А Рик, этот паразит, решает подколоть меня в самый интересный момент: — Так я остаюсь, хм-м?.. — Ла-а-адно, — соглашаюсь я — и кончаю. Он «приходит» вслед за мной. Доволен, но хочет еще: — Ключ у себя могу оставить?.. — Да-а... о, да-а-а-а... — И могу даже приходить, когда тебя нет дома? — Мгм, — смеюсь и чмокаю его в губы. — Слушай, а мне нравится обсуждать с тобой все. — Э-э, я не говорил, что это нравится мне. — Ты просто не пробовал, поэтому не знаешь. — Ни хрена подобного, все я знаю. *** Все знает — это вряд ли, но умеет он явно многое. Позднее мы с ним снимаем старую люстру, вешаем новую, вернее, все это делает он, а я состою на подхвате. — Вот ты бардак устроила из-за одной люстры, — ворчит он. Когда озвучиваю весь график работ: — А-а-а... Да, я давно заметил, оно на соплях держится... как на голову не упало. Спускаем во двор панно, вернее, он спускает — я спускаюсь с ним за компанию. Во дворе он его приваривает, затем затаскивает обратно, но вместо того, чтобы тут же повесить на место, ставит на ребро в коридоре, объявляет перекур и порывается ломануть за сигаретами к Виките. Я не пускаю его: — Не фиг сваливать на самом интересном месте, — и указываю на пачку, все так же лежащую на подоконнике. Вспомнив, что ее положил туда Миха, и как он распинался про запах сигарет, хмыкаю и даже разрешаю Рику в порядке исключения покурить в квартире. Когда он, затянувшись, хмыкает: — Вообще-то... — предупреждаю: — Скажешь, что за ними сегодня приходил... тогда, во второй раз... — ...че сделаешь? Яйца оторвешь? — Ты меня понял. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ FAQ (Вопросы и ответы) Выходные. Впервые за долгое время испытываю потребность в общении с подругами: Я: Хей, Каро, как встретила Новый Год? Она: А мы с Нового Года не переписывались?.. Слушай, не спрашивай. Я: Что так? Она: В карантине сижу. Я: Болеешь? Она: Нет. Был контакт с заболевшими. А на Новый... не спрашивай вдвойне. Едва избежала свинг-вечеринки. И разборок с ведомством по здравоохранению. Я: О-о-о?!.. Она: Прям на берегу моря в отеле. Я: Ух ты ж, в Милане море есть?.. Пауза. Затем: Она: Естественно, нет. В Рапалло ездила. Я: Во даешь. Она: А мне было не до хорошего. Слушай, Кати, как отличить нормальных от ненормальных? Если б я знала, думаю. У меня стопорятся мысли, потому что Рик — правда, после продолжительного секса а ля «привет, я дома» — завалился сейчас на диван и: — Бля-а-ать, че за хуета-а-а... — смотрит матч Херты против Вердера под взбудораженный треск чипсов и мерное постукивание донышка — не первой — бутылки пива о журнальный столик. Не догадывалась, что столик у меня там для этого был. Херта не в лучшей форме и пропускает Биттанкуру третий мяч. Второй тайм только начался, значит, терпеть эти мучения предстоит еще долго. Излагаю Каро свою точку зрения: Нормальные — они почти все время нормальные, а ненормальные — только поначалу. Она: Сама придумала или содрала где-то? Я: Первое. И второе. Да ладно. Что может быть нормальнее и закономернее Рика, смотрящего субботний матч бундеслиги? Под пиво. Не чай же он должен пить под это дело. — ГО-О-О-ОЛ!!!!! — будто соглашается со мной из прихожей Рик, но потом: — Э-ЭЙ, НИХУЯ, БЫЛ ГОЛ!!! Блять, пиз-дюк... Я видела и слышала его уже более разъяренным, и сейчас он меня не пугает. Хоть я и испытываю определенное облегчение от того, что эти эмоциональные всплески направлены не на меня. Значит, ты у нас и умная, и опытная? – не отстает Каро. Ни то, — отвечаю ей, - ни другое. Похоже, Каро испытывает не облегчение, а, скорей, досаду от того, что новогодняя свинг-вечеринка не состоялась, а поскольку именно я ей об этом напомнила, то и стервозит она теперь со мной. а жаль — сетует она. я ж серьезно думала, ты меня наставишь на путь истинный, я ж со скуки помираю сижу тут взаперти... — мне приходит очень «обиженное» селфи - ...в четырех стенах все ленты пролистала, все марафоны перемарафонила одна посреди стукко венециано с видом на Милано Я, кажется, не уточняла, что у Каро очень обеспеченные родители, и на Амазон она утроилась исключительно ради дополнения картины. Надо же чем-то заниматься — или делать вид. Но меня умиляет ее тон — не соскучившийся, а, скорее, жалобный. Вспоминаю, не то, как она, «объявившись» после нескольких лет, просила познакомить ее хоть с кем-нибудь, а другое. Я ведь говорила уже про наши с ней проказы. Так вот... Однажды в школе мы с Каро, как обычно, должны были разойтись по разным урокам, она — на религию, я — на этику. Не знаю, что с ней в тот день случилось, но помню: вот звенит звонок, я говорю ей привычное: «Bis nachher», то есть, «до после урока», а у нее губы смеются, а сама она отчего-то смотрит на меня с такой внезапной, такой невыразимой тоской, и в глазах ее я читаю то ли: «Не бросай меня», то ли: «Вытащи меня отсюда». И я соображаю молниеносно: хватаю одной рукой ее, другой — наши с ней сумки, тащу нас в медпункт — отпрашиваться, мол, ей плохо, мне нужно срочно отвезти ее домой. Уже тогда ее мигрени успели показать себя и мне верят, ставят в известность ее родителей. Нас отпускают. Ее родителей нет дома, и мы воруем у них из холодильника пиво и джеки-колу в банках, которые в наши «по пятнадцать» нам не продали бы в супермаркете. С ворованным бухлом едем подальше из города, на Ваннзе, а там гуляем и оттягиваемся по полной.