— Я не могу сказать, имеет ли это отношение к случившемуся — к падению Майерс. Ты же знаешь, какими дети бывают в этом возрасте. Они многих ненавидят. Они еще и стесняются мыслей. Может, твоя дочь желала, чтобы Майерс каким-то образом пострадала. Девчонка издевалась над подругой Тори, а Тори страдала. Он поднял руки ладонями к ней, словно сдаваясь. И тогда Керри приняла решение. — Я скоро вернусь. — Дев… лин, — предупредительно произнес он, растягивая слоги, когда она уже развернулась. Керри проигнорировала Фалько. Сайкс и Петерсон работали в том же общем рабочем пространстве, в своем отсеке, где склонились над доской с собранными материалами по делу. Керри откашлялась, и эти двое отпрыгнули друг от друга с видом, словно обсуждали последний номер порножурнала. Впрочем, как только их взгляды уперлись в Керри Девлин, они сделали по шагу в направлении друг друга, словно отрабатывали это движение. Сайкс и Петерсон действовали синхронно. В результате они уперлись плечами друг в друга, чтобы закрыть ей вид на материалы по делу. — Есть новости о Майерс? Сегодня утром Керри сама звонила в больницу и знала: состояние девочки никак не изменилось. В больнице работала давняя подруга Керри, вместе с которой она училась в колледже. Она была рада поделиться новостями. Ей не требовалось знать, что Керри не участвует в расследовании. Эта тема вообще ни разу не всплыла. Собеседница просто предположила то, на что Керри надеялась. Сайкс скорчил гримасу. — Ты знаешь, мы не имеем права обсуждать с тобой это дело, Девлин. Петерсон скрестил руки на груди. — Если только у тебя есть новости, которыми хочешь с нами поделиться. В Керри Девлин вскипела злость. — Давайте надеяться, что мне никогда не поручат дело, которое будет касаться кого-то из вас двоих, поскольку мне будет сложно забыть происходящее сейчас. Детская тактика, но Керри была в отчаянии. Речь шла о жизни ее дочери. Она едва ли могла вынести ужас, который видела на лице Тори, когда сегодня утром отвозила дочь в школу. Она даже надеялась, что Тори сломается и выдаст недоговоренное, но Тори ничего больше не сказала. Если дочери нечего скрывать, то не было причин избегать школы. Тем не менее Керри мучило огромное чувство вины за то, что она отправила Тори в школу, ведь ей придется выдержать игру, которую дети устроят сегодня. А дети могут быть очень жестокими. Трудно быть подростком. Прошло уже два десятка лет с тех пор, когда сама Керри переживала эти годы, наполненные страхами, тревогами, беспокойством, однако сейчас она чувствовала себя точно так же. Сайкс с Петерсоном переглянулись, потом расступились и позволили Девлин взглянуть на доску с приклеенными и приколотыми материалами по делу. — Как видишь, у нас не больше информации, чем было вчера, — проворчал Петерсон. Керри подошла поближе и прочитала нацарапанные заметки, которые виднелись за правым плечом Петерсона. Это была информация об Элис, новой девочке в школе. — Что вы узнали про Кортес? — Немного. — Сайкс проследил за взглядом Керри, направленным на фото девочки. — Она была на домашнем обучении, пока жила с родителями в Синалоа. Она переехала в Бирмингем прошлой осенью и пошла учиться в Уолкеровскую академию. В Брайтонскую перевелась в январе. Учителя ее любят. Говорят, что она блестящая ученица и прекрасно себя ведет. По словам Тори, у девчонки не получалось заводить друзей. Керри нахмурилась. — А зачем переходить из Уолкеровской академии в Брайтонскую? — Уолкеровская академия также считалась очень хорошим учебным заведением. Только в Брайтонской делался упор на гуманитарные науки, а в Уолкеровской на естественные. — Ей не подошла академическая философия? Петерсон пожал плечами. — Мы ничего не знаем про философию, как академическую, так и какую-то другую. Некоторые родители отправляют детей в государственные школы. — Он стрельнул глазами в Керри. Она закатила глаза, а Петерсон продолжал говорить: — По словам директора школы, Элис Кортес заявила, что в той школе у нее возникли большие проблемы. Ей не понравилась атмосфера. Кортес боялась за безопасность. Проблемы в предыдущей школе и теперь вот это? Интересно. — Она была вовлечена в какой-то инцидент? — Нет, — ничего не выражающим тоном ответил Петерсон. — Пока она там училась, произошла пара инцидентов, — признался Сайкс и уголком глаза посмотрел на напарника. Керри вопросительно приподняла брови. У этих двоих явно расходились взгляды по поводу информации, которой стоит или не стоит делиться. Странно. Обычно Петерсон и Сайкс вели себя как пожилые супруги, женатые много лет, — все вместе до гробовой доски. — Какие? — Две ученицы попытались сами себя исключить как раз перед Рождеством. — Произнося слова «сами себя исключить», Сайкс нарисовал в воздухе кавычки. — Опекуны решили, что Элис права: атмосфера там не очень хорошая. Очевидно, что попытки самоубийства оказались безуспешными, иначе об этих ужасающих событиях обязательно говорили бы во всех программах новостей. — А Элис была знакома с этими ученицами? — Уолкеровская академия значительно меньше Брайтонской, — проворчал Петерсон. — Как она могла их не знать? Элис Кортес утверждает, что тесно с ними не общалась и даже, можно считать, не знала их. — Вы допросили этих двух учениц из Уолкеровской академии? — Не можем пробиться сквозь их родителей. — Сайкс покачал головой. — Ты же знаешь богатых людей. Они не хотят раскрывать секреты. Не хотят, чтобы подобное попало в личное дело ребенка и тянулось за ним хвостом. С таким пятном деточки могут не попасть в Лигу плюща[8]. В некоторой степени это можно сказать про любого родителя. И Сайксу следовало такое знать. У него трое детей. Никто не хочет, чтобы какой-то позор тянулся за их ребенком до конца жизни. По крайней мере, пока существуют несправедливые социальные стигмы. — В таком случае вы не можете быть уверены, что Кортес не знала тех учениц и не сыграла никакой роли в их решении самим себя исключить, если использовать твое выражение, — заметила Керри. Нужно бросить другого ребенка «под каток», чтобы не вовлечь Тори в этот кошмар? Сама мысль вызывала судороги у Керри. Она уже стала таким родителем? Смогла бы она сделать то же самое с Сарой Тэлли? Ребенком, которого знала почти десять лет? Подругой Тори? Все в этом деле было непросто и совершенно точно не безболезненно. — Тори сказала что-нибудь, указывающее, что Кортес именно такой ребенок? Этот вопрос задала бы сама Керри, если бы они с Сайксом поменялись местами. — Нет. — Керри решила не повторять сообщение дочери о доме Кортесов, а именно о том, что при его посещении мурашки бегут по коже. — Показания Тори не изменились. Петерсон задумчиво смотрел на Керри. — Вы близкие подруги с матерью Тэлли? Она секунду обдумывала вопрос. — Мы с ней не лучшие подруги. Вряд ли мы близки в этом смысле. Мы давно знакомы, с тех пор, как девочки вместе пошли в детский сад. Наши дети неоднократно ночевали друг у друга дома. Мы провели массу времени вместе на футбольном поле, когда девочки играли в футбол. Мы вместе участвовали в благотворительных акциях по сбору средств, проводившихся в школе. — Керри Девлин пожала плечами. — Наверное, про нас можно сказать, что мы — подружившиеся мамы. Почему ты спрашиваешь? — Никакой конкретной причины, — соврал Петерсон. — Просто нужно поставить еще одну галочку. Ты сама знаешь, как обычно ведется расследование. Если нужно просто поставить еще одну галочку, то зачем врать? А было очевидно, что он врал, поскольку Петерсон слегка дернулся и отвел взгляд. Керри не знала, какую цель он преследовал. Пытался вызвать у Девлин какую-то реакцию? Или, может, Рене Тэлли сказала что-то плохое про Тори? Но это нелепица! Что она могла такого нехорошего сказать про Тори? — Нам пора идти. Сайкс обошел Керри и протянул руку к куртке, висевшей на спинке его стула. — Да. — Петерсон обошел письменный стол и схватил куртку. — Еще увидимся, Девлин. Керри легко взмахнула рукой и смотрела, как они уходили. О да. Эти двое хотели увидеть ее реакцию. Керри Девлин проигнорировала эмоции, бурлившие внутри нее. Она не стала давать им никакие «патроны» — ничего, что Петерсон и Сайкс могли бы использовать. Детектив сама спросит у Рене. Они дружат много лет. Почему бы им не поговорить об этом? — Ты готова? Голос Фалько резко вывел Керри из задумчивости. — Да, конечно. Сейчас ей следовало думать о двойном убийстве. Тори никогда не причинит кому-то боль. Что бы там ни случилось, виноват кто-то другой. Проблема заключалась в том, что семьи других девочек, вероятно, считали точно так же. * * *