Обычно, пока я говорю, доктор Шейн сидит за своим стеклянным столом, постукивая по нему карандашом или пожевывая ластик. Однако сегодня она прохаживалась вдоль занавешенного окна, которое занимает в ее кабинете целую стену. На ней была длинная летняя плиссированная юбка голубого цвета и белая блузка с длинными рукавами и открытым воротом. Золотой медальон на цепочке покачивался в такт шагам. Она кивала, слушая мой рассказ о первом вечере в доме Гарри, но лицо ее оставалось непроницаемым. Стоило мне дойти до демонической твари, выпрыгнувшей в окно, как доктор Шейн остановилась и скрестила руки на груди. Я закончила свой рассказ на том, как нашла мальчика в стенном шкафу и решила ничего не говорить его матери. Доктор скользнула обратно в кресло и придвинулась поближе к столу. Склонившись над желтым блокнотом, она написала несколько строчек. Я ждала, что она скажет. Неужели она не поверит, что я все видела наяву, как и мама с Нейтом? Наконец доктор Шейн подняла голову и отложила карандаш. – Нужно время, Лиза, – вымолвила она. Я уставилась на нее. Значит, она мне тоже не верит? – Твой мозг пережил ужасный шок, – продолжала доктор Шейн. – Результатом, как мы обе знаем, стали красочные ночные кошмары. Порой они становятся настолько выразительными, что кажется, будто они воплотились в реальность. – То есть… – начала я. Но она оборвала меня коротким взмахом руки. – В доме Хартов ты увидела что-то, что запустило в твоем подсознании пугающие картинки. Подобные случаи легко объясняются и не представляют собой ничего необычного. – Случаи? – спросила я. Она кивнула, поигрывая медальоном. – Вам не кажется, что я видела все наяву? – спросила я, повысив голос. – Мне кажется, ты ЧТО-ТО видела, – отвечала она. – Я уверена, что ты ничего не выдумываешь и что ты не сумасшедшая. Наша работа состоит в том, чтобы такие случаи остались в прошлом, а ты обрела уверенность в себе и избавилась от страхов. Поэтому я тебе предложу несколько лекарств, от которых тебе должно стать лучше, дорогая. У меня затрепетало в груди. – Лекарств? А разве это не шаг назад? – Нет, вовсе нет, – покачала головой доктор Шейн. – Мы должны испробовать все средства, чтобы вернуть тебя в норму. – Она постучала ластиком по стеклянной крышке стола. – Ты должна понимать, что происходит, Лиза. Автокатастрофа произвольно перемешала в твоем подсознании разные подспудные чувства. Чувство вины из-за потери отца. Чувство страха. Вот откуда пришло виденное тобой существо. Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же передумала. – Ничего из ряда вон, – продолжала она. – Не хочу, чтобы ты боялась. Если ты не против экспериментов, я могу прописать тебе кое-какие препараты, которые немножко тебя успокоят. Они помогут тебе жить без этих тревожных фантазий. – Ну, не знаю… Я… – Я не стану ничего прописывать, пока тебя это смущает. Иди домой и подумай над этим. Обсуди со своей мамой. Я хочу, чтобы ты положительно воспринимала все, что мы будем делать для твоего выхода из кризиса. Она снова опустила голову и стала сосредоточенно строчить в блокноте. Это значило, что прием окончен. Я встала, но не ушла. Казалось, у меня сейчас взорвутся мозги. Я хотела продолжить наш разговор. Хотела задать ей сотню вопросов. Сказать, что меня вовсе не глючило в доме у Гарри. Что я все видела наяву. Я слишком хорошо разглядела лицо существа, чтобы это можно было списать на разгулявшееся воображение. Я видела, как тварь выпрыгнула из окна спальни. Слышала стук, когда она приземлилась на задний двор. Мне было нужно, чтобы доктор Шейн мне поверила. Мама мне не верит. Нейт – тоже. Она была моей последней надеждой. – До встречи через два дня, – пробормотала я и побрела к двери. Наверное, мне еще никогда не было так одиноко. Смогу ли я убедить доктора во время следующего приема? Убедить, что мне стало лучше? Что мой разум очистился? Что я уже способна отличить галлюцинацию от реальности? Во всяком случае, мне так казалось. Пока я не вернулась домой, где меня ждало еще одно безумное видение. Я вошла в гостиную, и меня сразу ослепил солнечный свет из окна. Я подняла руку, чтобы защитить глаза – и мне почудился (уже, наверное, в сотый раз) Морти, развалившийся на ковре. Я взвизгнула. Это когда-нибудь кончится?! Но на этом потрясения не закончились. 25 Я заморгала, прогоняя образ большого белого пса на ковре, но не смогла заставить его исчезнуть. Пес перекатился на живот и вскочил. Солнечный свет сверкнул в его глазах красными огоньками. А затем моя галлюцинация бросилась мне навстречу, топоча лапами по ковру и бешено вращая пушистым хвостом. Я не сообразила, что пес настоящий, пока он не прыгнул мне на грудь, заставив попятиться к дивану. В следующую секунду он уже облизывал мне лицо, а я радостно вопила: – Морти? Морти? Это правда ты?! Вошла мама в обнимку с огромным горшком герани. – Я как раз была у соседей, не успела порадовать тебя новостью. – Это действительно Морти? – Я ласково отстранила его, пока он не пролизал мне лицо до дыр. – Неужели?.. – Одна милая молодая женщина подобрала его возле Мартинсвилля, – сообщила мама. – Она привезла его, пока ты была у доктора. – Просто не верится! – Обняв Морти за шею, я крепко-крепко прижала его к себе. – Видишь, мама? У меня все постепенно налаживается. – Дай-то Бог, – промолвила она. * * * – Я смотрю, тебе полегчало, – сказала Сэралинн. – Не думала, что ты поедешь с нами сегодня. – Она любит посмотреть на чужое позорище, – вставил сидевший за рулем Нейт. Он свернул на Ривер-роуд. Мы втроем ехали на выступление Айзека и его группы. Солнце уже зашло, окутав мир синевой. Высокие деревья склонялись над петляющей дорогой, закрывая лунный свет, отчего казалось, будто мы бороздим глубокие черные омуты. – Да вот захотелось выбраться из дому и послушать музыку, – сказала я. – Музыку? Тогда нам точно не на концерт Айзека. – Нейт обнял меня за плечо свободной рукой и притянул к себе. – Двумя руками веди, пожалуйста, – попросила я. – Они репетировали как проклятые, – вставила с заднего сиденья Сэралинн. – Может, хоть немножко руку набили. – Может, мне даже не понадобятся беруши, которые я захватил, – сказал Нейт. – Да ты, смотрю, не в духе, – сказала я. А сама опять представила, как Айзек меня целует. Видел ли это Нейт? Не потому ли он в последнее время ополчился на Айзека? Все его шуточки в адрес друга были злыми, враждебными, словно и не было между ними многолетней дружбы. – Я предложил всей команде маски Франкенштейна из моей коллекции, – не унимался Нейт. – Они могли бы переименовать группу в «Молодой Франкенштейн». Понимаете? Когда они начнут играть, никто не увидит их лиц. Хоть не так стыдно будет. – Добрая душа, – съязвила Сэралинн. – Хорош изгаляться, – сказала я. – Мы вообще-то едем поддержать Айзека. На это Нейт пробубнил что-то неразборчивое. Некоторое время мы ехали дорогой, что вилась вдоль реки Конононки. Темная вода струилась мимо нас, изредка переливаясь серебристыми отблесками лунного света. – До восемнадцати пиво не продают, – сказал Нейт. – Но я принес липовые документы, раньше вроде прокатывало. Старайтесь выглядеть постарше. – Я специально сделала высокую прическу, – сказала Сэралинн. На ней был ее клубный прикид – короткая красная плиссированная юбочка, серебристые лосины и блестящая жилетка поверх шелкового серебристого топика. У меня клубных костюмов не было. Я надела шелковый золотистый топик и джинсы со стразами на карманах.