— Возможно, отчет станет одним из доказательств, если будет суд. Я никак не могу контролировать, что окружной прокурор делает с уликами. Хотя судебного процесса я не жду. — И госпожа мэр, и начальник Управления полиции заверили меня, что вы разберетесь с ситуацией, — сообщил Уолш. — Мне требуются и ваши личные заверения. Почему Мейсон не удивился? Конечно, сильные мира сего выступили с заверениями. — Сделаю все, что смогу, — сказал Мейсон. — Спасибо за бурбон. Уолш соскользнул с табурета и ушел. Мейсон всегда гордился тем, что держит руку на пульсе происходящего на его «участке». Теперь он начал подозревать какие-то странности. Здесь что-то гораздо серьезнее, чем он ожидал. 21 Третий сеанс Три года назад Доктор Холден начинает сеанс с обычной процедуры подготовки к регрессионной терапии. — Сэди, это наш третий сеанс. Во время предыдущего сеанса мы возвращались в тридцать первое октября. Устраивалась вечеринка, на которую приехал какой-то важный гость. Мы можем поподробнее обсудить тот вечер? Молчание. — Если мы не будем продвигаться вперед, то никогда не доберемся до утраченных вами воспоминаний. — Что-то пошло не так в тот вечер. Ее голос звучит слишком тихо и слишком жалобно. Сэди жесткая, трезвомыслящая, черствая и неукротимая… как и ее отец. Но это ее голос. Без вопросов. — Объясните, что имеете в виду. В каком смысле не так? — Я чувствовала себя странно, словно приняла какую-то дурь. Наверное, кто-то что-то подмешал мне в стакан. В один момент мне даже пришлось поставить стакан на ближайший стол и ухватиться за него, чтобы не упасть. Комната кружилась перед глазами, и в глазах потемнело. — Вы потеряли сознание? Молчание. — Вы должны произносить ваши ответы вслух, Сэди. Недостаточно кивать или качать головой. — Нет. Сначала нет. Я пошла в ванную. Вымыла лицо и оглядела себя в зеркале. Мне казалось, что на мое лицо один за другим наплывают дикие образы. Вероятно, я видела маски, которые некоторые люди надели на ту вечеринку. Весь вечер перепутался у меня в голове. Может, так текила подействовала. С другой стороны, думаю, дело было не только в текиле. Мне дали что-то еще. — Что было дальше, Сэди? Вы вернулись на вечеринку? — Я открыла дверь, чтобы выйти из ванной. Было темно. Словно кто-то выключил свет в этой части дома. Коридор был длинный, но я знала, в какую сторону идти. Так я могла добраться до большого зала, в котором устраивали вечеринку, но не могла двигаться. Я прислонилась к стене. Возникло ощущение, что я падаю. — Вы тогда были одна? — Да… но потом кто-то появился. Я увидела маску, свободное белое платье или тунику. Возникло ощущение, что человек в этих одеждах светится. Какое-то потустороннее свечение. Я сказала себе, что у меня галлюцинации. Ребенок (это должен был быть ребенок, потому что человек был очень маленьким) взял меня за руку. Молчание. — Изабелла? — вопросительно произносит Сэди. Пауза. — Я позвала ее по имени, поскольку думала, что, может, это на самом деле она, но когда я в последний раз видела Изабеллу, она была без маски, и одета по-другому. Девочка лежала в пижаме в кровати. Я ходила пожелать ей спокойной ночи. Если только кто-то из гостей не пришел с ребенком, больше детей в поместье не было, поэтому… Я не знаю. Я не уверена. Вероятно, это галлюцинации. Молчание продолжается тридцать секунд, после этого доктор Холден спрашивает: — Что произошло после того, как ребенок или маленький человечек взял вашу руку? — Меня повели в другую комнату. Там было темно, но я смогла определить, что раньше в эту комнату никогда не заходила. Потом мы шли по многочисленным лестницам. Я думаю, мы спускались вниз. Судя по всему, мы попали в какой-то погреб или подвал, но потом мы вышли на улицу. Я почувствовала ночной воздух, легкий ветерок у себя на лице. Когда я подняла голову вверх, то увидела луну. Казалось, она висит достаточно близко, можно протянуть руку и дотронуться до нее. — И куда вы пошли? — В хижину или сарай. Какое-то место на территории поместья на приличном расстоянии от хозяйского дома. Внутри находилась пожилая женщина. Она проводила ритуал. Пела, размахивала руками. На стенах — странные рисунки. Кровь. Кости. Когда старуха повернулась, оказалось, она тоже в маске. Я начала пятиться, но девочка или маленький человечек в маске поднял на меня голову и объяснил, что бояться не нужно. — Вы помните, как уходили из этого домика или сарая? — Нет. Я помню, как ко мне повернулась старуха. Она была в такой же маске, как и сопровождавшая меня девочка: белой с торчащими с обеих сторон рогами. Имелись отверстия для глаз, но ничего больше. Женщина продолжала петь и принялась ходить вокруг меня и девочки. Комната начала кружиться, и я подумала, что меня сейчас стошнит. Затем она остановилась прямо передо мной, положила руки мне на талию. Женщина шептала слова, которые я не понимала, и это — последнее, что я помню. Наверное, я отключилась. — Когда вы снова очнулись? — На следующее утро. Я лежала на нашей кровати — в комнате Эдди. Он уже встал. Я приняла душ и оделась. Я увидела синяки в верхней части рук и на туловище. Очевидно, случилось гораздо больше того, чем я помнила. Я увидела Эдди за завтраком. Он был рад, что я лучше себя чувствую. Он так сказал. Очевидно, я на каком-то этапе вечеринки заявила Эдди, что мне нужно прилечь, но не помню, чтобы вообще говорила с ним. Просто помню девочку и старуху в масках. — Вы спрашивали Изабеллу о случившемся? — Я проявляла осторожность, чтобы не ляпнуть лишнее, но я говорила с ней о вечеринке. Она хотела все знать. Похоже, Изабелла понятия не имела о происходившем вечером. Она повторяла, как ей жаль, что она не присутствовала. — Значит, не она была ребенком в маске. — Наверное, нет. Может, все это галлюцинация. — Значит, вы так и не встретились с важным гостем, который должен был присутствовать на вечеринке? — Нет. — Если те события всего лишь галлюцинации, то откуда взялись синяки? — Не знаю. Может, они появились во время секса той ночью. Позднее Эдди говорил, что я на него набросилась, как дикий зверь. — Происходило ли после того вечера еще что-то подобное? — Нет. Пока не… пока я не стала невидимой. 22 Четверг, 15 апреля 7:45 Брайтонская академия Седьмая авеню Бирмингем — Мама, я не хочу, чтобы ты вместе со мной заходила в школу. Тори выглядела так, словно сгорала от стыда. Судя по выражению лица девочки, можно было предположить, что Керри предложила ей раздеться и голой пробежаться по школе. — И обниматься тоже не будем. — Хорошо. — Керри подняла руки вверх, словно сдаваясь. — Я не хочу тебя смущать. В подростковые годы, в особенности вначале, тебя бросает из одной крайности в другую. Девочка, которая вчера вечером хотела мороженого и прильнуть в матери, сегодня утром не хотела, чтобы мать к ней прикасалась. Кто-то из ее подруг может увидеть эту якобы унизительную сцену. Однако сегодня утром ее дочь спустилась вниз с высоко поднятой головой и намерением ехать в школу. — Увидимся, — буркнула под нос Тори. — Я тебя люблю, — успела сказать Керри до того, как ее дочь сбежала из «Вагонера».