— Элис приносила их в комнату на подносе. Три чашки молока и небольшую тарелку с печеньем. Керри стало дурно. — Она начинала ритуал после того, как вы съедите печенье и выпьете молоко? Тори кивнула. — Вскоре после этого. Керри почувствовала злость. — Мне нужно, чтобы ты очень внимательно меня выслушала, Тори. Она моргнула и посмотрела прямо в глаза Керри. — Я хочу, чтобы ты максимально избегала Элис. Хорошо? На лице Тори появилась неуверенность. — Она на меня разозлится. — Возможно, — кивнула Керри. — На самом деле важно, чтобы ты как можно дальше держалась от Элис. Если она тебе что-то скажет, просто ответь Элис, что неважно себя чувствуешь и не хочешь, чтобы она от тебя заразилась, если это вирус. Это было старое надежное оправдание. — Она мне не поверит, — Тори словно увлеклась своими кутикулами. — Ты можешь пожить у Дианы и пропустить оставшиеся дни недели. Я уверена… — Ни в коем случае! — Тори вскочила на ноги. — Тогда все решат, что слухи соответствуют действительности и я толкнула Брендал, а теперь отсиживаюсь дома. — Тори. — Керри сжала руки на коленях, чтобы не потянуться к дочери. Она достаточно хорошо знала дочь и этот ее взгляд. Тори не хотела, чтобы мать к ней прикасалась в эти минуты и относилась как к ребенку. — Ты ни в чем не виновата. Я тебя знаю и верю тебе. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. — А что, если я это сделала? — Она снова рухнула на диван. — Вдруг я случайно ее толкнула? Керри почувствовала страх. Буквально кровь леденела в венах. — Думаешь, ты ее толкнула? Тори покачала головой. — Нет. Зато другие думают. — Иногда люди могут приносить другим боль, если в чем-то не уверены. Они боятся и ищут, на кого можно свалить вину. Тори потерла лицо руками, а затем сжала их на коленях. — Просто я… у меня такое ощущение, что я не могу вспомнить. Это меня пугает. Керри притянула ее поближе, обняла и очень старалась, чтобы слезы не вылились из-под ресниц. — Иногда я тоже боюсь, моя дорогая. Мы с этим разберемся. Обещаю. Тори немного отодвинулась и посмотрела матери в глаза. — Надеюсь. — В тот день Элис приносила из дома печенье или какие-нибудь снеки? — спросила Керри. Тори нахмурилась. Дочь попыталась сосредоточиться. — Не могу вспомнить. Возможно. Она часто так делала. Элис говорит, что тетя очень старается заменить ей мать. — Подумай, — попросила Керри. — Если что-то вспомнишь, дай мне знать, хорошо? Это может быть важно. — Хорошо, — кивнула Тори. Послышался дверной звонок. Керри улыбнулась. — Пошли. Еду привезли. Потом можем съесть мороженое. — С М&M’s? — Конечно. Керри хотелось, чтобы мороженое и М&M’s улучшили положение дел. Она сомневалась, что даже еда может это сделать, но отказывалась прекращать попытки. 20 21:00 Бар «У Фонфона» Одиннадцатая авеню, Юг Бирмингем Мейсон сидел у барной стойки. Он выбрал идеальное место, чтобы следить за входом. Лилэнд Уолш попросил о неофициальной встрече с глазу на глаз. Мейсон не имел ничего против, чтобы уделить Лилэнду несколько минут времени. В конце концов, Уолш потерял сына. Вероятно, он хотел обсудить эту проблему. Если Лилэнд попросил о встрече по той же причине, что и она, то говорить особо не о чем. На этот момент у него не появилось ничего нового, связанного с расследованием. По крайней мере такого, что захотел бы услышать этот человек. Уолш вошел в бар и огляделся. Мейсон не удосужился поднять руку и привлечь его внимание к барной стойке. Мейсона к Уолшу приведет администратор. Мейсон дал ей хорошие чаевые, чтобы она сделала именно так. Уолш заметил Мейсона и направился к нему. Мейсон выяснил про Лилэнда Уолша все, что смог. Его юридическая контора была безжалостна, агрессивна и бескомпромиссна, если речь шла о битвах в зале суда. Он привык побеждать и к тому, что все вокруг без вопросов выполняют требования начальника. Хотя Мейсон никогда раньше не встречался с ним лично, он знал людей такого типа. Они считали, что правят своим куском мира. Любого, кто встанет у них на пути, нужно убирать любыми способами, какие только потребуются. — Агент Кросс. — Уолш приблизился к месту, где сидел Мейсон и протянул руку. — Мистер Уолш. — Мейсон пожал руку и кивнул на соседний табурет. — Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне. Я закажу вам выпить. Уолш опустился на табурет. — Бурбон. Неразбавленный. Мейсон подозвал бармена и сделал заказ. Когда тот принес бурбон, он начал разговор. Мужчина только повторил соболезнования, сказанные после совещания спецгруппы: — Я искренне вам сочувствую. Такая потеря. Уолш кивнул. — Да, потеря ужасная. — Он осушил стакан. — Я знал про отличительную черту Эшера. — Уолш повернулся к Мейсону. — Если он принимал решение что-то сделать, его ничто не могло остановить. К несчастью, именно такой подход мог привести к смерти моего сына. Мейсон понимающе кивнул. — У меня точно такая же дочь. Изменить ее решение невозможно после того, как она его приняла. — Мейсон показал на опустевший стакан. — Вам повторить? Уолш накрыл стакан рукой. — Не буду тратить ваше время, агент Кросс. Я хочу, чтобы расследование убийства моего сына было закончено как можно быстрее. Мейсон смотрел в стакан какое-то время и подумывал, не выплеснуть ли содержимое в физиономию Уолшу, но решил немного повременить. Где он уже это слышал? Такие слова еще раз указывали, какие все стали нервные. — Уверяю вас: я делаю все, что в моих силах, лишь бы побыстрее его закрыть. — Я видел отчет о патологоанатомическом исследовании. Я не хочу, чтобы эта информация стала достоянием общественности. Моя жена уже и так в отчаянии. Вдруг ей станет еще тяжелее из-за информации о кокаине? Странно. Мейсон ожидал от Уолша уверений, что его сын никогда не использовал наркотики. Может, он переоценил горе Уолша. Или, вероятно, его желание защитить репутацию семьи перевешивало горе.