Брукс кивнул. — Что касается расследования дела Уолша и Курца, вы двое продолжите работу со спецгруппой. Однако в свете определенных новых сведений главными будете вы. Я верю, что вы разберетесь и с этим делом так же быстро и досконально. — Есть, сэр, — ответила Керри. — Все будет сделано, — подтвердил Фалько. — Вот и хорошо. — Брукс встал, поправил мундир и кивнул. — Отличная работа, детективы. До понедельника. Керри поднялась на ноги. Фалько последовал ее примеру. Они оба поблагодарили лейтенанта и вышли из его кабинета. В легком состоянии шока они спустились по лестнице и направились на автостоянку. Лейтенант был прав. Уже поздно. Керри не могла дождаться, когда же наконец отпразднует завершение дела с Тори и семьей. Кошмар закончился. Керри остановилась у дверцы «Чарджера» Фалько. — Я хочу сегодня вечером устроить дома праздник. Ты с нами поужинаешь? — Всегда рад, — ответил он, глядя на нее поверх машины. Керри на самом деле нравилось видеть его улыбку. — Думаю, что после всего этого мне потребуется еще один отпуск. Они сели в машину. Фалько завел двигатель. — Черт побери. Ты читаешь мои мысли. Я только что думал, что и мне потребуется отпуск. — Да, — промурлыкала Керри. — Как было бы здорово отправиться в отпуск. На самом деле очень-очень здорово. 46 Воскресенье, 18 апреля 8:15 Лофт Сэди Шестая авеню, Двадцать седьмая улица Бирмингем Стук в дверь заставил Сэди встать с дивана. Она слышала сигнал, предупреждающий о том, что кто-то приблизился к пожарной лестнице, а потом второй сигнал о том, что кто бы это ни был, черт его побери, начал подниматься по ржавым металлическим ступеням. Ей не хотелось двигаться. Даже веки открывать не хотелось. Она не спала до пяти утра — искала, копалась в бумагах. Она встала. Покачнулась, пытаясь не потерять равновесие. — Кросс, это Снайпс. Открой чертову дверь. Мысль о том, что у Снайпса имеется то, что ей требуется, заставила ее начать действовать. Она, пошатываясь, пошла к двери и отперла все замки, потянула дверь на себя. — Боже праведный! — Снайпс поморщился. — Выглядишь ты ужасно. Сэди выдохнула. — И именно так я себя и чувствую. Не спала. Снайпс понимающе на нее посмотрел. — Тебе нужно выпить кофе и принять душ. Она подняла вверх палец. — Кофе могу сварить. Душ придется отложить до тех пор, пока хоть как-то не приду в чувство. Она повернулась и пошла к кухонному столу, где ждала кофемашина, чтобы вернуть ее к жизни. Звук закрывающейся двери подтвердил, что Снайпс вошел в лофт. — Что ты нашел? — спросила Сэди, выполняя необходимые действия, чтобы запустить машину, результат работы которой ее воскресит. Снайпс выложил пачку распечаток с таблицами и флешку на кухонный стол. — Куча цифр и дат. Я не знаю, что все это значит, но все это было на флешке. — Он постучал пальцем по пачке бумаг. — Наслаждайся. Запах кофе разбудил еще несколько ее органов чувств. Снайпс уже преодолел половину комнаты, когда она выдала: — Эй. Спасибо, друг. Он махнул рукой, не оглядываясь. Сэди пошла к двери, волоча ноги, закрыла ее за ним, повернула четыре замка. Несмотря на то что ей этого страшно не хотелось, она направилась в ванную. Горячий душ поможет прояснить голову. К тому времени как она выйдет из душа, будет готов кофе. По пути она сняла одежду, бросая ее под ноги там, где снимала. Пока вода нагревалась, она пописала. Когда пар начал наполнять маленькое помещение, она влезла в душевую размером восемьдесят на восемьдесят сантиметров и прислонилась боком к пластиковой стене, пока вода била по ее телу. Почему все, к кому она испытывает хоть какие-то чувства, умирают? Все началось с матери. Ее забрал рак и оставил Сэди с черствым и скупым на эмоции отцом. Тем, которого в настоящее время держат под стражей за то, что он совершил, черт его подери. Она могла только гадать. Очевидно, что он был как-то связан с картелем Осорио и заключил с ними сделку, чтобы ее освободили. Несомненно, за ее освобождение он передал им какую-то информацию, что делало его предателем с точки зрения Управления по борьбе с наркотиками. Она подозревала, что это и есть та жертва, которую он упоминал. Если бы она на самом деле была хорошей дочерью, она притворилась бы, что ее прекрасный отец пересек черту только для спасения своей единственной дочери. Только это чушь собачья. Какую бы черту он ни пересек, он сделал это для себя самого. Не только для нее. Большую часть своей жизни она провела, безуспешно пытаясь произвести на него впечатление, и причины этого дюжина психотерапевтов никогда не сможет помочь ей понять. Еще был Эдди. Он на самом деле ее любил. Она это знала, и от этого ее и так испорченная жизнь становилась еще более сложной, учитывая, что она его убила. «Не убивай ее… подумай о ребенке». Она никогда не позволяла потерянному ею ребенку занимать ее мысли, позволяла себе только мимолетные мысли о нем. Об этом она не сможет думать. Никогда. Потом еще был Поли. От мысли о том, что кто-то, возможно, виновен в его смерти, ей хотелось кричать. Убить хотелось! Независимо от того, насколько нереальной она считала такую возможность, она займется расследованием. В заключении патологоанатома указывалось, что лекарство, прописанное Поли из-за проблем с сердцем, в организме не присутствовало. Это означало, что он его не принимал. Именно поэтому у него и случился сердечный приступ, который стал причиной смерти. Сэди не была идиоткой. Поли мог умереть, не будучи виноватым в своей смерти. Ее охватила ярость, она плотно сжала губы. Она никогда об этом не задумывалась. Поли был таким, как она. Он часто забывал обо всем на работе. Она словно ослепляла его… и он забывал позаботиться о себе самом. Теперь же у нее имелись основания считать, что с его смертью не все так просто. Она знала, что к этому времени кофе уже ждет ее, она намылила тело, и ей даже удалось вылить шампунь на волосы. Выключив воду, она поняла, что забыла про полотенце. — Проклятье. Она вышла из ванной, с нее на всем пути капала вода. Ей требовалось выпить кофе. Прямо сейчас! Первые несколько глотков обожгли ей язык и горло. Ей было плевать. За первой чашкой последовала вторая. Потребовалось три, чтобы ее больше не волновало, наступит конец света или нет. Она вытерла тело и волосы, оделась, после этого взяла в руки распечатки и принялась их просматривать. Много столбцов, обозначающих доллары. Много дат, которые, похоже, означали даты поставок. Также она решила, что дело касается или двух людей, или двух организаций. — Кто, черт побери, эти Ирис и Гарвард? Сэди взяла в руку свой мобильный телефон и лежавшую рядом с ним визитку и позвонила Лане Уолш. Женщина ответила после третьего гудка. — Алло. Судя по тому, какое отчаяние прозвучало в одном этом слове, Лана Уолш плакала. — Сэди Кросс. Ваш муж объявился? Женщина шмыгнула носом, потом немного откашлялась. — Нет. Ты поймала меня у двери. Иду подавать заявление о его пропаже. — В ее голосе слышалась дрожь. Она выдохнула. — Я не знаю, что еще можно сделать на этом этапе. — Да, заявление следует подать, — согласилась Сэди. У нее просто язык чесался, чтобы спросить про Ирис и Гарвард, но вопрос с причастностью этой дамы еще не был снят. Лучше это обсудить с кем-то другим, кому она доверяет. — Я… э-э-э… позвоню, когда мне будет что вам сообщить. Кроме того, у нее уже появилась мысль насчет и Ирис, и Гарварда.