бок, отправилась на кухню на поиски лекарств и мамы, почти честно сказала, что понятия не имеет, где могла простыть – действительно, может, она по пути заболела или вообще в магазине кто-то из покупателей чихнул, совсем не обязательно, что от того, что ждала Колю на холоде. Кстати, нужно позвонить Коле и сказать, что сегодня не придёт в гости. Коля пришёл сам, заявился с двумя букетами для дам, бутылкой дорогого виски для отца, с порога заявил, что не просто так, а с предложением. Руки и сердца. Пока Нюта стояла в прихожей, едва понимая, что происходит, Коля по-военному поприветствовал капитана первого ранга Кузнецова, расплылся в витиеватом комплименте его жене, и сделал предложение дочери. Свадьбу сыграли в начале лета, почти сразу получили квартиру, отправились в отпуск к родителям Коли. Нюта действительно понравилась её маме, а мама понравилась Нюте, можно сказать они подружились, как и с младшей сестрой Коли, Ириной, – красивой девочкой, только немного вредной. Вернувшись, начали жить-поживать, обустраивать быт. Нюта быстро взяла хозяйство в свои руки, особенно семейный бюджет, в конце концов, она будущий экономист, а Коля самый настоящий раздолбай, не умеющий обращаться с деньгами. Почти сразу хозяин магазинчика перевёл Нюту в товароведы, она стала больше зарабатывать, что не могло не радовать, чувствовала собственную значимость – не просто кассир, а целый бухгалтер, он же товаровед. Правда и на кассе ей время от времени приходилось работать, ничего страшного. Исправно училась, уезжала на сессии, возвращалась страшно соскучившись по мужу Коле. В такие дни они не выходили из квартиры, почти не вставали с кровати. Первый раз получился скомканным, непонятным, но с каждым разом становилось лучше и лучше, через несколько лет брака они достигли самой настоящей, неподдельной гармонии, которую в книгах не описывают, потому что невозможно описать, насколько счастливы они были в те годы. Появление Олежки было тщательно спланировано Нютой. Коля даже бросил баловаться сигаретами, совсем перестал употреблять алкоголь. Не шутка – ребёнка родить. Серёжа получился немного раньше, чем хотелось, но радости от этого меньше не было, даже то, что на УЗИ сказали уверенно: «мальчик», не огорчило Нюту. Мальчик – это ведь прекрасно! Первый сын – гордость, муж – самый лучший, значит, и второй мальчишка будет самым-самым, как иначе. От декрета Нюта успела устать. Договорилась о выходе на работу на половину дня. Мама сказала, что с радостью поможет с детьми, – бабушка с дедушкой обожали возиться с внуками, Нюта не очень часто позволяла, всё-таки это её дети, её ответственность, да и радость, особенно, когда вместе с мужем, но ради работы согласилась с тем, что помощь ей нужна. Зарплату обещали небольшую, да разве в деньгах дело, ведь Коля хорошо зарабатывал. Нюта устала находиться дома, хотела видеть кого-то, кроме участкового педиатра, мам в песочнице, воспитателей детского сада, слышать что-то, кроме детских песен. Увидела. Услышала… Появился Алёшка, совсем незапланированно, внезапно, нарушив все планы и без того уставшей Нюты. Теперь она сидела в ванной комнате между дверью и стиральной машиной, ревела, уткнувшись в натянутый на колени, измочаленный халат и не могла остановиться. Бонус. Коля и Нюта. Глава 2 Щёлкнул замок входной двери, раздался радостный писк мальчишек – несмотря на звуки, льющиеся из телевизора, услышали. Следом топот ног, шумные приветствия, плач Алёшки. Ходить он ещё не умел, но радость от прихода отца спешил выразить. Нюта выбралась из ванной, машинально одёрнула халат, покосилась на Колю, на котором повисли старшие сыновья, как игрушки на новогодней ёлке, и отправилась на вопль Алёши. Разорётся – разойдётся, полночи будет плакать, а хотелось спокойно поспать. Хотя бы одну ночь. Одну-единственную. Разве так много она хочет, о многом просит? Коля проверил домашнее задание у Олежки, пожурил за планшет – сын сам признался, что вместо уроков играл. Похвалил Серёжин новогодний костюм, будто тот сам его мастерил, потом подхватил Алёшу, направился с ним в ванную набрать воды для купания. Сыновей мыл Коля. Поначалу, конечно, купала Нюта. Но Олежка подрос и отказался пускать маму, ему стал подражать Серёжа, что в отсутствие папы превратилось в настоящую проблему, мыться толком он пока не научился, а что маме – девочке – не место в ванной комнате, уже усвоил. Вечерний же моцион с Алёшкой сам собой перешёл в руки Коли, когда тот вернулся из проклятой автономки. Нюта молча наблюдала за Колей, машинально собирала игрушки, раскиданные вещи, готовила полотенца, постели для сыновей. Проверила ещё раз, всё ли собрал Олежка в школу, сложила форму для гимнастики и физкультуры – для чего ввели гимнастику в школьную программу, лучше бы детки лишний час погуляли, хотя где гулять-то? В минус сорок, в кромешной темени не нагуляешься, а так всё-таки физическая активность. Вечер прошёл, как обычно, за родительской суетой. В четыре руки кормили, купали, укладывали. Алёшка уснул быстрее всех, получил заветную бутылочку и вырубился, давая надежду на крепкий сон отцу и матери. Серёжа постоянно выскакивал то попить, то пописать. Олежка прилежно лежал в кровати, не рискуя показаться папе на глаза, с планшетом нехорошо вышло. Коля сыновей наказывал редко, но на всякий случай его побаивались. Папа – не мама, может отругать, что мало не покажется. Нюта зашла на кухню, когда Коля растерянно смотрел в холодильник, приподнимая крышку сковородки с полусырой курицей. Первая мысль проскочила нехорошая, ехидная: что он хотел, чтобы жена костьми легла, но муженьку поесть приготовила, оголодал, бедненький, на службе. Среди кафе, столовой и баб! Потом проснулся здравый смысл: обед в два часа, сейчас десять вечера… И каких «баб»? Не смотрел Коля ни на кого… Пока не смотрел, дело времени. Нюта прикусила губу, вздохнула, чем привлекла внимание, буркнула: – В морозилке пельмени есть. Покупные, – последнее слово она почти каркнула. Аж самой неприятно стало, только пусть знает, что отныне в их холодильнике только по-куп-ны-е пельмени. Некогда ей разносолы готовить, несмотря на то, что на всю жизнь подолом к кухне привязана. Всё равно – некогда. – Ладно, – покорно кивнул Коля, закрыл холодильное отделение, забрался в морозильник, смотря точно таким же вопросительным взглядом. – Сядь, – фыркнула Нюта. – Сейчас доготовлю курицу. Послал же бог безрукого муженька. Впрочем, причём здесь бог? Сама виновата. Сама выбрала! Избаловала вконец, ничего сам не может, не умеет! Потому что дура, круглая дура. Круглая – вовсе не фигура речи. Разнесло после рождения Алёши, не падал вес, хотя грудью давно не кормила – пропало молоко через два месяца после родов. Правда, Нюта ничего для похудения не предпринимала, питалась как попало, часто ночами. О спортивном зале думать было противно. Какой зал… прикатится колобок, все увидят, во что превратилась жена Цыплакова. Стыдоба! С мстительной жалостью к себе она ждала, когда Коля найдёт кого-нибудь. Видела, как женщины вокруг вьются. Пока не смотрел по сторонам, но ведь он не слепой, темпераментный мужчина, к тому же наивный – любая вокруг пальца обведёт. Закономерный итог тупых поступков Нюты. Получи, распишись в квитанции, дочка капитана первого ранга. Уже мама начала замечания делать. Неделю назад пришла без просьбы, сказала, что записала Нюту к косметологу, она обязана пойти, почувствовать себя женщиной! Нюта посмотрела на маму, как на инопланетянина. Женщиной? Почувствовать бы себя человеком, а не функциональным придатком к трём детям. Куда она пойдёт, Алёшка только её руки признаёт, совсем немного Колины, с остальными выкручивается, орёт во всю мощь лёгких, нервничает, боится. Зачем травмировать малыша? Перерастёт, окрепнет, тогда и сходит мама к косметологу… или не сходит. Кого красотой поражать? Воспитательницу детского сада шокировать новой формой бровей? Удивить гинеколога эпиляцией? Мама была непреклонна, Нюта психанула, расплакалась, пошла, на обратном пути вдруг поняла, с чем связана инициатива родительницы: Коля кого-то приглядел! Можно подумать, массаж лица в этом случае поможет… С одной стороны Нюта всё понимала: нелогичность собственных мыслей, выводов, то, что Коля не станет заводить интрижку. С другой – ничего не могла с собой поделать. Злилась, плакала, накручивала себя. День сурка не только в жизни, но и в голове – бесконечно одно и то же, одно и то же, по кругу. Поставила курицу на плиту, Коля покорно уселся на стул, посмотрел вопросительно на Нюту, та недовольно поджала губы. – На гарнир что будешь? – спросила она, стараясь не зафырчать ещё сильнее. – Не знаю, что тебе проще, то и буду, – спокойно ответил Коля. – Что ты вообще знаешь?! – взвилась Нюта. – Рис, – тут же среагировал Коля и для убедительности добавил: – С овощами. Нюта отвернулась, отчего-то захотелось плакать, и она с трудом взяла себя в руки, слушая приглушённое дыхание Коли за спиной – от этого дыхания волоски по краю шеи становились дыбом, вниз по позвоночнику бежали колкие мурашки. Рис, как и другие крупы, находился в шкафчике над обеденным столом, за которым сидел Коля. Нюта пододвинула ногой стул, забралась на него, потянулась в шкаф за необходимой пачкой. Почувствовала руки, которые обхватили её ноги у коленок. Так всегда происходило, когда Нюта забиралась наверх, Коля страховал. Она и без Коли хорошо справлялась, но когда Коля был дома, всегда поддерживал – это было негласной традицией, одной из мелочей, из которых складывалась семейная жизнь Цыплаковых. Нюта дёрнула упаковку, заодно переставила несколько консервных банок в известном только ей порядке, который не позволялось никому нарушать, даже маме, когда та приходила помочь, тем более Коле – его ожидал словесный расстрел за неповиновение адмиралу кухонной флотилии. Почувствовала, как напряглись руки Коли, скользнули чуть выше коленок, замерли. Она тоже замерла, отчего-то боясь дышать. Смиренно подождала, пока Коля опустит её вниз, скользнув тёплыми ладонями по оголённым ногам, на бесконечную долю секунды задержавшись близко-близко, на расстоянии дыхания. Нюта ощутимо вздрогнула, выкрутилась, поспешила к плите, демонстративно заинтересованно заглянула в сковороду, помешала курицу, нервно подёргав лопаткой. Занялась рисом, с облегчением поняв, что Коля так и остался за столом, не двинулся за ней, как это было несколько недель назад. Тогда он предложил немыслимое, просто невообразимое, ненормальное, так и сказал: – Нют, ну хочешь, езжай куда-нибудь. – Куда? – уставилась Нюта на мужа. – В Прагу или в Рим, а хочешь – на Мальдивы, там лето. Лето же? – зачем-то уточнил он, будто Нюта точно знала, какая сейчас погода на Мальдивах, каждый день туда летала. Всё, что точно она могла сказать – на Мальдивах не минус сорок и ночь не полярная. – Обалдел? – сощурилась Нюта, уставилась на Колю. Хочет избавиться от неё? Естественно хочет, была бы возможность, Нюта сама бы от себя избавилась. Отправила в какой угодно Рим, лишь бы не видеть собственное отражение в зеркале: зачуханное, расплывшееся, отвратительное! – О детях ты подумал? – взвилась Нюта. – Что с детьми? – нахмурился Коля. – Нормально всё будет с детьми. – Как это «нормально»? – Нюте показалось, что пол покачнулся под ногами. С её детьми всё будет нормально без неё? И с Колей, естественно, всё будет нормально, ещё бы! Она, Нюта, всего лишь функциональный придаток. Уберёшь из жизни – ничего не изменится! Есть мамы, приедут, помогут. Куча баб, которые с радостью заменят жену, раз та умчалась на Мальдивы, прямиком в Прагу, через Рим! И они поругались. Правильнее сказать, ругалась Нюта. Орала, как свинья, которой прищемили хвост, ногами топала. Коля молчаливо слушал, кивал, думал о чём-то своём. Потом стал доказывать, что Алёшка – хороший. Самый лучший. И кому доказывать? Нюте? Что её сын лучший? Интересно, какой он должен быть? Да что вообще Коля знает о собственных детях, если целыми днями с ними мама, а не папа, когда родился Алёшка, Коля в автономку ушёл, родину защищал. Нюту кто защитит? Поругались второй раз за вечер. Больше не цапались, Нюта изо всех сил держалась, давила в себе раздражение, усталость. Понимала – Коля точно не виноват в том, что она устаёт. Что он мог сделать? Каждый вечер помогал, купал, укладывал, все выходные дома проводил, ночами пытался Алёшку укачивать, только тому плевать на попытки папы, ему маму подавай. Нюта молчала, старалась, вот только ревела больше, сильнее, чаще. Казалось, из замкнутого круга не было выхода, и не появится никогда.